поднял глаза на Гая, который в ответ смотрел на него с терпеливым ожиданием. Однако с каждой последующей секундой терпеливости в его взгляде становилось вдвое меньше.
— Ты ведь хотел сказать, что разоблачил колдуна? — не выдержал наконец Гисборн и, получив ответ в виде заторможенного кивка, продолжил:
— Я тоже в курсе: это вдова. Теперь она думает, что находится вне подозрений, поэтому мы можем действовать свободнее.
— Подожди, не так быстро, — попросил Йован, чувствуя, что у него окончательно заехали шарики за ролики. — Ты понял это по кроссвордам? Может, на самом деле всё не так?
— А тебе не казалось странным её поведение? — хмыкнул Гай. — Она одна встала на нашу сторону, когда все остальные были околдованы. Именно ей мы рассказывали о своих планах, которые впоследствии успешно проваливались.
— Но если она колдунья… Почему допустила смерть Шерифа? А Бобби? Он же её сын!
Гисборн криво усмехнулся, однако эта усмешка была слишком неестественной и не скрывала, а наоборот, разоблачала напряжение, которое он пытался скрыть.
— Не думаю, что они с Бобби вообще родственники. Похоже на очередное внушение. Отсутствие сыновьей привязанности это доказывает. Вызвать долгую любовь очень сложно, вдова не стала так себя утруждать. Что же касается Шерифа… Его гибель действительно невыгодна. Вряд ли вдова хотела этого. Координировать каждое действие человека — непосильная задача. Даже такая могущественная колдунья не может всё контролировать, а только направляет события.
Закончив это объяснение, он предостерегающе поднял палец и прислушался. На кухне шумела вода и временами раздавались голоса, в коридоре же до сих пор было пусто. Убедившись, что никто не стоит под дверью, Гай вернулся к разговору.
— Благодаря оберегам стало понятно, что вдова опаивает нас зельем, которое позволит ей с большей лёгкостью менять воспоминания.
— Зельем? — не сразу понял Йован, но едва Гисборн открыл рот, чтобы оценить его мыслительные способности, до него дошло: — А-а-а, чай! Точно же… Как я сразу об этом не подумал…
Видимо, его лицо выглядело таким расстроенным, что Гай не стал ворчать и даже сочувственно похлопал по плечу. Этот вполне безобидный почему-то привёл Йована в ярость. Он скинул руку со своего плеча и зашипел, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос:
— Ну и какого результата ты ждёшь? Я должен грустно вздохнуть и смириться с тем, что вдова — наш враг? Или сперва поплакать в твоих объятиях, а потом смириться?
Ошарашенный такой внезапной агрессией, Гисборн отступил на шаг. Йован, напротив, двинулся на него.
— Может ты за свою жизнь и потерял то жалкое подобие сердца, что у тебя было, но даже если так… Чёрт!
Он со злостью пнул шкаф, надеясь, что звук не выйдет слишком громким, но промахнулся, задел хлипкую ножку и едва не упал вместе со всей двухметровой громадиной. К счастью, Гай успел и остановить кренящийся на бок шкаф, и подхватить Йована за ворот рубашки.
— Шварценеггер хренов, — пробурчал тот, принимая устойчивое положение. — Это вообще-то был хитрый план: проломить пол и убить вдову гардеробом. Как Злую Ведьму Востока домиком.
Устало закатив глаза, Гисборн посоветовал:
— Ты лучше ножку поставь на место.
Когда шкаф был окончательно спасён от падения, а агрессия поубавлена, они присели на кровать, основание которой тут же осело с громким скрипом. В воздух поднялась густая пыль, заклубилась, будто рой мелких насекомых, не кусачих, но способных, по крайней мере, защекотать до смерти. Йован старательно помахал перед собой руками, а потом и небольшой подушкой, лежавшей в кресле неподалёку. Однако от этого количество мелких частиц только прибавилось. Из-за них слезились глаза и чесалось в носу.
— Всё-таки плачешь? Нужны объятия? — ядовито поинтересовался Гай.
Йован подвинулся глубже, до самой стены, в надежде выбраться из пыльного облака.
— Давай вернёмся к делу, — вздохнул он. — Ну так… Каков план?
Гисборн снова поднялся и, подойдя к двери, прислушался. Судя по всему, вдова всё ещё находилась внизу вместе с детьми.
— Подготовимся и пойдём в лес, к дубу. Если сердце действительно в нём, то мы принесем в деревню голову Робина и положим конец этому идиотскому восстанию. Тогда ты сможешь беспрепятственно вернуться домой.
— А вдова?
— А что вдова? — Гай философским взглядом наблюдал за мельтешащей повсюду пылью и лишь слегка приподнял брови, услышав закономерный вопрос. — Нам её не победить. Да и сомневаюсь, что это нужно.
Йовану захотелось встать и нарочно пнуть ножку шкафа, чтобы он одним ударом прибил всех бессмертных в этом доме хотя бы ненадолго.
— У тебя под носом семьсот лет сидел враг, а ты не хочешь с ним разобраться?
— Говорю же, она нам не враг… То есть не совсем, — Гисборн устало протёр глаза. — Я скажу тебе, как всё будет, когда мы убьём Гуда. Вдова не станет мешать твоему отъезду, но сотрёт воспоминания об этой деревне, едва ты её покинешь. Затем изменит память всех жителей, убедив их, что Робин всё ещё жив, а проклятие в силе.
— И тебя это устраивает?! — возмущённо воскликнул Йован.
Гай постучал пальцем по талисману, висящему на шее.
— Полагаю, мы в достаточной степени защищены и ничего не забудем. Но если вдруг тебе захочется… В общем, можешь просто снять подвеску до того, как выйдешь за пределы деревни.
Он хотел сказать ещё что-то, но снаружи, с какой-то отдалённой улицы, вдруг донёсся шум. Это были людские голоса, которые, вообще-то, слышались уже на протяжении некоторого времени. Было сложно определить, когда они переросли в угрожающий гомон. Но сейчас этот гомон определённо начал приближаться. Похоже, что к дому шло как минимум человек двадцать-тридцать. Вскоре стало возможным различить отдельные фразы, большинство из которых были старомодной, но довольно экспрессивной руганью.
Гисборн одним рывком подлетел к окну и слегка приоткрыл штору. От увиденного его лицо приобрело одновременно и гневное, и презрительное выражение.
— Ложись на пол, — приказал он так спокойно, будто отдавал бытовое распоряжение. — У них ружья.
— Да вашу ж дивизию! — ужаснулся Йован, скатываясь с кровати.
Гай негромко рассмеялся. Прозвучало то ли по-злодейски, то ли просто отчаянно.
— Я ожидал от Аманды чего-то подобного. Она даже слишком медлила… О, что это там?
Он шагнул в сторону от окна, чтобы не получить пулю в самый неподходящий момент, и повернулся к Йовану.
— Мои поздравления. Нас будут жечь.
— Нас будут — что?!
Стекло с громким звоном разбилось, и на пол грохнулся камень размером с большой кулак. Тот же звук раздался в соседней комнате, через мгновение — в другой, некоторые камни стукались о стены и падали в кусты, растущие у дома. Где-то неподалёку исступлённо загавкал Ганнибал.
Гай, пригнувшись, быстро добрался до
