в кафе, где официантка ей что-то долго шептала в самое ухо. Народу в поезде было умеренное количество. В середине вагона сидели рядом два парня в потёртых кожаных куртках – длинный и коренастый. Юлька и Ленка сели напротив них. Когда электричка тронулась, парни стали пялиться на соседок. Юльке на это было плевать. Но Ленка заулыбалась.
– Классные у вас куртки, – проговорила она, жуя карамельку, – куда вы в них направляетесь?
– В Воскресенск, – сказал коренастый.
– С работы едете?
– Да.
– А где вы работаете?
– В Рязани.
– Там разве есть скотный двор?
Парни не ответили. Ленка злобно входила в штопор.
– А быки нервничают, когда вы коров оплодотворяете?
– Мы доярок предпочитаем, – попробовал отшутиться длинный.
– Ну и козлы! Я тоже доить умею и живу ближе. За час выдаиваю косарь. С двоих – косарь двести.
– Сука, заткнись! – прошипела Юлька. Ленка заткнулась, но коренастый сам к ней пристал:
– А ты в самом деле такая рыжая? Или красишься?
– Разве ты по бровям не видишь, что я брюнетка? – вскричала Ленка, тряхнув кудрями, действительно приобретшими огненно-рыжий цвет, – у меня такие чёрные волосы, что менты уже задолбали! Думают – террористка! Приходится документы с собой таскать.
С этими словами Ленка вдруг вынула из кармана пальто какие-то документы и разложила их на коленках.
– Вот, пожалуйста – паспорт. Вот выписки из больниц. А вот ещё справка от венеролога. Посмотрите.
Парни внимательно изучили справку и пересели. Ленка стала орать, что они – уроды. Все пассажиры вежливо попросили её заткнуться. Она вскочила, молниеносно спустила джинсы с трусами ниже колен, и, задрав пальто, наклонилась. Увидев голую задницу, пассажиры разволновались ещё сильнее. Ленка в ответ приняла ещё более пикантную позу. Если бы Юлька её тотчас не скрутила и не держала в скрученном состоянии до Москвы, их путь завершился бы далеко от её границ.
В вагоне метро Ленка попыталась вступить в конфликт с мужчиной и женщиной, которые поглядели на неё косо. Эта её затея также была успешно Юлькой пресечена.
– Да иди ты в жопу! – брызгала слюной Ленка, пытаясь вырваться, – если у тебя нет чувства собственного достоинства, пусть тебя унижают всякие твари! А у меня оно есть! И я никому не позволю так с собой обращаться!
На эскалаторе она стала сосредоточенно рыться в спортивной сумке, болтавшейся у неё на плече. Юлька промолчала, поняв, что это делается лишь с целью вызвать вопрос и ответить матом. За турникетами, возле кассы, стояли два милиционера. Поняв по Ленкиному лицу, что она намерена показать им язык, Юлька гарантировала его мгновенную в этом случае ликвидацию, с башкой вместе. Тон её был таким убедительным, что у Ленки челюсти плотно сжались сами собой на целые две минуты.
Движение на прилегающих к метро улицах было плотным, как и на тротуарах – сугробы сделали пути узкими. Выяснив у газетчицы, где находится клуб «Бизон», Елена Сергеевна и Юлия Александровна вскоре его достигли. Танька злобно ждала их около белой «Хонды». Когда они подбежали к ней, она заорала, выхватив из кармана ключ:
– Идиотки! Дуры! Тупые курицы! Где вас носит? Тут на счету каждая секунда!
– Сама ты дура безмозглая! – сдали нервы у Юльки, – ты три часа назад позвонила! Нам до Казанского ехать два с половиной! Десять минут электричку ждали! А если бы полчаса её ждать пришлось? Накрылось бы всё?
– Овца, – поддакнула Ленка. Танька, назвав их тварями, с важным видом нажала на кнопку пульта. «Хонда» дружески пискнула, моргнув фарами.
