что пробы сегодня не состоятся.
– Когда ж они состоятся? – спросила Альбина тихо. Она скорее рискнула бы заорать под снежным массивом на горном склоне, чем на того, кто ей позвонил, даже если б он на её глазах убил её маму.
– Пока не знаю, – ответил Андрей Сергеевич.
– Вы нашли другую актрису?
– Альбина, я не ищу актрис. Ты это прекрасно знаешь. Если у тебя возникают такого рода вопросы, звони продюсеру.
Разговор был окончен. Отложив телефон, Альбина задумалась. Впереди наметился пост ГАИ. Обычно Альбина не убавляла перед ним скорость, поскольку знала, что её никогда нигде никакой гаишник не остановит, даже если она проскочит на красный или пересечёт двойную сплошную. У её «Хонды» были хорошие номера. К тому же, гаишники на Рублёвке знали её. Однако, на этот раз случилось невероятное. Дав Альбине приблизиться на сто метров, старлей, стоявший на занесённой снегом обочине, взмахнул палкой. От неожиданности Альбина выплюнула под ноги сигарету, которую прикурить не успела, и слишком резко нажала на педаль тормоза. «Хонда» остановилась как вкопанная, швырнув Альбину вперёд. Ремень безопасности спас её от удара лицом об руль, что было бы нежелательно, так как и руль, и лицо стоили немало. Да, тормоза у «Хонды» были хорошие»! Опустив стекло, Альбина со злобой уставилась на инспектора, подошедшего к ней.
– Что надо?
Парень старательно козырнул.
– Альбина, простите. Вас тут ждёт девушка. У неё, по её словам, какая-то ваша вещь, которую вы вчера потеряли.
– Я не теряла никакой вещи! Где эта девушка?
– Вон, идёт.
От поста к машине, точно, бежала девушка – невысокая, тонкая, с большим ртом, который её нисколько не портил, премилым носиком и глазами, как у бесёнка. Из-под рогатой шапки на воротник её курточки выбивались светлые волосы.
– Ой, Альбинка, привет! – взвизгнула она, приблизившись к «Хонде». Её глазёнки моргали. Во рту, растянутом до ушей, сахарно блестели острые зубки.
– Привет, привет, – сказала Альбина и покосилась на офицера. Тот отошёл. Буратино с сиськами и коротким носом продолжал взвизгивать, но уже без слов. Вне всяких сомнений, это обозначало неимоверный восторг. Альбине стало смешно, несмотря на мрачное настроение. Но она сдержала улыбку.
– Что тебе нужно?
– Я тоже была вчера на творческом вечере Чистяковой в Доме кино, за несколько столиков от тебя сидела, – затараторила незнакомка, – а когда ты пошла в туалет…
– Постой, паровоз, – прервала Альбина, – что ты там делала?
Девушка усмехнулась и опустила глазки.
– Я там была с Петраковским.
– Как – с Петраковским? Он был со своей женой!
– Конечно, он был с женой! А я была с ним. Но его жена об этом не знала. Он сделал мне приглашение. Я сидела за другим столиком. Разве ты не помнишь меня? Я была одета, как мальчик!
– Да? Любопытно. А Петраковский в курсе, что ты никакой не мальчик?
– Конечно, в курсе! Так ведь ему без разницы, мальчик или девчонка в брюках! Главное, чтоб была спортивная попа!
Альбина это прекрасно знала. Она, вообще, очень много знала о Петраковском. Девчонка же, дав ответ, стремительно повернулась, и, наклонившись, двумя руками хлопнула себя по спортивной попе, туго обтянутой голубыми вельветовыми штанами. Потом она снова встала лицом к Альбине, очень довольная своей выходкой. Знаменитой актрисе выходка эта также понравилась.
– Ну, и что было дальше? – осведомилась Альбина, глядя на собеседницу с возрастающим интересом, – после того, как я пошла ссать?
– Я после тебя пошла. Захожу в кабинку, где ты была – из неё твоими духами пёрло, и вижу – около унитаза лежит какая-то хрень.
