Елизавета Каспарова - Путешествие вокруг Солнца на земном шаре

Степашка — ниндзя.

Я: Ты знаешь, я, наверное, пойду учиться рисунку, за 10 тысяч урок.

Свинек: Да я бы за эти деньги медведя научил рисовать!

Я: Не желаю я медведя рисовать!

Свинек (выходя из себя): Hallo, anybody home?! Не тебя медведя рисовать, а самого медведя!

Детское видение вещей может снова ощутить взрослый, испытав состояние «же ме вю» — состояние «никогда ранее не виденного».

Герой всегда на постаменте, внимание публики, поклонение и слава — все это для него. Все хотят быть героями, смотреть на все с высоты и прочее. Герой всегда красив, умен, великодушен, отважен. Однако, художественный, а тем более жизненный опыт учат нас, что за подвиг героя заплачено трудами, мучениями или даже смертью ничтожеств, незаметных, часто непривлекательных, но и незаменимых для торжества героев. Таким образом, подвиг Герой и Ничтожество совершают вместе, однако вся слава, почет, золотые блестки и небо в алмазах достается одному Герою, что заметим, весьма несправедливо. Как бы осуществился полет великого Героя Гагарина в космос, если бы не замученные десятками обезьяны, крысы и два великих Ничтожества Белка и Стрелка? Где им памятник? Нет такого! А Гагарин — стоит на высоте сотни метров на железном шесте; выпускается масса книг с его отографиями, снимаются фильмы, празднуется 12 апреля… Это — жизнь, но то же самое происходит и в сказке, хотя, казалось бы, именно в сказке (в отличие от жизни) осуществляется торжество справедливости. Ан нет! Что бы делал Герой Иван-дурак без типичного Ничтожества Конька-Горбунка?! Блестящей иллюстрацией этой теории является финал «Властелина Колец» — Герой Фродо оказывается не в силах, несмотря на весь пройденный им героический путь, совершить последний, самый главный подвиг — и если бы не Ничтожество Горлум, пожертвовавший своей жизнью и спасший весь мир. Думаю, Толкиен понимал это. В отечественной детской литературе советского периода самым разработанным образом Ничтожества является образ Чебурашки. Если не верите — прослушайте песню этого существа о самом себе. Поэтому я и группа моих единомышленников считаем, что Гагарин не должен более красоваться на своем шесте в Героическом одиночестве. На плечо ему следует поставить Чебурашку, причем таким образом, чтобы головы их были на одном уровне — что демонстрировало бы их единство, равноценность, причастность к подвигу и восстанавливало, наконец, попранную справедливость. Защищало бы «милость падших». Почему именно они? Гагарин — универсальный Герой, причем космического, планетарного уровня. А Чебурашка — универсальный, собирательный, трогательный образ всех ничтожеств (так как Белка и Стрелка, поставленные Гагарину на плечи, как бы «замыкали» тему восстановления справедливости исключительно в космической области). А мы хотим архетипичности!

Существует много определений Бабы Яги, например — «костяная нога», бабка в избе на курьих ногах, в ступе и прочее, однако, никто до сих пор не объяснил, как появился этот образ. Это сделал Алхимик, когда его посетило вдохновение известного рода. Вот его объяснение: Баба Яга — образ, появившийся еще в языческие времена. Русь тогда имела некоторую связь с Индией. В те древние времена и забрел в русские леса индийский йог, поселился в избушке, построив ее на свой манер, отличающийся от славянского. Как и все йоги, он имел длинные волосы, отсюда — «баба». Страшно худой — вот и «костяная нога». А то, что он левитировал время от времени — трансформировалось в головах русичей в «полеты на ступе». А когда случайные путники забредали в его избу и в ужасе спрашивали: «кто ты?», он отвечал «Йог». Отсюда — Яга.

Моя знакомая девушка по имени Аня поехала учиться в небольшой провинциальный городок в Германию. В один из первых дней с ней приключилась довольно неприятная история. Она пошла в супермаркет за какой-то мелочью, вроде ластика, и, не заметив контрольную линию на полу, перешла ее с этим ластиком в руке и тут же была поймана детективом супермаркета. На его крики сбежались продавцы и покупатели. Тогда она еще толком не знала немецкий язык, документы она оставила дома; положение усугублялось тем, что Аня, по национальности армянка, похожа на турчанку. Детектив — немец наглумился над ней по полной программе — он «не понимал» английского языка, обзывал ее воровкой, обещал чуть ли не выслать ее из страны. Потом он радостно вызвал полицию. Приехал молодой полицейский, арестовал рыдающую Аню и доставил ее в участок. За все время это был единственный человек, который не оскорблял ее, а напротив, внимательно выслушал, поверил ей и отпустил ее домой, сказав, на прощание, явиться на следующий день с документами, чтобы закрыть дело. Приходить, правда, пришлось не один раз — немцы скрупулезный народ, они несколько раз проверяли Анины бумаги. За это время молодые люди успели проникнуться высоким чувством друг к другу, и уже через пару недель после происшествия Анхен переехала жить к полицейскому, которого как выяснилось, звали Франк. А через год они поженились и теперь живут в славном городе Киле.

