Ознакомительная версия.
Марго пала духом и многозначительно посмотрела на настенные часы за прилавком.
– Меня внучка ждет… Можешь прийти завтра?
Марго изобразила глубокое раздумье.
– Наверное… нет-нет, иди, дорогая, я понимаю, каково это – с малышами.
* * *
Шанти и Алекс явно нервничали.
– Где Элли? – было только шесть тридцать.
– Мы уложили ее пораньше, не хотели, чтобы она услышала, – ответила Шанти, и ее слова прозвучали зловеще.
Они втроем стояли в гостиной, всем было неловко.
– В чем дело? – сердце Джини бешено колотилось.
Она заметила, как губы ее дочери дрогнули.
– Мам, это нелегко…
Шанти взглянула на мужа, но Алекс просто уставился в пустоту, прислонившись, как всегда, к камину; он стоял босой, потирая ногу об ногу.
– Элли… она говорила о каком-то мужчине…
О нет, подумала Джини, мгновенно переведя взгляд на Алекса, который не поднимал на нее глаз. Она ждала.
– Она говорит, что этот мужчина, которого она называет Рем, сажает ее к себе на колени… трогает ее.
Джини, едва сдерживаясь, тяжело опустилась на диван.
– Не верю, – холодно заявила она.
Она заметила удивление на лице дочери.
– Мам?
– Это ложь, – отрезала Джини.
– Мам… Элли так говорила. Ты не веришь собственной внучке?
– Она сама сказала тебе? – спросила она тихо.
– Нет, она рассказала Алексу.
– Понятно, – Джини несколько раз глубоко вздохнула; слова, которые никто ей не простит, готовы были сорваться у нее с языка.
– Конечно, мы очень беспокоимся. Алекс говорит, что вы встречаетесь с этим человеком, Рэем, в парке.
– А ты сама слышала это от Элли? – перебила Джини.
Она заметила, что Шанти сразу поняла, к чему она клонит, и лицо ее дочери окаменело.
– Я не собираюсь просить двухлетнего ребенка повторять такие страшные вещи. То есть ты хочешь сказать, что Алекс все выдумал?
– Я хочу сказать, что он ошибается, – она говорила медленно, контролируя каждое слово. – Алекс?
Тот заерзал. Видимо, ему не хотелось стоять на всеобщем обозрении, и он присел на подлокотник кресла Шанти, будто прячась за своей женой.
– Я знаю, что она сказала.
– И что же? Повтори мне слово в слово, что сказала Элли, – Джини понимала, что ее голос дрожит от негодования, но ей было все равно.
Зять прокашлялся.
– То, что Шанти только что сказала, что Рэй сажает ее к себе на колени и трогает ее.
– Элли так сказала? Ты абсолютно уверен, что она так сказала?
Алекс кивнул, отвернулся.
– Может, не совсем эти слова, не помню точно, но смысл…
Джини обернулась к дочери, удивляясь, как же она не видит, что ее муж врет и не краснеет.
– Я скажу это только один раз.
Она взглянула Шанти прямо в глаза, зная, насколько пронзителен ее взгляд, жаждущий открыть дочери правду.
– Я никогда… ни разу… ни при каких обстоятельствах не спускаю глаз с Элли, когда она со мной. И никогда Рэй не трогал ее и пальцем. Ни разу не брал ее за руку, не поднимал на руки, не сажал на качели, он даже почти не разговаривает с ней, только здоровается и прощается, и однажды протянул ей пакетик с яблочным соком. Больше ничего и никогда.
Она перевела дыхание.
– Более того, – обратилась она к Шанти, которая сидела с каменным лицом, слушая свою мать, – ты должна знать, что каждая клеточка моего организма всецело предана Элли, что я с радостью отдам свою жизнь, чтобы защитить ее от вреда, даже небольшого. И я не понимаю, как ты можешь верить в то, что я позволила чужому человеку приставать к моей внучке в моем присутствии.
Шанти сделала глубокий вдох.
– Мы не имели в виду, что он пристает к ней…
Она посмотрела на мужа, смущенная, сбитая с толку.
– Да, вы говорили именно это, что он пристает к ней.
– Мам… ты же понимаешь, что я беспокоюсь. Я чуть с ума не сошла, когда Алекс рассказал мне об этом. Такие вещи случаются, и никто не замечает.
– Ничего не случилось, а я не никто. Я твоя мама и бабушка Элли.
– Я знаю, мам, и я доверяю тебе. А вот другим людям я не доверяю. Такие вещи происходят тогда, когда ты, к примеру, можешь отлучиться в туалет, или попить, или отвернуться всего на минуточку. Ты можешь и не заметить, – она вопросительно посмотрела на Джини.
– Ради всего святого, я же не дряхлая старуха! Я все еще в состоянии контролировать себя.
Так вот в чем дело, они думали, что она чокнутая, ни на что не способная старая зануда.
