Разговор
— У меня кончилось подсолнечное масло.
— Возьми подлунное!
Началось все после просмотра фильма, где действие происходило в 18 веке — сплошные «ваше сиятельство», «ваше высокопреподобие», «ваше величество» и прочее. После этого Свинёк изобрел «новые комплименты».
— Ваше свиноподобие переходит все границы!
— Ваше жирафоподобие переходит все вершины!
— Ваша водопадоподобная речь…
— Это все ваша барсутчина!
* * *
Апполинария Сергеевна Булочная — Кондитерская. Марфа Михайловна Калинка — Стокман. Ирина Генриховна Парикмахерская.
Ночью в ЦПКиО им. Горького остались дворник и сторож. Напились. А потом пошли на Американские горки — кататься. Дворник черенком метлы дотянулся до пульта управления и нажал кнопку. И понеслись! Через некоторое время им надоело кататься, однако они не успевали отжать включенную кнопку. Дворник попробовал было метлой, но палка уже с первой попытки сломалась. Утром ополоумевших, потерявших сознание Дворника и Сторожа (Моржа и Плотника) сняли с аттракциона пришедшие на работу сотрудники.
* * *
Майкл рассказывал мне про своего эрдельтерьера, который во время грозы, которой он очень боялся, убегал в ванную комнату, прыгал в ванну и сидел там, пока гроза не кончится. Однажды Майкл застал бедного пса, который стоял в ванной в темноте и по «колено» в воде — в ванной было замочено бельё.
* * *
У Алхимика был огромный кот с человеческим именем Миша. Размером он был со среднюю собаку. Он был весьма тяжелым и ленивым. Для того, чтобы унести кота из комнаты, его сажали в специальный ящик, называемый «шарабаном» и волоком перетаскивали прямо в нем.
* * *
Олег Попов — тайный композитор.
Зазвонил телефон, судя по звуку — междугородний звонок. Недоумевая, беру трубку, — слышу голос Капеловича: «Ой, Господи! Господи, где же монетка?! Ну здесь же была, только что! Ой, сейчас Пингвин… Привет, да, да! Куда же делась? Сейчас… ох времени нет… разговор конча…» Гудки.
* * *
Мои прозвища: Пятачок, Лика — черная гвоздика, Фаюмский портрет, Шакти, Луна, Котик, Ребенок, Маленький друг, Маленький, Дязик, Урчик-подчёркнутый, Чернобурка, Борзый котик, Белка.
— «Эх, страдай, русский народ!» (Когда заставляют что-нибудь делать).
— «Винолечение!» (попивая вино).
— Вздохи: «А одного сердешного везли в Казань в плетеной клети…» (задумчиво, ни с того, ни с сего).
— «А русский темперамент — что? Украсть! И нажечь! Все, что обиженному сталось!»
— «Лягуши…»- (Когда чем-то особенно доволен).
Я (глядя на кошку с навостренными ушами и светящимися в темноте глазами):
— Это не кошка — это филин!
Майкл:
— Это не кошка — это фильм!
Когда болею, когда болит сухое горло и больно кашлять, всегда вспоминаю, как «болелось» в детстве. Как мама несла мне чай с позвякивающей ложечкой, как наливала (с каким звуком: чашка — блюдце(чай на блюдце, дула, потом протягивала мне. Лампа, накрытая сверху желто-красным пледом, в комнате полумрак. Ночь. Рядом спит маленькая сестра. За окнами зимняя темень.
Помню, как мы с Майклом смотрели советский кукольный мультик — там были какие-то жалкие существа серо-желтого цвета, отдаленно напоминавшие животных. Жили они в норках. Тоненькими голосами они ссорились- всё отнимали друг у друга какой-то комочек. Вдруг я услышала всхлипывание. Обернувшись, я увидела Майкла с залитым слезами лицом, который шептал: «Бедные, какие бедные… Жалко их как, Господи.»
* * *
Тебе — звезду,
Тебе — звезду,
А тебе — Луну!
Из стихов любимого мной поэта Павла Яриловца (Палыча). * * *
Мои друзья Палыч и Пахомов собирали одно время коллекцию Материалов (книг, статей) по новым религиям, сектам и ересям. Как-то я принесла им найденную на работе книгу преподобного Мён Муна. Книгу принес какой-то больной, очевидно член секты, и долгое время мои коллеги проверяли по ней зрение у больных — Ничего, — сказал Палыч, — теперь по «Майн Кампфу» проверять будете.
Зима. В комнатах пустынно. Синие сумерки. Падает снег. Кот неторопливо прохаживается.
* * *
Тихо… Спящая лампа.