Как волшебно вкусен был молочный коктейль за 30 копеек, который продавали в гастрономе рядом со школой!

Моя подруга Лена спала. В это время зазвонил телефон рядом с ее изголовьем. А она, продолжая спать, повторяла: «Алло! Алло! Алло!»

Некоторые, прежде чем взглянуть на ручные часы, встряхивают ими, на манер того как встряхивают градусник. Вот лишнее доказательство родства этих двух приборов.

Рецепты приготовления мяса потому такие изощренные, что люди с помощью приправ и пряностей стараются отбить запах мяса — запах убийства. И отдалить время его познания.

Между «да» и «нет», сколько «может быть»?

«He had three lilies in his hand, and the stars in his hair was seven…»

Наше старенькое немецкое пианино совсем расстроилось. Мама вызвала настройщика. Когда он разбирал деку, мы с сестрой стояли рядом и надеялись, что может быть он найдет какие-нибудь завалившиеся туда случайно или нет (помнится, мы что-то прятали туда в детстве) вещи. Но он ничего не нашел. Где, где эти укромные уголки, куда завалились спутники нашего детства наши старые куклы, сломанные игрушки, наши книжки, обертки от конфет? Всем известна эта особое, озаряющее чувство, когда лежа на старом детском диванчике, сосланном уже на дачу, случайно засунув руку под матрас, натыкаешься на завалившуюся в незапамятные времена, вещицу — тогда открывается сам собой, без усилий тот волшебный ларчик, где заперто наше детство, наше прошлое время.

Я мало верю в паранормальные явления, по крайней мере, мне неприятна, та с мутным оттенком, интерпретация их, которую предлагают средства масс медиа. Однако однажды и я наблюдала чудесное видение. 21 апреля 1992 года, около восьми часов вечера, стоя на Кутузовском проспекте вместе с Женей и Шуриком, мы увидели ЭТО. В сумеречном небе из грозовой тучи, слегка подсвеченной изнутри солнцем, соткалось гигантское изображение некой местности, — долина, окруженная горами, в долине древний замок, на переднем плане располагались несколько деревьев… Природа этой местности напоминала Шотландию. Каждая деталь и все в целом было настолько отчетливым, реальным, что казалось, что улица, на которой мы стоим — всего лишь корабль, и мы проплываем мимо этого чудесного острова… И тогда Шурик, неотрывно глядя в небо, крикнул: «Земля!»

«Есть живые картины, обладающие цветом и звуком, навечно вставленные в проектор души, извивающейся лентой тянутся они через всю жизнь, сохраняя неизменную резкость, неизменную объективную четкость».

Не всегда можно приезжать в места, с которыми тебя связывает прошлое. Особенно детство. Надо оберегать прошлое от нападок настоящего. Иногда посещение таких мест может расстроить. Помню, как мы с сестрой через 8 лет приехали на ту улицу, где мы раньше жили. Мы ходили по нашим дорожкам, прошлись по сильно поредевшей грушевой аллее, где мы делали секретики и хоронили серых желторотых птенчиков, которые почему-то часто падали из гнезд весной… Мы старались не смотреть по сторонам, где какие-то люди, ничего не понимающие в нашем с Женей детстве, понастроили гаражей и складов, застроили нашу поляну… Мы изо всех сил старались не запоминать все новое, чтобы эти «инородные тела» не внедрились в вещество нашей памяти. Долго вертелись около нашей бывшей квартиры. К нашей радости у новых хозяев «хватило ума» не менять обивку двери и ручку. Нас пригласили зайти. Поколебавшись, мы приняли приглашение. В большой и папиной комнате остались те же обои. Ручка на двери в детскую — та же — круглая, деревянная; как много ожило в тот момент, когда я охватила ее ладонью. Шведская стенка в коридоре. Подоконники. Квартира узнала нас и обрадовалась нам. Мы с Женькой почувствовали себя сирыми и ходили по квартире в обнимку. Больше я туда не приезжала.