Когда Фицжеральды приехали в «Bistrot de Paris», их проводили к угловому столику, за которым уже сидел в ожидании Алекс. Коренастый мужчина далеко за шестьдесят в хорошо сшитом костюме, он был таким же смуглым, как дочь, и, как скоро выяснилось, таким же очаровательным. Он хлопотал вокруг Фицджеральдов, устраивая их поудобнее. Появилось шампанское, и Алекс предложил тост:
– За любимых клиентов Коко, семью Фицджеральд. Если бы все клиенты были такими, как вы!
После этого тоста разговор потек легко. Оба мужчины начали с обмена верительными грамотами. Фиц упомянул свою конюшню и квартиру на Сентрал-Парк-Саут, Алекс парировал коллекцией импрессионистов и виллой в Таиланде. Таким образом было установлено, что это встреча равных и что каждый из собеседников обладает вкусом и состоянием. Позже Кэти рассказывала Коко, что это напоминало разогрев двух профессиональных теннисистов перед игрой.
К тому времени, когда принесли кофе, сторонний наблюдатель мог бы подумать, что эти трое старинные друзья. Они договорились снова встретиться на Ривьере. Алекс просто обязан увидеть их дом на Кап-Ферра, поэтому он с Коко должен прийти к ним на обед. Дружески распрощавшись перед рестораном, все они чувствовали, что состоялось весьма приятное и полезное знакомство.
В тот же день Кэти позвонила Коко и рассказала о встрече.
– Твой отец такой обаятельный. И Фицу он по-настоящему понравился. Разве не здорово? Так что мы обязательно встретимся, когда приедем.
После того как Коко высказала свое одобрение, речь пошла о вечеринке у Фицджеральдов и важнейшем вопросе – списке гостей. Коко перечислила фамилии и дала краткие описания дюжины супружеских пар, которые могли бы присоединиться к старым, проверенным американцам, уже входящим в список, и совсем не удивительно, что некоторые из этих пар были ее клиентами. Она решила включить в список и Элену с Сэмом – достаточно молодые, интересные и свободно владеющие английским, они идеально соответствовали заявленным требованиям. Кэти была в восторге и предложила Коко встретиться, как она сказала, за деловым ланчем, как только они с Фицем приедут на Кап-Ферра.
Элена с Сэмом вошли в рабочий ритм полезной и приятной деятельности. Два-три утра в неделю они прохаживались по своему дому, чтобы оценить прогресс и восхититься тем, сколько уже сделано с прошлого их посещения. Они быстро полюбили Клода, chef de chantier[40], который много лет работал вместе с Коко, и во всем на него полагались. Клод был жилистый, сморщенный от солнца, маленький человек, который достиг своего нынешнего положения, сменив ряд рабочих специальностей и освоив каждую: каменщик, сантехник, электрик, – и в каждой он стал настоящим мастером. «Если бы вы не торопились, – сказала Коко, – он мог бы построить вам дом в одиночку».
Именно Клод изложил им все за и против относительно полированного бетона для полов, а также достоинства таделакта, водостойкой штукатурки на минеральной основе, созданной специально для душевых. Он разбирался во всем: от плотницкого дела до декоративного литья, он от крыл им секрет состаривания новых камней, чтобы они обретали вид кладки восемнадца того века, он дал совет, как лучше всего защитить черепицу от ярости мистраля. Всем этим он делился с Эленой и Сэмом, окутанный едкой завесой дыма от очередной сигареты «Голуаз», пока они уже в сотый раз сосредоточенно изучали планы дома, набросанные Коко.
Отдав должное вопросам строительства, Элена с Сэмом обычно перекусывали «У Мар селя» в Старом порту, а затем возвращались во дворец Фаро, чтобы поплавать, насладиться сиестой и поделиться с Ребулем последними новостями. И дни за этими занятиями проходили чрезвычайно приятно. Элена почти забыла, как выглядит офис страховой компании, Сэм занимался французским, и оба с наслаждением исследовали городки и деревни на побережье.
Поскольку не было никаких неотложных дел – за исключением, разумеется, стройки, – Сэм поймал себя на мысли, что его все больше и больше занимает эта, как он называл про себя, серия идеальных преступлений. Нераскрытые кражи драгоценностей, подобные той, что случилась в доме Кастеллачи и так дорого стоила «Нокс иншуренс». Работали профессионалы, не сомневался Сэм, только вот как они сумели провернуть ограбление, не оставив никаких улик? Ему хотелось узнать подробности, но для этого потребуется помощь: для начала неплохо бы посмотреть и сравнить полицейские отчеты, составленные после каждой из этих нераскрытых краж. Может быть, попросить Ребуля, чтобы тот уговорил своего друга Эрве позаимствовать их?