На день рождения Хонки я подарила ему составленный собственноручно набор «Юный мечтатель». В наборе были: волшебная труба (калейдоскоп), стерео — открытка с подмигивающей японкой, пакетик разноцветного попкорна, игрушечный веер с нарисованным олененком и мыльные пузыри.
В школьной столовой раздавали завтраки. Как всегда, это был опостылевший кефир с булочкой. Мальчики, расталкивая всех, ворвались в столовую. Хулиган и гроза окрестностей из нашего 8 «А» класса Серега Веселкин по прозвищу Весел, вбежал первым. По дороге он сильно толкнул Юльку Масальскую. Юля была девочкой со странными повадками, она отлично дралась и очень быстро бегала. В классе у нее была репутация сумашедшей и ее побаивались. Масальская не собиралась оставить это дело так и решила отомстить. Около столов была толчея и давка. Рядом с Серегой стоял его верный адъютант Митька Ланге. Юлька тихонько подошла к Веселу сзади и молниеносным движением опрокинула ему стакан с кефиром на голову. А потом невинно встала неподалеку от двери. Многие даже не успели заметить, как это произошло, в том числе и сам Весел. В столовой воцарилась тишина. Весел, облитый кефиром, медленно повернул голову. «Кто это сделал? Ты, бля, Митрич? Ты, бля, Масальская? Гораш, ты?» Все застыли от ужаса, не в состоянии промолвить слово. В это время на другом конце столовой подрались ничего не подозревавшие Таранков с Гроссом из 8 «Б». Дрались они, не выпуская из рук стаканы с кефиром. В ту самую секунду, когда Весел обводил всех своим тяжелым взглядом, стакан из рук Таранкова вырвался стакан и по закону парных случаев, кефир выплеснулся в лицо Веселу. У Таранкова от ужаса ходуном заходила нижняя челюсть. «Весел, прости, это все Лёха, я не хоте…» Он не успел договорить… Веселкин, смахивавший уже на Франкенштейна, отметелил и Таранкова, и Гросса, и неповинного «Митрича». Масальская же неторопливо вышла из столовой и спряталась в женском туалете. Долго потом еще Весел караулил ее у выхода, у школы, у кабинетов — все без толку.
Ручки на почте — перья со вставками красного цвета, деревянные. Круглые, маленькие чернильницы. Все столы в фиолетовых пятнах. Запах сургуча.
* * *
Палыч про балетных: «Ходят, как будто ласты надели!»
* * *
«Дети — странный народ, они снятся и мерещатся».
Ф.М. Достоевский.
В один февральский вечер ко мне в гости пришли Алхимик и Игорь Юганов. Разговор зашел о цирке. Ахимик (убежденно): — За цирком, вероятно, стоят какие-то масонские ложи. Это ведь сильное искусство! И. Ю.: — Ну да. А члены ложи — Никулин и Олег Попов. Алхимик: — Называется она — Арена. И вместо фартуков, они одевают круглые клоунские носы! И.Ю.: — С цирком много мистики связано — фокусы с исчезновением и появлением, метание ножей, полеты под куполом… Алхимик: — Вот, вот! И архитектура-то как продумана! Купол цирка фокусирует на арену энергию.
* * *
Смотришь на конфеты «Моцарт» и думаешь, вот бы машину времени — застать бы Моцарта в кофейне — и сунуть ему под нос этот «Моцарт Кюгель» со словами «Ну что, доигрался?»
* * *
Должны быть конфеты с ликером «Моцарт и Сальери». Или вообще — шоколадный набор «Композиторы», Бах там, Шуберт.
* * *
Мой приятель, стоя на пешеходном переходе вместе со своей юной подружкой, спросил у нее: «Что же мне с тобой дальше делать?» В этот момент зажегся одновременно красный и зеленый свет. Она рассмеялась и сказала: «Все можно и все нельзя!»
* * *
Есть люди, от которых исходит запах свежести.
* * *
Мы с Женей летели на самолете из Турции домой, в Москву. Где-то в середине полета появились две стюардессы, волоча за собой тележку с обедом. В этот самый момент самолет неприятно завибрировал, а через пару минут стал сильно трястись. Девушка, сидевшая рядом, перестала есть и сильно побледнела. В хвостовом отсеке взрослый дядя стал неестественно громко скандалить со стюардессой из-за какой-то нелепой причины. По прошествии десяти минут к тряске самолета прибавился вой и рев двигателей. Мы с Женькой были очень голодны и жадно набросились на еду. Когда стало совсем жутко, и кругом люди уже находились в паническом состоянии, я уловила, что Женя зовет меня; наклонившись к ней, я услышала: — Лизка, ешь скорее, а то не успеем!
