– Тяжеленькая у вас игрушка, – заметил ей Лу.
– Да.
– Вроде сейчас уже стали делать камеры поменьше и полегче.
– Вы правы. Но эти модели до нас пока не дошли.
– Еще бы. Алпена – это вам не Нью-Йорк и не Лос-Анджелес.
– Что-то вроде…
Эми не договорила. Лу изменился в лице. Его голова была повернута к столу Кэтрин. Туда же обернулись Джерри и Джеральдин. Когда Эми поняла, в чем дело, ее настиг адреналиновый взрыв.
У Кэтрин звонил розовый мобильник.
* * *
Каждая история имеет переломный момент. Эми не была умелым оператором. К тому же у нее дрожали руки. И все-таки ее камера сумела запечатлеть произошедшее в офисе риелторской фирмы. Событие, длившееся меньше минуты, вскоре разлетится по всей планете, и его увидят миллионы.
Кэтрин схватила телефон. Все повернулись к ней. Гречанка принялась молиться на родном языке. Она раскачивалась взад-вперед, зажимая руками нос и рот.
– Pater hēmōn, ho en toes ouranoes…[2]
Кэтрин шумно вдохнула и привалилась к спинке стула. Лу громко сглотнул.
– Что теперь? – шепотом спросила Джеральдин.
Эми схватила камеру, нажала кнопку включения и приникла к видоискателю, одновременно пытаясь уравновесить на плече эту громадину. Вслепую шагнула вперед, потом еще и вдруг… Бум! Налетела на стол. Камера шлепнулась на пол, но не выключилась. Сама Эми распласталась животом на стуле, ударившись подбородком о край стола.
Телефон снова зазвонил.
– …hagiasthētō to onoma sou[3], – бормотала гречанка.
– Постой! – завопила Эми. – Погоди! Я сейчас подниму камеру!
– Алло! – Кэтрин уже нажала кнопку. – О боже… Дайана…
– …hagiasthētō to onoma sou…
Лицо Кэтрин просияло.
– Это она? – спросил Лу.
– Боже мой, – прошептала Джеральдин.
Эми встала. Отчаянно болело ушибленное бедро. С разбитого подбородка капала кровь. Она подхватила камеру и успела поймать в объектив Кэтрин, когда та шептала:
– Да. Да, Дайана… Да, я им скажу…
– Genēthētō to thelēma sou, hōs en ouranō, kae epi tēs gēs[4].
– Это действительно она?
– Ton arton hēmōn ton epiousion…[5]
– Дайана, когда ты мне снова позвонишь? Дайана? Алло!
Кэтрин опустила телефон, потом медленно откинулась на спинку стула, словно ее толкала невидимая подушка. Глаза у нее были остекленевшие.
– Dos hēmin sēmeron; kae aphes hēmin ta opheilēmata…[6]
– Что это было? – повторяла Эми, мгновенно войдя в роль тележурналистки. – Кэтрин, что она тебе сказала?
Кэтрин смотрела перед собой. Ее руки покоились на поверхности стола.
– Она сказала: «Время пришло. Не держи это в тайне. Расскажи всем. Небеса ждут добродетельных».
Гречанка плакала, закрыв лицо руками. Эми сняла ее крупным планом, затем повернула камеру и так же крупно сняла розовый мобильник, лежавший на столе.
– Расскажи всем… – как во сне повторяла Кэтрин.
Она не знала, что благодаря красному огоньку, горевшему на камере Эми, она уже поведала миру об очередном чуде.
Сенсационный успех изобретения Александра Белла явился для него полной неожиданностью. Историки считают, что изобретателю помогло счастливое стечение обстоятельств.
А ведь все могло кончиться провалом.
В 1876 году Соединенные Штаты праздновали столетие своего государства. По этому случаю в Филадельфии открылась выставка, которая так и называлась – «Выставка столетия». На ней были представлены новые изобретения, умножившие славу Америки в последующие сто лет. Среди них стоит упомянуть паровую машину высотой в сорок футов и примитивную пишущую машинку. Неуклюжему «средству коммуникаций» Белла отвели столик в зале отдела образования, в узком проходе между лестницей и стеной. Несколько недель посетители равнодушно проходили мимо.
Белл жил в Бостоне. Участвовать в выставке он не собирался. У него и денег не было, чтобы поехать в Филадельфию. Но в пятницу он пришел на вокзал проводить Мейбел, собравшуюся навестить отца. Разлука с женихом доводила ее до слез. Девушка настаивала, чтобы он поехал вместе с ней. Поезд тронулся, и Белл, чтобы утешить невесту, прыгнул в вагон без билета.
Точно так же, повинуясь импульсу, он через два дня оказался на выставке. Был жаркий летний день. Мимо столика с телефоном проходила делегация усталых, вспотевших судей, мечтавших поскорее очутиться дома. Среди них был и дон Педру ди Алкантара[7] – император Бразилии, человек весьма незаурядный. Он был лично знаком с Беллом, поскольку интересовался обучением глухих ораторскому искусству.
– Здравствуйте, профессор Белл! – сказал император Бразилии, обняв изобретателя. – Что вы здесь делаете?
