Лишь на секунду…
А дальше — нутро снова было стянуто в пружину и снова калейдоскоп событий за гранью реальности: я метнулась к лежавшей Ким, которая тяжело дышала и отхаркивалась кровью, а в это мгновение Эрик остервенело накинулся и снёс высившегося над ней Тома.
Мои ладони дрожали, ходили ходуном, пока я максимально осторожно ощупывала её, периодически теряющую сознания, на предмет угрожающих жизни ранений. Мне нужно было убедиться в том, что она не умрёт от нестерпимо болезненных побоев, прежде чем я смогу поднять глаза на разворачивающуюся картину рядом…
Я знала, что буду смотреть на это.
Я понимала, что это может стать для меня потрясением, что это будут не те кадры, которые захочется запечатлеть и потом ассоциировать со своим мужчиной.
Но я не могла иначе.
Избиение того изгоя, закончившееся для него мучительной смертью, я и не пыталась представлять в деталях — а сейчас воочию видела то, что мог сотворить Эрик с тем, кого ненавидел так же одурело.
Том уже был обессилен — я не сомневалась в способностях моей Ким и с маниакальной радостью осознала, что и он, благодаря ей, не отделался обычными царапинами — так что моему лидеру не составило труда повалить его на маты, громко рыча от ярости.
Где-то на периферии зрения я заметила застывших в дверях людей: Уиллсона, глав фракций, Бесстрашных…
Но никто не посмел вмешаться.
Никто.
Какой чёртов справедливый суд может быть над этим ублюдком, когда всё, чего он заслуживает — лишь унизительное избиение, потрошение из него дерьма, испортившего нам всем жизнь.
Вот оно — заслуженное возмездие, обрушенное на него кулаками моего лидера, моего возлюбленного, моего Эрика.
Да. Я не могла иначе.
Я смотрела, мягко поддерживая Ким под рыжей головой, и упивалась.
Каким бы бесчеловечным не казалось совершаемое.
***
Эрик
Тело превратилось в машину для убийства, собирающуюся снести всё на своём пути — я не сдерживал себя ни в чём.
Так давно этого ждал и хотел.
Миллион раз себе представлял.
И теперь мне никто и ничто не могло помешать: даже если бы Земля остановилась или случилась бы вторая ядерная война — я бы добил этого урода.
Кулак, несмотря на разбитые в коротком бою с Максом ноющие костяшки, прицельно прилетел Томми в челюсть, выбивая её к чертям. Затем я схватил его за торс и, приподняв, вновь рухнул вместе с ним на маты.
Заряженную атмосферу окрашивали наши злые хрипы и полустоны боли, и вновь занеся руку, я сломал вдогонку и его ебанный нос. Прямо как Максу.
Что-что, а с этим приемом никогда не было проблем.
Обычно это мгновенно обезоруживает противника, и я никак не ожидал, что Том, схватившись за переносицу, вдруг восстанет и зацепит кулаком моё лицо — пирсинг сильнее вонзился вглубь кожи, а бровь, я почувствовал, рассеклась, заливая кровью правую сторону.
Один глаз невыносимо защипало, и этих долей секунды хватило для того, чтобы он опрокинул меня и уселся сверху — следующий удар пришёлся в шею, почти в кадык, вынудив меня подавиться воздухом, а после и в бок.
Он был такой силы, что под сжавшимися от боли веками заплясали воображаемые мошки.
Сломал мне ребро, сука.
Я никогда не отрицал того, что этот сукин сын был мощным, непростым оппонентом в бою.
Не недооценивал ни его, ни ситуацию, но на миг позволил Томми подумать, что я потерял контроль.
— Это всё, на что ты способен, Эрик? — просипел он мне в лицо, и я ощутил смыкающиеся на горле потные ладони. — Жалкий, ничтожный кусок дерьма… Как она только легла под тебя…
А вот это он зря.
Очень зря.
В башке снесло какие-либо возможные шлагбаумы адекватности, стёрлись заложенные биологией мизерные запасы милосердия, раздробился инстинкт самосохранения — это всё ушло куда-то за глухую стенку, уступив место такой, блять, ярости и беспощадности, что мой громогласный рык зазвенел в пространстве.
Я и сам никогда не слышал себя таким.
Каждый атом организма был наполнен жаждой крови и ядом. И я, вложив всю имеющуюся дурь в мышцах, со всей силы ударил его руками по предплечьям, освобождая свою зажатую шею, и сразу же коленом сзади втащил по крестцу.
Думаю, там теперь трещина.
Эта тварь взвыла, выгибаясь и теряя ориентацию, а я тут же, воспользовавшись этим, перевернул нас. Но Том на то и был тяжелопробиваемым соперником, что, недолго мучаясь, пришёл в себя, и мы снова стали дубасить друг друга до хруста костей, рвущихся сухожилий и льющейся крови.
Где-то вдалеке прозвучали испуганные возгласы наших девчонок и ободряюще воинственные восклицания Уиллсона, но и они не посмели прервать этот бой поистине не на жизнь, а на смерть. И в какое-то мгновение, когда весь организм, памятуя о тумаках Макса, казался одной сплошной гематомой с разрывами, и я готов был уйти в бессознанку, всё-таки собрался и смог оказаться в такой позиции, что голова ублюдка застряла в захвате моих ног.
Не было времени думать и анализировать.
Не было желания уничтожить его как-то изощрённее.
Вспомнив на миг, как Лэндон недавно расправился с изгоем в здании, я, решив рискнуть и попробовать, с вырывающимися наружу слюной и кровью выплюнул:
— Обычно… Передают приветы, Томми… Но Лэн… Просил от себя передать «прощай»…
И я не знаю, как именно у меня это получилось, — тело среагировало само, ведомое мышечной памятью боевых тренировок и диким адреналином, — но погребальный смачный хруст свернутой стараниями моих бедер шеи возвестил о том, что всё закончилось.
Оборвалось.
Прекратилось.
Я брезгливо отшвырнул ногами обмякшее тело в сторону и со стуком опустил гудевший затылок на маты.
Лёгкие работали на пределе, как и сердце, грозясь остановиться.
И единственное, что я запомнил, перед тем, как отключиться — абсолютно замогильная тишина, устаканившаяся моментально, и мелькнувшие перед глазами лица Грейс и Дерека.
Что ж.
Вот и всё.
Финиш.
Покойся без мира, Томми. Если ад существует, надеюсь, ты согреешься в нём.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
Саунд: Robin Schulz, Nicky Romero, Alida - In your eyes