– Лезь, уродина! – приказала Танька, открыв багажник. Ленка со своей сумкой влезла в него. Легла, свернулась калачиком. Попросила:
– Только ты время, …, не тяни! На улице – не май-месяц!
– Говно подолгу не замерзает, – сказала Танька, и, опустив крышку так, что «Хонда» присела, вновь заблокировала центральный замок.
– Сама ты говно! – послышалось из багажника. В небе зыбко дрожали звёзды. Снег треугольниками струился из фонарей Стромынки. Машины двигались медленно, тормозили заблаговременно. Убрав ключ, Танька дёрнулась было к клубу, однако Юлька остановила её.
– Она тебе верит?
– Вряд ли. Она – не дура. Но я ей нравлюсь. А у тебя когда электричка?
– В без пятнадцати восемь.
– Тогда беги, а то опоздаешь! Сонька со страху там обосрётся.
– С Сонькой – Барбос! Но я побежала.
И побежала Юлька к метро, расталкивая прохожих на ледяных тропинках между сугробами. Проводив её взглядом, Танька вернулась в клуб, подпрыгивавший от воплей «Spice Girls». Альбина в одних трусах взвивалась на шест, и, переворачиваясь, скользила по нему к полу вниз головой. То ноги её, то руки при этом были раскинуты. Публика выражала криками ликование. Таньке номер также весьма понравился. Положив ключ на место, она велела официантке подать коктейль и сладко уснула, квашнёй размазавшись по столу. Приснились ей пауки, сидящие за столом с ножами и вилками. Разбудила её Альбина, уже одетая.
– Затянись, – сказала она, протягивая зажжённую сигарету. Танька взяла её. Протерев глаза, затянулась.
– Ого! Да это какая-то очень странная сигарета!
– Обычный «Винстон». Круто я танцевала?
– Не очень круто. Тебе трусы немножко мешали.
После третьей затяжки Таньке сделалось очень весело. А потом её начало тошнить. Альбина поволокла её в туалет, где, несмотря на присутствие трёх девчонок, о чём-то горячо споривших, начала спускать с неё джинсы. С джинсами она справилась, но в трусы Танька вдруг вцепилась и заорала:
– Отвали на …! Ты с мужиками спишь! Отвали!
– Ты чего орёшь? Тут люди стоят! Успокойся, дура!
– Не успокоюсь! Тварь, тварь, тварь, тварь!
Таньку вчетвером успокоили, наклонили и оголили ей зад. Альбина, присев на корточки, двумя пальцами развела спортивные полупопия, заглянула в задний проход. Сказала:
– Да, досталось тебе! Но у Петраковского член поменьше.
– Сто сорок тысяч чертей! Возможно, что на тебя у него поменьше! – орала Танька, – а на меня – именно такой! Именно такой! Именно такой!
– В машину её, – скомандовала Альбина, и, натянув на задницу Таньки спущенные с неё предметы одежды, выпрямилась. Тут Таньку и вырвало. Три девчонки её умыли.
– Ты что, вдвоём с ней поедешь? – спросила одна из них, – она очень сильная!
– Значит, весело будем ехать, – отозвалась Альбина и направилась к выходу. Таньку нежно поволокли за ней. Когда её впихивали в машину, она кусалась. Было уже девять часов. Сев за руль, Альбина кнопочкой заблокировала все двери и дала резкий старт. Она гнала лихо, порой выскакивая на встречную.
Снег всё шёл. В Москве Танька не решилась начать активные боевые действия, но, когда выехали на заснеженную Рублёвку, она зубами вцепилась Альбине в шею. Альбина стала довольно жёстко обороняться. «Хонду» стало мотать по всей ширине дороги. Со всех сторон раздавались панические гудки. По счастью, Альбина вовремя изловчилась с размаху дать Таньке в зубы. Это пришлось по душе обеим, и они малость утихомирились. Перед въездом в посёлок был контрольно-пропускной пункт. Альбина затормозила и опустила стекло водительской двери. Удостоверившись, что в машине