– Ничего из того, что вы тут наговорили, не было на самом деле. Повторяю, я никогда не оставляла и не оставлю Элли с кем-то даже на секундочку. Это просто невозможно. Я отношусь к таким вещам намного щепетильнее, чем вы.
Шанти готова была поверить ей.
– Наверное, Алекс не так понял…
– Я слышал то, что слышал, – повторил тот угрюмо, но его слова никого не убедили.
– Не понимаю, зачем Элли говорить такое, если ничего не было, – продолжала Шанти.
– Я тоже, – Джини пристально посмотрела на Алекса и вздохнула. – Послушай, я понимаю, что ты беспокоишься, дорогая, но о чем бы ни говорила Элли, при мне ничего такого не было.
– Вообще кто этот человек? – поинтересовалась ее дочь.
– У него своя школа айкидо на Арчвэй. По четвергам он гуляет со своим внуком, пока дочь работает. Насколько я знаю, он абсолютно порядочный человек. Дети вместе играют.
Больше она ничего не добавила, надеясь, что этого достаточно. Ее отношения с Рэем, возможно, – большая ошибка, но это совсем другой вопрос. Она чувствовала, как ее щеки горят, но не от ощущения вины, а от гнева.
– Что ж, все равно лучше тебе не гулять с ним, пока с тобой Элли, – произнесла Шанти тоном учительницы, отчитывающей капризного, своевольного школьника. Джини побагровела.
– Если не доверяешь мне, Шанти, я вообще перестану гулять с Элли. Не хочу, чтобы ты переживала каждый раз, когда я выхожу с ней на улицу.
Она смотрела на Алекса и ждала, когда он поднимет на нее глаза. Зачем он это делает? Разве он не понимает, что теперь свободного времени у него станет еще меньше?
– Алекс? – Шанти наконец решила, что ее муж должен разделить с ней ответственность.
– Я уверен, что Джини желает Элли только добра, но мне было бы намного спокойнее, если бы этот Рэй больше не подходил к моей дочери, – произнес он торжественно.
– Он… не… трогал ее. Ты не услышал ни единого слова из того, что я говорила? – Джини перешла на крик, это была последняя капля. Она встала, собираясь уйти.
– Даже если так, – добавил Алекс, – вы ничего не знаете о нем.
Шанти тоже встала.
– Уверена, ты понимаешь нас, мам.
Джини подошла и машинально поцеловала дочь.
– Если не доверяете, зря вы позволяете мне забирать Элли, – повторила она.
– Мам, я же сказала, мы тебе доверяем, правда, Алекс?
Он кивнул.
– Пожалуйста, давай не будем ругаться из-за этого. Я должна была выяснить, что происходит.
Джини пристально взглянула на них обоих.
– И вы верите мне, когда я говорю, что Рэй никогда не дотрагивался до Элли, даже в рамках приличия? Обещайте, что вы никогда больше не заговорите об этом.
Они оба кивнули, но без особой уверенности. Джини заметила, что ее дочь еще сомневается.
– Пожалуйста, не говори папе, он будет переживать, – шепнула ей Шанти, провожая Джини до двери. И только тогда Джини поняла, что Шанти сомневается в словах Алекса.
* * *
В тот четверг Джини повела внучку в другой парк, на другой стороне Крауч-Энд. Рэю она ничего не рассказала; она не знала, что говорить. «Мы не можем встречаться, потому что моя семья считает тебя педофилом». Как такое можно сказать? Однако она понимала, что их короткой связи пора положить конец. Если это угрожает ее отношениям с дочерью, мешает видеться с любимой внучкой, ставит под удар жизнь и карьеру Рэя, оно того не стоит. Ее до сих пор трясло от гнева, когда она вспоминала виноватое лицо Алекса. И все же ей не удалось переубедить их. Она хотела поговорить об этом с Рэем, но ей было не только стыдно за своих родственников, она также знала, что если заговорит с ним, если услышит его голос, то ее решимость развеется прахом. Семья должна стоять на первом месте.
– «Едет, едет паровоз», – стала она напевать, пока они шли по Хорнси-Лэйн под лучами горячего майского солнца, и ждала, когда Элли подхватит. – «Две тюбы и сто каесь», – пропела девочка, ее панама раскачивалась из стороны в сторону, – «Масинистом рыжи песь». – Джини улыбнулась, радуясь всем сердцем и не имея ни малейшего желания поправлять ее.
Когда они дошли до ворот Прайори-парка, ей пришло сообщение: «Идете? У нас клубника».
Клубника на день рождения. Она решительно убрала мобильный обратно в карман своих хлопковых брюк.
– Джин, смотри, смотри, – показывала куда-то пальцем внучка.
– Песочница… ты хочешь в песочницу? – спросила Джини, посмотрев в ту сторону.
Элли кивнула.
– Ведерко, – она показала на ведерко, забытое кем-то в песке. – Оранжевое ведерко… песок плюх-плюх.
Ознакомительная версия.