Узнав о телефоне, дон Педру выразил желание посмотреть аппарат в действии. Усталым судьям пришлось задержаться.
Микрофон и телефон (телефонных трубок еще не существовало) соединили проводом. Белл вручил телефон императору, а сам отошел в другой конец зала и произнес те же слова, что прежде говорил Томасу Уотсону: «Идите ко мне. Хочу вас видеть».
Свита императора видела, как лицо дона Педру вдруг просияло.
– Боже мой! – воскликнул бразильский монарх. – Эта штука говорит!
Та встреча все изменила. Уже на следующий день изобретение Белла переставили на почетное место. Жара не помешала тысячам желающих прийти на выставку. Мир был взбудоражен. Оказывается, можно разговаривать по проводам, не видя своего собеседника.
Если бы не любовь мужчины к женщине, Белл вряд ли изобрел бы телефон. Но его изобретение навсегда изменило мир.
* * *
Увидев, что запас яиц на исходе, Фрида Падапалус подозвала племянника, сунула ему пятьдесят долларов и велела немедленно идти в супермаркет.
– Купи все, что у них есть. И живей!
Фрида не была падка на чудеса, но эти «звонки с небес» обеспечили ей такой приток посетителей, о каком она и не мечтала. С каждым днем число клиентов в ее закусочной росло. Их было много в понедельник, во вторник – еще больше, а сегодня в зале стоял такой шум, что приходилось кричать. Все окрестные стоянки были забиты под завязку. За столиками – сплошь незнакомые лица. В среду еще до открытия у дверей собралась очередь – и это в восьмом часу утра! Такого наплыва посетителей Фрида не помнила даже летом.
– Джек, вам принести еще кофе? – спросила Фрида.
Начальник полиции не успел ответить, а она уже помчалась к другому столику.
Джек не спеша пил кофе. Он сидел, склонив голову, как человек, знающий тайну. Он сегодня нарочно не стал надевать форму, чтобы спокойно понаблюдать за паломниками, число которых непрерывно росло. Запись видеорепортажа попала в Интернет и перевернула их город. А теперь оказалось, что не только их. Джек заметил троих с видеокамерами. Еще в четверых он угадал приезжих репортеров. А сколько незнакомых лиц мелькало вокруг! В Колдуотер ехали молодые и старики, и все спрашивали, как им найти Кэтрин Йеллин, где находится ее риелторская фирма и церковь «Жатва надежды». В зале сидели две супружеские пары; судя по лицам – индийцы. Столик невдалеке заняли молодые люди в странных одеяниях, но что это за религия, Джек не знал.
– Привет. Простите, вы местный? – спросил парень в голубой лыжной куртке, встав рядом со стулом Джека.
– А что?
– Я из Детройта. Работаю на Четвертом канале. Мы рассказываем людям о чудесах. Узнав про эти телефонные звонки, приехали сюда. Вы не согласитесь сказать несколько слов перед камерой? Всего пару минут. Я вас не задержу.
Дверь без конца хлопала, пропуская все новых посетителей. Джек много лет подряд начинал утро с чашки кофе у Фриды. Он настолько хорошо изучил маршрут от дома до закусочной, что мог бы пройти с закрытыми глазами. Но нараставшая шумиха вокруг «звонков с небес» ему очень не нравилась.
Он так и не рассказал Дорин, что Робби звонил и ему. Даже после ее слов. Почему? Наверное, в нем сработал инстинкт полицейского: побольше слушать, поменьше говорить.
Дорин передала бывшему мужу содержание разговора с Робби: сын сказал, с ним все в порядке, он находится на небесах, вполне счастлив. Еще он говорил, что «конец – это вовсе не конец». Когда Дорин спросила мнение Джека, он пожал плечами:
– Не знаю. А тебе стало легче?
Дорин снова заплакала и только повторяла:
– Я не знаю, я ничего не знаю и ничего не понимаю.
Джеку не хотелось, чтобы эти репортеры пронюхали о Дорин, да и о его причастности им незачем знать. Он вспомнил о Тесс. Пусть и звонки от ее матери тоже останутся в тайне.
Он встал.
– Ну что же вы? – разочарованно протянул парень в голубой куртке. – Вас бы тоже показали по телевизору.
– Я зашел всего лишь выпить кофе. А сейчас мне пора на работу.
Подойдя к прилавку, Джек положил на тарелочку два доллара и покинул закусочную.
* * *
Джейсон Терк открыл дверь служебного входа в магазин «Дайел-Тек», торговавший телефонами и электроникой. При этом он громко зевал. Джейсон был поджарым двадцатисемилетним парнем, на предплечье которого красовалась татуировка с изображением Кота Феликса – любимого героя мультфильмов и комиксов его детства. Полночи он играл в онлайн-игры и снова не выспался. Жутко хотелось пить. Джейсон вытащил из маленького холодильника банку кока-колы, сделал несколько глотков, рыгнул и сразу вспомнил слова своей девушки. «Джейсон, у тебя отвратительные манеры», – частенько говорила она.
