Леонид Гроссман - Цех пера: Эссеистика

144

Имение Гончаровых Полотняный Завод, Калужской губернии.

Дочери Екатерины Николаевны и Дантеса-Геккерна: Матильда-Евгения, в замужестве Метман (1837–1893), Берта-Жозефина, в замужестве Вандаль (1839–1908) и Леони-Шарлотта, незамужняя (ум. 1888).

За предоставление мне этого письма выражаю мою благодарность Пушкинскому дому в лице Н. В. Измайлова, М. Д. Беляева и В. Б. Враской. — Мы опускаем конец письма, не имеющий отношения к предсмертной истории Пушкина.

Последующие документы и сведения заимствуем из «Дела канцелярии обер-прокурора святейшего правительствующего синода, № 20568».

После перечисления лиц, принимавших участие в составлении акта, следует: «…lesquels ont par ces présentes certifié et attesté pour notorieté à qui il appartiendra, que M-r Georges Charles de Heeckercn est célibataire et qu’il n’a jamais été marié».

Щеголев, 307.

Подтверждение этому мнению находим в других авторитетных свидетельствах современников: «Молодой Геккерн продолжал в присутствии своей жены подчеркивать свою страсть к г-же Пушкиной», — пишет Вяземский вел. кн. Михаилу Павловичу. Аналогичное свидетельство находим в заметках Н. М. Смирнова: «Он (Дантес) не переставал волочиться за своей невесткой, он откинул даже всякую осторожность и, казалось иногда, что насмехается над ревностью непримирившегося с ним мужа» («Рус. архив». 1882, I, с. 236).

См.: П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. 3-е изд., 1926, с. 343.

Симпатии царя к Дантесу были учтены много лет спустя, в 1852 г., президентом Французской республики Луи Бонапартом, поручившим именно Дантесу переговоры с Николаем I о готовящемся государственном перевороте во Франции — провозглашении империи.

В. С. Нечаева. Дантес (по материалам Гончаровского архива). «Московский пушкинист», I, 1927.

Из речи, произнесенной на заседании Пушкинской Комиссии Общества любителей российской словесности 8 июня 1923 года.

Во вступлении к речи указывалось, что «…как ни трудно в истории поэта определить краткий хронологический этап, часто совершенно не совпадающий своими условными гранями с обширными эпохами его творческой мысли, как раз 1823 год в жизни Пушкина допускает, в известном смысле, самостоятельное изучение, особенно если в некоторых случаях мы позволим себе чуть-чуть раздвинуть строго отмеченные календарные вехи одного годового периода».