рукой нащупывал его пульс. Бьется. Пока еще бьется…
Глава XI
«Господи, удалось, — шептал про себя Пьер, — я сделал это…». Но сил на то, чтобы радоваться, не было. Иссеченные песком веки закрывались сами собой, тупая боль пульсировала в висках и обручем сжимала затылок. Он затормозил возле бараков и поднял брезент, которым прикрыл от песка товарища. Садык лежал с открытыми глазами.
— Приехали. Сейчас позову всех. Бутье сделает тебе перевязку по всем правилам.
— Не надо…
— О чем ты?!
— Не надо, чтоб знали… Оттащи меня в барак и никому не говори… что я ранен…
Голос доносился глухо, будто через подушку, но Садык был в полном сознании, только губы побелели.
— Садык, надо срочно вызывать самолет и отправить тебя в больницу!
Раненый попытался приподняться.
— Нет… Оставь «джип» посреди лагеря. Человек… тот, который подложил бомбу, придет проверить, на месте ли она… И мы… узнаем…
Пьер уговаривал его как ребенка. Садык молчал. Только под конец растянул губы в улыбке: все хорошо, он понимает, но действуй как сказано.
Пьер на руках отнес Садыка в комнату, в нерешительности постоял возле раненого, потом бросился к машине. Звуки клаксона огласили лагерь.
— Люка-Рембо!
Вагнер вынырнул из темноты. За ним поспевал Бутье.
— Молодчина! В одиночку при таком шерги! Я говорил!
— Вот она! — Вагнер схватил зажим, не обращая внимания на восторги Бутье. — Быстрей на вышку!
Люди, на ходу надевая каски, уже спешили к буровой. Бутье неистово сигналил клаксоном.
— Гомес! — в голосе Вагнера было ликование. — Бери штуковину!
Педро без всякого усилия взвалил деталь на плечо. Дизели взревели на полную мощность, покрыв вой шерги. Зажим ведущей штанги, как волшебная палочка, заставил ожить Эль-Хаджи.
Пьер вытащил из стенного шкафа автомат, дослал патрон. Если тот попытается оказать сопротивление или попытается бежать, он будет стрелять. «Джип» стоял на виду, освещенный окнами столовой. Бараки опустели: все были на вышке.
Пьер подошел к домику радиста и присел возле стены за бамбуковой изгородью. Как там Садык? Проклятый ветер никак не утихомирится. Садык. «Петролеум». Шерги. Дорога. Веки наливались свинцом.
Скрип шагов заставил его очнуться и поднять автомат.
Это Педро Гомес… Его брат погиб на вышке… Может быть, хотел отомстить…
Испанец остановился, закурил и большими шагами устремился к своему бараку.
Снова ожидание. А что, если тот не придет? Решит затаиться и переждать? Нет, он будет действовать быстро — работы идут полным ходом.
Опять кто-то подошел к машине. Бутье.
Господи, сделай так, чтобы это не оказался Бутье… Он что-то поискал на полу у заднего сиденья… Достал канистру с маслом. Бегом потащил ее к вышке… Спасибо…
Шерги может длиться целые сутки, а то и больше. Сколько еще ждать? Надо пойти помочь Садыку…
Сухой кашель. Кто на сей раз?
Вагнер.
Пьер в изумлении приподнялся. Вагнер остановился возле «джипа». Неужели Старуха вредит на собственной скважине? Зачем? В голове, стиснутой болью, пронеслись кадры последних дней. Вагнер в баре в день его прилета. «Америкашки нашли нефть! На том самом месте, где ее должен был найти я, Старуха!..» Горечь разочарования, нежелание признать собственное поражение — гораздо удобней свалить все на таинственного саботажника…
— Какой осел бросил здесь машину? — загремел его голос.
Не Вагнер…
Хозяин сел за руль и, чертыхаясь, повел «джип» к ангару.
Пьер бросился в барак к Садыку.
Глава XII
Садык умер, когда Пьер с автоматом поджидал саботажника. Бутье, пытаясь успокоить Пьера, сказал, положив руку ему на плечо:
— Старина, все равно самолет не смог бы вылететь за ним в такую погоду.
— Какой во всем этом смысл?.. Разрешение на работы истекает завтра в полдень, и компания ни за что не станет продлять его…
— Только не говорите об этом Старухе! Он вытаскивал на рассвете людей за ноги из постели.
— Вагнер все еще верит в чудо.
— Нет. Вагнер верит только в Вагнера.
Возле буровой установки Пьера остановил вооруженный легионер.
— Я на вышку.
— Запрещено.
— Вы с ума сошли!
— Приказ.
— Где Вагнер?
— У себя.
Пьер круто повернулся и зашагал к конторе. Он увидел второго легионера: возле склада, перед генераторами, положив обе руки на автомат, вышагивал Ганс. Пьер открыл дверь в кабинет Вагнера.
— Что происходит? Осадное положение?
Вагнер откинулся в кресле.
— Саботажник в лагере. Им может оказаться любой. Кроме меня. Мы подходим к нефти. Тот человек это знает…
Он взял карандаш и начал водить им по схеме.
— Смотри. Мы сейчас на отметке 3260. Впадина уходит до трех с половиной тысяч. Заштрихованная зона — это скальная порода, которую мы грызем третью неделю. Осталось всего два десятка метров. А там — нефть.
Пьер медленно поднял голову.
— Вагнер, ведь «Петролеум»…
— Знаю! Они ничего не нашли. Но я буду продолжать. Когда ты доживешь до моих лет, то поймешь…
Пьер вздохнул и потер виски.
— Поймите вы, «Петролеум» был оснащен не в пример нам. И все-таки они бросили скважину… Даже если в Эль-Хаджи и есть нефть, у вас один шанс из ста добраться до нее за сутки. Я не верю, что вы найдете. Надо думать о другом, — продолжал устало Пьер. — Как найти мерзавца, который убил Садыка.
Вагнер не слушал.
— Пошли. Мне надо быть там.
Они окунулись в пекло. Легионеры проводили их хмурым взглядом. Пронзительные звуки клаксона заставили их разом обернуться. Перед шлагбаумом стояла обшарпанная амфибия Макса.
— Мсье Вагнер, — Макс встал на капот. — Мне надо сообщить вам важную вещь!
— Я запретил тебе появляться здесь, продажная тварь!
— Мсье Вагнер, речь идет о жизни.
Вагнер плюнул.
— Что там?
