— Ты так и не сказал, как себя чувствуешь, Гарри, — осторожно напомнила Гермиона.
— Если ты о Сириусе, то мне до сих пор паршиво, но истерик закатывать я вовсе не собираюсь, — заверил её Гарри. — Сейчас надо жить дальше и готовиться к худшему.
В комнате повисло неловкое молчание, которое наконец прервала Гермиона.
— Эм… Гарри, а ты собираешься делать домашнее задание, или будешь как Рон бездельничать под благородным предлогом ожидания результатов СОВ.
— Ничего я не бездельничаю, — обиженно пробурчал Рон. — Ведь это глупо — кидаться делать уроки, если не знаешь, набрал ли ты достаточно баллов для того, чтобы продолжать их изучать, правда Гарри?
— Наверное… не знаю.
— Ну ты-то уроки уже делал? — спросила Гермиона, он тут же осеклась, поняв, что ему было совсем не до этого.
Гарри видя явное замешательство подруги, поспешил заверить, что уроки он уже делал.
— Я делал зелья, трансфигурацию и начал травологию. И ещё я читал книги, которые мне подарили. Кстати, спасибо огромное.
— М-м-м… да не за что, — покраснела явно довольная Гермиона.
— Гарри, а ты уже получил назад «Молнию», — как бы между прочим спросила Джинни.
— Нет, пока не получил. Мне, кстати до сих пор нельзя играть.
— Ну, это не надолго, — заверил его Рон, судя по всему искренне в этом уверенный. Гарри не стал спорить, тем более Рон уже начал рассказывать о том, как недавно «Пушки Педдл» разнесли «Уинсбургских ос». Стоит ли говорить, что уже через несколько минут потенциальный спаситель мира, забыв обо всём, громогласно доказывал другу, что «Пушки» могли победить ещё быстрее, если бы вместо Макферсона нападающим поставили О’Нила, которому намного лучше удавались обманки и трюки. Гермиона, демонстративно закатив глаза, уткнулась носом в какую-то историческую муть. Скоро к Гарри присоединились близнецы, которым вообще-то зашли на минуточку, чтобы попрощаться, так как у них жутко много дел в магазине, и не будет их примерно до ужина. В итоге они опоздали на пятнадцать минут и аппарировали с заверениями, что Ли с них шкуру спустит, так как сейчас без них обойтись никак нельзя.
Обед в исполнении миссис Уизли был как всегда великолепный. Хотя, как ни странно, ещё недавно жутко голодный Гарри не смог впихнуть в себя все добавки, которые хозяйка щедро накладывала в его тарелку с заявлениями, что он ну просто непростительно худой. Сейчас в штабе были только дети и миссис Уизли, но по её заверениям к ужину здесь должна появиться целая толпа народа, тем более, что сегодня вечером будет собрание.
— На котором вам делать нечего, — поспешила добавить она.
— Миссис Уизли, а где сейчас остальные? — спросил Гарри.
— Ну… Билл сейчас на работе в Гринготсе, — начала перечислять она полагая, что ничего плохого не будет, если она скажет где сейчас члены некотрые Ордена, — Рем помогает усилить защиту Хогвартса, Тонкс, Аластор и Кингсли отправились в министерство, как и Артур. Фред и Джордж, конечно, сейчас в своём магазине. Вот и всё.
— Ясно, спасибо вам большое. Больше я сейчас есть не хочу, иначе просто не смогу впихнуть в себя ужин, — сказал Гарри, отодвигая от себя пустую тарелку, в которую женщина уже собиралась положить очередную порцию добавки.
После обеда Гермиона снова села читать книгу, а Джинни сидела и смотрела, как Гарри безуспешно пытается обыграть Рона в шахматы. После пятого поражения гриффиндорец заявил, что садится делать уроки, за что был в шутку назван Роном предателем. Гарри героически написал заголовок к сочинению по истории магии. Правда этим всё и ограничилось, так как последующие пол часа ушли у него на поиск информации в книге, которую перед этим пришлось выпросить у Гермионы.
Потом в их комнату заглянул Люпин, и попросил Гарри спуститься на кухню, мотивировав это тем, что надо поговорить.
— Гарри, с тобой всё в порядке?
— Да, насколько это возможно. Скажите, а чем я заслужил такие вопросы? Я действительно так похож на убитого горем подростка, который вот-вот покончит с собой?
— Не кипятись, — мягко сказал бывший профессор. — Никто не считает тебя подростком, склонным к суициду, просто…
— Что?
— Директор рассказал мне о том пророчестве… и, сегодня он расскажет о нём остальным членам Ордена, если, конечно, ты не будешь против.
— А если я буду против, то что-то изменится? — Едко спросил юноша.
— Знаешь, Гарри, когда-то давно со мной случилось нечто, что было равносильно смертному приговору — меня укусил оборотень. Это означало, что всю мою жизнь мне придётся терпеть ненависть, оскорбления. Меня будут бояться… каждое полнолуние я буду становиться монстром. И с этим уже ничего нельзя было сделать. Но рано или поздно мне пришлось бы с этим смириться, и я решил, что лучше это сделать побыстрее. Я тоже был против, Гарри. И я тоже ничего не мог изменить. И самое лучшее, что ты можешь сделать — это смириться. Запомни: это война, а на войне либо убиваешь ты, либо убивают тебя.
— Профессор, а вы… убивали?
— Да. Ещё за месяц до падения Вольдеморта было нападение на Косой переулок. Тогда я убил троих человек. Наверное, тебе будет больно узнать об этом, Джеемсу тоже пришлось убивать, чтобы спастись самому и помочь Лили. Это было когда они во второй раз встретились с Чешуйчаторылым.
Гарри усмехнулся. Он не питал иллюзий о том, что такое война. И не был удивлён, что родителям и их друзьям приходилось убивать.
— Главное, Гарри, — остаться человеком. И… я тебя понимаю — мне тоже его не хватает.
— Да, вы правы, профессор. Только теперь нет времени на истерики, и, как то ни прискорбно, долгой печали. Если директор считает необходимым огласить содержание пророчества, то пусть делает это — я не имею ничего против. Спасибо за заботу, сер.
— Мерлин, Гарри, неужели я уже настолько стар, чтобы ты называл меня «сер»? Я ведь уже три года не профессор, так что зови меня по имени.
— Хорошо се… Рем, — отозвался Гарри, который, честно сказать, уже не очень слушал Люпина, погрузившись в свои размышления.
— Ладно, если ты ничего не хочешь спросить, то можешь идти к друзьям, всё что хотел я уже сказал.
— Эм… Рем, сегодня Фред и Джордж спрашивали о Мародёрах, а точнее о Хвосте.
— С чего это у них возникли такие вопросы? — нахмурился оборотень.
— Ну, я потребовал доказательства из личностей. Карту я получил от них, так что именно о ней они и заговорили. А я сказал, что Пожирателям о ней известно… потом они спросили, откуда я это знаю.
— А, ну, если дело только в этом, то я, как последний из Мародёров на нашей стороне, заявляю, что не считаю более необходимым хранить эту тайну. Можешь рассказывать о наших проказах кому хочешь, — высокопарно возвестил бывший профессор.
