Вспоминается рубка леса на садовом участке, как лесоповал по статье кодекса, раскорчевка, как поднятие целины по комсомольской путевке, закладка фундамента, установка бытовок, сараев, как строительство второй транссибирской магистрали. У многих вся история жизни промелькнула в панораме великих перемен шести соток огородного поля.
История хаток продолжается. Поставили сруб сезонные строители, халтурщики, которые обещали положить бревна в шестнадцать венцов, а положили в пятнадцать. Соседи похлопывают по бревнам дома. Рассуждают. Лес хороший. Четыре ствола украли. Не считал? Зря. Чего не подсказали? Так сожгут. Что с них взять? Шабашники. Одним словом гастарбайтеры. Гости наживы. Приходил один вчера, назвался бригадиром, в прошлом году, мох подносил, а теперь, слыхал, кличет себя бригадиром-строителем. Сруб поставил. Это полдела, впереди еще дело – отделка дома.
Проходит второй год. Те же соседи. Фундамент подведен под дом. Опять не так. Водить будет, дом на болоте стоит. Строители, себя громко рекомендуют, Миша, а на деле Ахмет или Булат. Объясняют, руками разводят. Что много строили в разных городах, кругом много строили. Были пскопские до вас, тоже много строили, да не достроили, след простыл. Сруб сгнил, а хозяева на этой почве развелись, трагедия. По первому холодку все исчезли. Сосед не одолжишь пилу? Самому нужен инструмент, баню строю. Сын, говорит, папа баню построишь, приеду специально из Нью-Йорка.
Идет третий сезон. Опять стучат топоры, молотки. Тут вот, надо вот, этак. Хорошо, посмотри на меня. Теперь на дом. Лет пятьдесят простоит? Простоит и сто. На наш век хватит? Хватит. Это теперь не строят дома, а только конструируют здания из бетона, арматуры и стекла. Так никогда не строили в старину, знали, что дом это, прежде всего, тепло дерева.
Прошло десять лет. Понастроено у кого ввысь до третьего этажа, у кого вширь до границы межи, у кого поросло вишневым кустарником. Сосед гвозди не одолжишь? Самому нужны гвозди, тут каждый на учете, вот парилку, панелью отделываю. Сын обещался скоро приехать, попариться. Там в Америке не знают, даже, что такое березовый веник.
В теплый июльский день наливаются ягодами клубника, смородина, наливаются плодами сливы, вишни, яблони. Трава пошла в покос. Не стучат топоры, а визжат бензокосилки, стелется трава. В полдень зной. На вечер дачный шашлычный ужин. Соседи реже перекрикиваются через забор. Нет ни уток, ни гусей. Квартирные кошки греются на солнце с хозяевами на траве.
Прошло двадцать лет от первого колышка, вбитого в землю в этом садоводстве. Сменилось поколение. В прошлый месяц был этот сосед, гулял тут, а теперь нет его, так и не достроил свою баню. Достроят! Кто? Как узнал, что сын возвращается, так на радостях, раскочегарился под водочку с парком, и на утро околел. Приходил агент из недвижимости. Новый хозяин все будет перестраивать, и выкорчевывать вишневый сад. Нет, они всё будут сносить, и по своему, строить. Новый хозяин сам себе барин. Что это я все о грустном. Осень наступает. Но осень, не зима. Вон и лягушка окрасилась в цвет рыжего опавшего березового листа. Перезимует. А там весна. Другая жизнь. Что это опять о невеселом. Теперь, что не скажешь, все получается с грустинкой. Жить говорят нужно позитивно, это по варианту живи и улыбайся. Только не разулыбилось. Скучно рассказываю. Так жизнь такая. Я могу расшутиться, но это никому не понравится. Годы тут прошли, как в параллельном мире, вся история страны: лесоповал, раскорчевка целины, строительство всемирного фундамента. Вот и всё!
Теперь вместо соседа на участок заявился нежданно-негаданно в гости электрик, который подслеповато, подмигивая, размахивает распоряжением, что срочно в установленный законом срок заменить старый счетчик. Потом приходит налоговик, с противогазом на голове, размахивая бухгалтерским постановлением об отмененных льготах, обещая, что в скором времени будет введен особый налог за воздух, которым дышим.
Ах, какой воздух, особенный, терпкий, в границах шести соток. Несется дымок из соседнего участка. Жгут мусор. Плачут и смеются внуки. Взрослые дети соседа говорят, а слышится в их голосе интонации соседа. Чудно, как-то. Его нет, а интонация голоса в его детях осталась, который только не придет и не скажет, что вот, и на его век хватило.
9. Прилив – отлив, волна к волне.На Заливе отлив. Чайки на воде – к дождю. Накануне юго-западный ветер переворачивал волны до бурунов, предвещая шторм. Сосны, как ветки, сгибались под порывистым ветром. К утру улеглась волна тихой гладью. Небо затянулось, будто полиэтиленовой парниковой пленкой. Суета отъезжающих в город в воскресный день. Провожающие безмятежно смотрят из окон домов.
