— Они никогда не посадят Тарзана за решетку, — ответил тот мрачно.
В его голосе было что-то такое, что заставило д’Арно пристально посмотреть на своего друга. Стиснутые челюсти и решительное выражение холодных серых глаз внушили лейтенанту мысль о том, что этот большой ребенок не может признавать иного закона для себя, чем закон своей мощной физической силы. Он понял, что нужно предпринять что-нибудь, чтобы помирить Тарзана с полицией прежде, чем между ними начнется настоящая война.
— Вам нужно многому научиться, Тарзан, — сказал он строго. — Человеческий закон должен быть уважаем независимо от того, приходится он вам по вкусу или нет. Ничего, кроме неприятностей для вас и ваших друзей, не принесет спор с полицией. На этот раз я заступлюсь за вас, но впредь вы должны повиноваться закону. Если его представители говорят «иди», вы должны идти, если они говорят «стой» вы должны остановиться. А теперь пойдемте к моему приятелю в управление полиции, и покончим с этим делом на улице Моль.
Через полчаса оба друга вошли в кабинет одного из видных чиновников полиции. Тот принял их чрезвычайно любезно. Он помнил Тарзана еще по первому посещению, два месяца назад, в связи с вопросом об исследовании отпечатков его пальцев.
Когда д’Арно закончил рассказ о событиях прошедшей ночи, чиновник нажал кнопку звонка и до прихода дежурного успел найти в куче бумаг, лежавших перед ним, нужный документ.
— Жюбон, — сказал он вошедшему дежурному, — вызовите ко мне, пожалуйста, всех перечисленных в этой докладной.
— Вы совершили большое преступление, сударь, — продолжил он любезно, обращаясь к Тарзану, — и если бы не объяснения нашего общего друга, закон наказал бы вас весьма сурово. Вместо этого я склонен сделать не совсем обычную вещь. Я вызвал к себе тех, кого вы побили прошедшей ночью. Они выслушают рассказ лейтенанта д’Арно, а затем я предоставлю им самим решить вопрос, — подлежите ли вы наказанию и ли нет. Вам следует поглубже разобраться в обычаях цивилизованного общества. Многое из того, что кажется зам странным или ненужным, вы должны принять как закон, прежде чем окажетесь в состоянии судить об основаниях и причинах, вызвавших к жизни тот или иной порядок. Полицейские, на которых вы напали, исполняли свой долг. Они ведь ничего не знали о происшедшем. Каждый день они рискуют своей жизнью, охраняя неприкосновенность других людей, вашу в том числе. Они храбрые люди, и очень удручены сейчас сознанием, что один невооруженный человек справился с целым патрулем. Постарайтесь сделать так, чтобы они забыли об этом.
Дальнейшей разговор был прерван появлением четырех полицейских. Увидя Тарзана, они застыли в изумлении.
— Ребята, — сказал начальник, — это тот самый человек, с которым зам довелось встретиться вчера ночью на улице Моль. Он пришел сюда, и добровольно предался нам в руки Мне хочется, чтобы вы внимательно послушали рассказ лейтенанта д’Арно, который сообщит вам кое-что из жизни этого человека. Вы поймете тогда причины его вчерашнего поведения. Расскажите, дорогой лейтенант!
Д’Арно говорил с полицейскими около получаса. Он рассказал о жизни Тарзана в диких африканских джунглях, о том как борьба за существование заставила его превратиться в свирепого зверя. Им стало ясно, что этот человек, нападая на них, руководствовался велениями слепого инстинкта, а не голосом рассудка. Он не понял их намерений: ему они казались врагами.
— Ваше самолюбие задето тем, — продолжал д’Арно, — что этот человек победил вас. Но вы не должны стыдиться. Разве постыдно уступить ярости африканского льва или исполинской гориллы? Вам же довелось меряться силами с тем, чьи мускулы не раз одерживали победу над этими чудовищами черного материка.
Полицейские стояли, глядя на Тарзана и не зная, что им делать дальше. Неожиданно Тарзан подошел к ним и протянул руку.
— Мне очень жаль, что я допустил такую ошибку, — сказал он. — Будем друзьями!
Так было ликвидировано недоразумение. Тарзан стал темой бесконечных разговоров в полицейских казармах, где приобрел четырех преданнейших друзей.
Дома лейтенант д’Арно нашел у себя на столе письмо из Англии от своего друга Уильяма Сесиля Клейтона, лорда Грэйстока. Они переписывались с тех пор, как завязалась между ними дружба, а подружились они во время злополучной экспедиции в поисках Джен Портер, похищенной Теркозом — исполинской обезьяной.
— Они обвенчаются в Лондоне, через два месяца, — сказал, прочитав письмо, д’Арно. Тарзану не надо было говорить, кто подразумевался под словом «они». Он ничего не ответил и остался внешне спокойным.
Вечером друзья отправились в оперу. Тарзан был погружен в свои думы. Он почти не обращал внимания на спектакль, видя всюду перед собой лицо прелестной американки, и слышал только голос, шептавший ему, что его любовь не остается без взаимности… И эта девушка должна выйти замуж за другого! Он попытался отогнать эти мысли, как вдруг ясно почувствовал устремленный на него пристальный взгляд. Инстинктивно он оглянулся и увидел лицо графини Ольги де Куд, которая сидела неподалеку в ложе и с улыбкой смотрела на него. В ее приветствие Тарзан уловил желание увидеться и в антракте зашел в ложу графини.
— Я так хотела вас видеть, — обратилась она к нему. — Мне очень неприятно, что после того, что вы сделали для меня и моего мужа, я не объяснила вам, почему мы не предпринимаем ничего против наших преследователей. Я боюсь, что вы считаете нас неблагодарными.
— Вы ошибаетесь, — ответил Тарзан, — у меня осталось о вас самое приятное воспоминание. Не думайте, что я требую от вас объяснений. Беспокоили ли они вас с тех пор?
— Они никогда не перестанут беспокоить нас, — ответила графиня печально. — Я расскажу вам обо всем. Это может оказаться полезным для вас, так как я знаю Николая Рокова достаточно хорошо, а он будет пытаться мстить вам. То, что я расскажу, надеюсь, поможет вам предотвратить его преступные замыслы. Я не могу об этом говорить здесь, но завтра в пять часов я буду ждать вас у себя дома.
— Часы ожидания покажутся мне вечностью, — ответил Тарзан, прощаясь.
Из глубины партера Роков и Павлович заметили Тарзана, сидевшего в ложе у графини. Оба ухмыльнулись.
На следующий день, в половине пятого, смуглый бородатый человек постучал в дверь особняка графа де Куд. Швейцар впустил его. Они обменялись шепотом несколькими словами. Сначала швейцар задумался над предложением, которое ему, видимо, сделал пришедший, но затем, получав что-то из его рук, провел посетителя по боковому коридору до занавески, скрывавшей маленькую нишу рядом с комнатой, где графиня разливала после обеда чай.