С этими словами девчонка вынула из кармана брюк золотую пудреницу и с видимым сожалением протянула её Альбине, спросив:
– Твоя?
Альбина взяла протянутый ей предмет. Она его видела в первый раз, но пудреница была из чистого золота, с изумительной красоты чеканкой в виде слона на крышке. Подняв последнюю, Альбина при помощи увеличивающего зеркальца ещё раз как следует осмотрела прыщик над своей верхней губой, который после солярия не исчез, хоть пять докторов клялись, что он пропадёт, и, вздохнув, сказала:
– Моя. Спасибо. Как тебя звать, добрая душа?
– Таня.
– Что хочешь, Танечка, за услугу?
– Да подвези меня до метро, и дело с концом!
– Садись, обезьяна.
Танька, хихикнув, влезла в машину. Захлопнув дверь, пристегнулась. Затем потрогала пальцем мягкий пластик торпеды. Бросила взгляд на руль, на приборы.
– Как называется твоя тачка?
– «Хонда».
Убрав золотую пудреницу в карман, Альбина взяла из-под ручника сигареты и закурила. Переместив рычаг в «драйв», лениво нажала на педаль газа.
– «Хонда Легенд»?
Актриса ответила утвердительно. Если Танька рассчитывала проехаться с ветерком, то её ждало разочарование. Разогнавшись до девяноста, Альбина этим и ограничилась. Сквозь густой снегопад виднелась за Кольцевой дорогой Москва.
– А ты Петраковского давно знаешь? – полюбопытствовала Альбина, сбивая пепел.
– Очень давно. Пять дней. Я знаю про него всё. И ещё кое-что рассчитываю узнать.
– Это интересно.
– Ещё бы! я понимаю! Я потому и решила вернуть тебе твою пудреницу.
– Серьёзно?
– Да уж куда серьёзнее! Если бы ты увидела, что он сделал с моим анальным отверстием – даже спрашивать бы не стала, насколько я серьёзно настроена!
– А зачем нагиналась?
– Так я ведь думала, он – мужик! А он – извращенец.
Затормозив перед светофором, Альбина бросила взгляд на Таньку. Лицо у той всё перекосилось от ярости. Загорелся зелёный свет. Погасив окурок и дав очень плавный старт, Альбина сказала:
– Ну, хорошо. Сейчас мы поедем с тобой в «Бизон». И там всё обсудим.
– А что такое «Бизон»?
– Ночной клуб в Сокольниках.
– Без мужчин?
Альбина кивнула.
– Можно, я позвоню? – попросила Танька, – мама меня почти трое суток не видела и не слышала! А она – сердечница.
– Диктуй номер, – отозвалась Альбина, беря мобильник. Танька продиктовала, сперва – восьмёрку и код, а затем – пять цифр.
– Ты что, не в Москве живёшь?
– Нет, в Коломне.
Когда Альбина набрала номер, Танька поспешно вырвала телефон из её руки и защебетала:
– Мамочка, это я! Со мной всё в порядке. Нет, мы сейчас с Альбиной Лоховской едем на белой «Хонде» в «Бизон». Это клуб в Сокольниках. Нет, нет, нет! Я же говорю, со мной всё в порядке! Пока.
Промелькнул Кутузовский. На Садовом образовался затор. Стоять пришлось час. Альбина успела за это время позвонить в клуб, а также ответить на ряд звонков с предложениями то дать интервью, то принять участие в Новогоднем корпоративе, то сняться в рекламном ролике или телевизионном ток-шоу. Ей приходилось самой обсуждать всё это, так как на днях её массажистка случайно сломала челюсть её помощнику по медийным вопросам. Танька курила длинные сигареты Альбины, блаженно щурила глазки. Альбина искоса наблюдала за ней, продолжая думать о Петраковском.
– Петраковский – козёл, – откликнулась Танька на её мысли, – я знаю, он тебя ненавидит, поскольку задница у тебя не спортивная, а классическая! Короче, что мне от тебя будет, если он через день тебе позвонит и предложит роль, к примеру, у Михалкова?
– Пинок под