Женщины идут друг за другом, в городе они пожилые дамы, а тут выглядят, как старушки, одетые в чистенькое, по старой моде пальто и шляпы. Громко разговаривают, чтобы не потеряться в лесу, а не для душевного откровения.
Вы уже об этом говорили в прошлый раз. Откуда, я об этом только вчера прочитала.
Как это, похоже, что вы об этом мне уже рассказывали, или я по телевизору это слышала.
Да нет, я об этом прочитала только вчера. Только, когда это было вчера? Какое сегодня число? Месяц? Снег, почему на тропинке лежит? Сейчас разве не июнь? Говорили синоптики, что климат поменяется, наверно, уже прогноз свершился. Апокалипсис.
Голоса стихают, и они исчезают из вида.
На прогалинах долеживает крупчатый снег, каплями стекая в пробивающуюся траву.
В доме нагревается чайник. Заваренный чай, смешанный с листвой брусники, смороды, тягучим напитком разливается по чашкам. Начинаются торопливые сборы в дорогу после выходного дня. В городе ждет смена одних забот на другие.
За время летнего времяпрепровождения проходит целая дачная эпоха. Пока цвел Вишневый сад, эти дяди Вани, и Сестры жили тихо, и только к окончанию сезона, как в конце пьесы, после пустого обворожительного ничегонеделания, вдруг кто-то произносит из соседней комнаты, дурак, и еще раз дурак, все оборачиваются на игроков в карты под интерес на дорожку. Все улыбаются сами себе. Есть такая манера развлечься, или убить время, перед отъездом в город.
Жизнь за городом, это жизнь в замкнутом круге, когда от любви возвращается здоровье, или от восстановленного здоровья вновь приходит любовь. Радует всё, если обладаешь тем, и другим, одновременно. За лето мы успеваем любить, обещать, и навечно замолчать. По молодости не разборчивы, а под старость становимся переборчивы. Праздно отдыхающие – все эгоисты. На отдыхе мужчины и женщины становятся другими. Не верьте летним обещаниям. В этом виновато солнце, небо, море и песок. Обещание – любить, это означает встречу следующего свидания. Прошлое не любят, а о будущем мечтают, потому что снова придет лето, и навеет беззаботную любовь. И так забыв прогулки, чтенье, сон глубокий, лесную тень, обед из шашлыка, зелени, и красного вина, уединенье, тишину, чему спокойно предавался лишь Онегин, другие дачники к зиме бегут в город, ища друзей в праздничной суете. Минули годы, и ничто не изменилось под созвездием Ориона. Александр Сергеевич, ничего личного!
Экскурсия по равнинам и холмам.
Прогулка от помпезного парка, взбалмошного, капризного, и построенного в подражание Версальскому или Дрезденскому паркам, который используется новой властью под рауты, конгрессы с обязательным фейерверком, и плотным ужином. Пустеет казна, его величество Народ, созерцает по будням только дорожки парка. По приданиям старины, тут ходила, если не Елизавета Петровна, то непременно Екатерина Вторая, а теперь групповые экскурсии. Красотища неописуемая. Всё принадлежит народу. Даже монахи знали, что собственность, и есть воровство. Только метаморфозы образуются в природе, как, например, с насекомыми, когда из яйца – гусеница, а из куколки выпархивает очередная бабочка. Так, и в обществе людей, есть превращение, сначала гражданин или мещанин, а в перестройку буржуа, а потом глядишь, если не почетный гражданин, то обязательно горожанин. Мещанин и буржуа по сути своей занимаются общим делом – только своей частной жизнью. Между превращениями есть дистанция огромного размера.
За холмом парка играет гармонь. Дорога петляет между вывесками и стрелками указателей в сторону залива. Профилакторий сменил название на вывеску санаторий. Теперь чаще едут заграницу на отдых. В Турцию, Испанию, Тунис на Средиземное море. В санатории останавливаются, те которым по годам, или по состоянию здоровья, трудно пребывать в жарком климате.
Меню для похудания. Процедуры для успокоения нервов. Врач ветеринарно отправляет пациента к физиотерапевту, а тот рекомендует наслаждаться природой. Прогулками. По маршруту номер три, если преодолел первые пятьсот метров, потом тысячу, значит, пройдешь, и тысячу пятьсот метров после завтрака и обеда. Санаторные комары сосут кровь по капелькам для повышения гемоглобина, а пиявки разжижают кровь. Тут все полезно для здоровья. Возможна аллергическая реакция на комариный укус? Бывает и такое. Так в меру увлекайтесь прогулками. Знающие знают, о чем разговор. Тело слабеет, а дух бодрится.
