Линкольн Чайлд - Меч карающий

Небольшая комнатка с трёх сторон уставлена стеклянными шкафами. Медикаменты сверху, приборы внизу. Бонтьер даже не представляла, как может выглядеть счётчик Гейгера; знала лишь, что Хатч назвал его «дозиметр». Фонариком высадила стекло ближайшего шкафа и принялась рыться в нижних ящиках, разбрасывая содержимое по полу. Ничего. Повернувшись, повторила процедуру со вторым шкафом и снова принялась выдвигать ящик за ящиком, лишь на секунду задержавшись, чтобы опустить что-то в карман. В нижнем ящике обнаружила небольшой чёрный нейлоновый футляр с вышитым логотипом «Радметрикс». Внутри оказался странного вида прибор со складывающейся ручкой и кожаным ремешком. В верхней части штуковины – дисплей и крошечная клавиатура. Из передней же части выдвинулся небольшой цилиндр, похожий на микрофон.

Бонтьер повертела прибор в руках, обнаружила кнопку включения и щёлкнула, молясь, чтобы батарея оказалась заряженной. Раздался низкий гудок, и на дисплее возникла надпись:

РАДМЕТРИК СИСТЕМС, ИНК.

СИСТЕМА РАДИАЦИОННОГО КОНТРОЛЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ КООРДИНАТ

ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ПРОГРАММНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ «РАДМЕТРИКС» V. 3.0.2(A)

ЗДРАВСТВУЙТЕ, НОВЫЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ

НУЖНА ПОМОЩЬ? (Y/N)

– Ещё как! – злобно пробормотала она, нажимая на кнопку Y.

По экрану строчка за строчкой медленно поехал краткий список команд. Бонтьер жадно пробежала по нему глазами, а затем торопливо выключила прибор, сообразив, что пытаться в нём разобраться – лишь пустая трата времени. Батареи в порядке, но никоим образом нельзя узнать, сколько им ещё жить.

Изобель положила прибор обратно в футляр и пошла обратно в операционную. И внезапно замерла. На фоне монотонных завываний шторма она ясно расслышала новый звук – резкий, чуждый; звук, подобный выстрелу из пистолета.

Бонтьер накинула футляр на плечо и направилась к разбитому окну.

Хатч сонно и удобно возлежал на камнях, вода омывала грудь. Одна часть сознания была несколько раздосадована тем, что его выдернуло из объятий моря. Другая же – небольшая, но растущая – пребывала в шоке от того, что думает первая.

Он жив, это всё, что он знал; жив – с болью и страданиями, которые этому сопутствуют. Ни малейшего представления, сколько мог здесь проваляться, он не имел.

Теперь Малин начал постепенно ощущать боль в плечах, коленях, ногах. Стоило о ней подумать, как боль превратилась в пытку. Руки и ноги онемели от холода, а голову словно залили ледяной водой. Вторая часть сознания, та самая, которая только что твердила, что даже такие ощущения – это превосходно, теперь говорила о том, что ему следует немедленно вытащить свою бедную задницу из воды и подняться на скалистый берег.

Хатч вдохнул полную грудь морской воды и зашёлся в кашле. Спазмы заставили его опуститься на колени; ноги не удержали, и он снова упал на мокрые камни. Изо всех сил пытаясь ползти, Малин сумел отодвинуться на несколько футов от пределов досягаемости воды. Там он и улёгся на большой пласт гранита – скала под щекой показалась прохладной и гладкой.

Как только в голове немного прояснилось, по очереди стали возвращаться воспоминания. Он вспомнил Найдельмана, меч и причину, по которой вернулся на остров. Вспомнил, как они плыли, как опрокинулась «Плэйн Джейн», вспомнил ялик, Стритера…

Стритер.

Доктор сел.

Изобель тоже была в лодке.

Малин нетвёрдо поднялся на ноги, упал, затем снова поднялся, теперь решительно. Он свалился с носа ялика, и капризное отливное течение вынесло его сюда, на скалистый берег у самой оконечности острова. Впереди, на фоне яростного неба, темнели низкие скалы, скрывающие пиратский лагерь. Бонтьер должно было выбросить рядом с каменистым пляжем. Если она вообще выбралась.

И тут только Малин осознал, насколько невыносима мысль, что она мертва.

Хатч нетвёрдым шагом направился вперёд, хрипло выкрикивая её имя. Вскоре остановился, осмотрелся и понял, что в расстройстве уходит дальше от пляжа, к низким скалам. Пошатываясь, Малин поднялся чуть выше, и снова повернулся к морю. Ни Бонтьер, ни обломков ялика. Дальше, за чертой берега, океан без устали долбил по дамбе, с каждым ударом вбрасывая потоки воды сквозь паутину трещин.

Краткий проблеск осветил путь по тёмному берегу. Малин поднял голову, но свет уже исчез: видимо, вспышка молнии, что отразилась от скал. Доктор принялся слезать со скалы.

Неожиданно свет вернулся, на этот раз оказался ближе. Огонёк покачался у изгиба острова. Затем вверх метнулся мощный бледный луч галогеновой лампы, который пронзил тьму, передвинулся по острову взад-вперёд, а потом устремился в глубь острова, за спину Малина. Инстинктивно Хатч полез обратно вверх.

И внезапно свет, ослепив, ударил в глаза. Малин развернулся и прижался к скале, пытаясь взбираться как можно быстрее. Продолжая поиски, луч прожектора коснулся камня рядом с ним. И затем Хатч увидел перед глазами свою тень. Он под прицелом.

Снова раздался необычный заикающийся звук, который Хатч не так давно слышал с «Цербера». Постукивание заглушило собой гул прибоя и завывание ветра; стук гигантских игл. По правую руку от него дико вздыбились небольшие фонтанчики земли и грязи. Стритер стоял за спиной, во тьме, и стрелял в него из флэшет.

Хатч стремительно перекатился на левую сторону, отчаянно пытаясь дотянуться до вершины скалы. Очередной дьявольский перестук – и сотня вольфрамовых гвоздей прошили камень там, где он полз лишь несколько секунд назад.

Наполовину карабкаясь, наполовину перекатываясь, Хатч перевалил через вершину скалы и, поскользнувшись на мокрой траве, навзничь повалился у лагеря пиратов. Моментально выпрямившись, загнанно осмотрелся. Ни единого дерева, лишь длинная открытая дорога на лужайке, ведущая вверх по склону, к Ортанку. Прямо перед ним оказался небольшой сарай с оборудованием, которое Бонтьер использовала для раскопок. Рядом с бараком – правильный чёрный прямоугольник, вырезанный в земле: могила пиратов.

Хатч задержал взор на сарае. В нём – или под ним – можно спрятаться. Но в первую очередь Стритер будет искать именно там.

Малин ещё секунду помедлил в нерешительности, а затем сломя голову побежал через лужайку, чтобы скрыться в могиле.

Он пошатнулся от прыжка с трёхфутовой высоты, потом выпрямился. Длинный язык молнии ненадолго осветил яму, в которой он очутился. Несколько пиратских скелетов уже извлекли из массового захоронения, но большая часть по-прежнему оставалась in situ, прикрытая брезентом. Планировалось, что работы на участке будут завершены на следующей неделе. Бонтьер вытащила ровно столько скелетов, чтобы получить достаточно полную выборку.