Однако одного праздного любопытства недостаточно, чтобы получить допуск к официальным полицейским документам. Необходима другая, более веская причина, и однажды днем, когда они с Эленой лежали у бассейна, Сэма осенило. Пора ему уже, решил он, подыскать работу, и он точно знал, где ее найдет. Сэм наклонился и запечатлел поцелуй на голом животике Элены, чтобы отвлечь ее от номера «Salut!», который принес Филипп.
Она посмотрела на него поверх солнцезащитных очков и улыбнулась:
– Это намек?
– Не совсем, – сказал Сэм. – Это бизнес-идея.
И он изложил все свои соображения.
Сначала Элена отнеслась к его идеям скептически.
– Давай-ка я подведу итог, – сказала она. – Ты хочешь, чтобы я попросила Фрэнка Нокса нанять тебя в качестве главного представителя его компании в Европе?
– Временно и без оплаты. Все, чего я хочу, – письмо от него на фирменном бланке компании, в котором он требует, чтобы я изучил все версии следствия, касающиеся кражи в доме Кастеллачи. О визитках он может не беспокоиться, я сам их здесь напечатаю. С визитками и с таким письмом я могу явиться к Эрве и его коллегам как официальное лицо.
Элена пожала плечами:
– Ну, наверное, это возможно, и хуже от этого никому не будет.
Она отложила журнал, обхватила ладонью шею Сэма и опустила его голову обратно себе на живот.
– Так на чем мы там остановились?
Когда вечером Сэм снова изложил свою мысль, Ребуль развеселился и был настроен не так скептически, как Элена.
– Конечно, это правда, мы, французы, обожаем официальные бумаги. Но, дорогой мой Сэм, чего ты хочешь этим добиться?
– Я и сам еще не вполне понимаю. Но ты ведь знаешь, что профессиональные преступления уже много лет мое хобби, и эти ограбления меня просто заворожили. Целых три, и все идеальные. Совершил ли их один и тот же человек? Как ему удалось? Что он сделал с украденными украшениями?
– Тебе не кажется, что полиция уже задавала себе те же самые вопросы?
– Уверен, что задавала. Однако не похоже, чтобы полиция нашла на них ответы. Конечно, может оказаться, что эти кражи бы ли просто недостаточно крупными, чтобы заинтересовать их.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, не забывай, что происходило в это же самое время. В две тысячи девятом году у «Дома Картье» в Каннах украдено драгоценностей на двадцать миллионов долларов. В две тысячи десятом – на семь миллионов у торговца под Марселем. В две тысячи тринадцатом году с выставки алмазов в Каннах пропали камни на сто тридцать шесть миллионов. Думаю, полиция была сосредоточена на цифрах покрупнее, а не на этой мелочовке, когда пропадало всего-то на два-три миллиона.
Ребуль пожал плечами:
– Кто знает? В любом случае, как только получишь письмо от Нокса, я спрошу Эрве, сможет ли он чем-то помочь. Скажи-ка еще раз, где происходили эти мелкие кражи?
– Согласно тому, что рассказывал нам Эрве, когда был здесь на днях, одна случилась в Монако, года два или три назад; вторая – полтора года назад на мысе Антиб; и вот теперь еще одна – в Ницце. Потому-то я и подумал, что дела вряд ли попадут под одну юрисдикцию.
– Так было бы слишком просто, – улыбнулся Ребуль. – Подозреваю, что дело весьма запутанное. Ты уверен, что не хочешь потратить время на что-нибудь попроще? Boules? Рыбалка? Погружение с аквалангом?
Фицджеральд был, как это часто случается с миллиардерами, человеком простым и без претензий. Тем не менее маленькая приветственная церемония, которую каждое лето устраивала его прислуга на Кап-Ферра, была ему приятна. Штат состоял из пяти человек (кухарка Моник, горничная Одетт, шофер Жан-Пьер, старший садовник Эмиль и Гийом, молодой помощник Фица). Задолго предупрежденные о точном времени прибытия Фицджеральдов, все пятеро обычно выстраивались в ряд, дожидаясь перед домом, склоняли головы в знак приветствия, желали месье и мадам bonnes vacances[41] и разбирали небольшую гору багажа, прибывшего с хозяевами.
Чуть позже Эмиль сопровождал Фица и Кэти на прогулке по саду, показывая недавно подстриженные лужайки и подрезанные пальмы, новые посадки и эффектные цветочные клумбы, устроенные тут и там. Роберта, фитнес-тренер Кэти, суетилась в крытом бассейне, проверяя, все ли готово для занятий, Моник в поте лица трудилась в кухне, фаршируя на ужин цветки courgette[42], а Одетт разбирала одежду Фицджеральдов и развешивала на плечиках в пахнущих лавандой шкафах. Эта безупречная, слаженная работа доставляла огромное наслаждение и Кэти, и Фицу. Они чувствовали, что приехали домой.
