Наконец, были еще и проблемы с психикой. Стефенс оценивал свои муки похудения как «самое большое разочарование в жизни»{156}. Легендарный европейский жокей девятнадцатого века Фрэд Арчер поддержал бы эту точку зрения. Постоянный прием слабительного, чтобы удержать вес, привел к тому, что жокей страдал от глубочайших депрессий. Он не смог справиться с этим состоянием и застрелился, когда ему было всего двадцать девять лет.
Чистокровные лошади – одно из прекраснейших Божьих творений. При весе всего 650–660 килограммов, они могут двигаться со скоростью 72 километра в час. Обладая рефлексами, скорость которых гораздо больше, чем у человека, лошадь одним прыжком преодолевает расстояние в 8,5 метра и проходит поворот за долю секунды. Ее корпус – это парадоксальное сочетание массы и легкости, созданное для того, чтобы взвиться в воздух с легкостью стрелы. Ее мозг ожидает только одной команды: «Вперед!» Она отчаянно стремится к скорости, невзирая на поражения, невзирая на усталость, иногда выходя за пределы физических возможностей тела. Лошадь – это идеальное сочетание формы и цели.
Управлять лошадью – все равно что лететь на полутонном снаряде, выпущенном из катапульты. Это, несомненно, один из самых опасных видов спорта. Выдающаяся физическая выносливость жокеев не знает себе равных: исследования, проводившиеся в Лос-Анджелесе, выявили, что в абсолютной весовой категории жокеи, вероятно, самые атлетичные из всех спортсменов, которые принимают участие в любых состязаниях{157}. Им ничего другого и не остается. Начнем с того, что в этом спорте необходимы безупречные рефлексы, чувство равновесия и координация движений. Тело лошади находится в постоянном движении. Постоянно двигаются голова и шея, перекатываются мышцы на плечах, спине и крупе. Когда лошадь несется вперед, жокей не сидит в седле, он привстает над ним на полусогнутых ногах, удерживая вес склоненного вперед тела на пальцах ног, стоя на металлических опорах стремян, которые, раскачиваясь, свисают всего на 30 сантиметров ниже линии холки лошади. При маховом беге жокей соприкасается с лошадью только внутренней стороной голени и щиколоток – все остальное балансирует в воздухе. Другими словами, жокеи приседают на раскачивающихся спинах скакунов. А это все равно что, скрючившись, вцепиться в решетку радиатора автомобиля, несущегося по извилистой неровной дороге, заполненной другими автомобилями. Эта поза, по словам исследователей университета Южной Каролины, «есть ситуация динамического дисбаланса и баллистического потенциала»{158}. Центр баланса настолько узок, что если жокей сместится чуть назад, то неминуемо перекинется и упадет на спину. Если он наклонится еще на два-три сантиметра вперед, падение тоже неминуемо. Шея лошади чистокровной породы, широкая у основания, стремительно сужается к голове, словно тело рыбы. Когда лошадь бежит, шея двигается вверх-вниз, и жокею просто не за что ухватиться, чтобы в случае потери равновесия не упасть на землю под копыта лошади.
Скачки – это чрезвычайно выматывающее испытание. Довольно часто после своей первой скачки жокеи соскальзывали со скакунов настолько обессиленными, что не могли самостоятельно дойти до конюшни. Физическая сила была не просто инструментом в борьбе за победу, она была необходима, чтобы выжить. Однажды в середине забега на лошадь жокея Джонни Лонгдена налетела другая лошадь. От удара наездник вылетел из седла прямо под ноги скачущих следом лошадей. Его удержал жокей Джордж Танигуччи, скакавший с ним бок о бок. Джордж оказался настолько сильным, что смог подхватить Лонгдена одной рукой. Танигуччи не осознавал своей силы и, пытаясь подтолкнуть Лонгдена назад в седло, вместо этого перекинул беднягу через лошадь, и тот стал падать с другой стороны от своей лошади. И тут второй жокей, Рохелио Трейос, чья лошадь чуть не сбила Джонни, подался вперед, тоже одной рукой схватил упавшего и с легкостью бейсбольного аутфилдера вернул его в седло. В это трудно поверить, но Лонгден выиграл ту скачку. В «Ежедневной программе скачек» это происшествие назвали «абсолютно невероятным»{159}.
Жокей – не просто пассажир. Он играет решающую роль в достижении победы. Во-первых, жокей должен обладать отменным чувством темпа, скорости на каждом отдельном участке дистанции, на каждом фарлонге (или одной восьмой мили). Необходимо выработать стратегию скачки. Лидеры забега имеют самые высокие шансы на победу, если установят умеренный или низкий темп прохождения отдельных участков забега. Так они сохранят силы, чтобы держать на расстоянии финишеров, а финишеры будут иметь шансы на успех, если станут отставать при быстром темпе, а потом обгонят выдохшихся лидеров гонки на финишной прямой. Разница между темпами группы лидеров и группы отстающих часто менее одной секунды, и жокей должен уметь оптимально разместить свою лошадь между двумя группами. Выдающиеся жокеи обладают удивительным талантом рассчитать темп в две-три пятых секунды реального времени. При необходимости они могут провести лошадь по всей дистанции точно в том темпе, который от них требовался.
Столь же важной является и траектория движения на самом треке. Скаковая лошадь – это крупное животное, ему нужно много места. Весит она полтонны и везет на спине еще около 50 килограммов. Она не может моментально остановиться или замедлить скорость, поэтому животному удобнее всего проходить поворот по широкой дуге. Но за этот комфорт приходится платить высокую цену – это дополнительная дистанция, которую нужно покрыть при такой траектории. На большом треке жокеи, которые выбирают именно такой способ прохождения поворота, вынуждены пересечь до десятка дорожек к наружной дуге трека, теряя десять корпусов по сравнению с лошадью, проходящей поворот по внутренней дорожке, у внутреннего ограждения{160}. Лучшие наездники обычно держаться у внутренней дорожки трека, когда это возможно. Но это довольно рискованно, потому что все держатся внутренней стороны. Лошади обычно сбиваются в плотную группу, настолько тесную, что трутся и крупами, и плечами, а стремена звякают, стучат друг о друга. Маневрировать в таком положении трудно – или вообще невозможно. Утомленные лидеры скачек обычно замедляют бег прямо перед плотной группой отстающих, еще более затрудняя движение.
Чтобы предвидеть, будет ли лошадь заблокирована в плотной группе, если направить ее к внутреннему ограждению трека, жокей должен уметь читать малейшие намеки в позах лошадей, которые двигаются впереди него, и их наездников – насколько натянуты поводья, как высоко над седлом привстал наездник, насколько упруго ступает лошадь, – чтобы определить, сколько «пороху» осталось в «пороховницах». Жокей должен хорошо изучить конкурентов. Некоторые лошади обычно выходят на финишную прямую или входят в повороты в основном по внутренней либо по внешней дорожке. Жокей, вооруженный знанием подобных тонкостей, сможет держаться за такой лошадью на внутренней дорожке и гарантировать себе свободу маневра. Кроме того, жокею необходимо чувствовать, продержится ли просвет перед ним достаточно долго, чтобы успеть проскользнуть, и достаточно ли широк этот просвет между впереди бегущими лошадьми, хватит ли у его лошади сил на рывок, чтобы успеть пройти его прежде, чем он «схлопнется». Если жокей рассчитает все правильно, то сможет сэкономить драгоценные секунды и выиграть скачки. Если ошибется – столкнется с другими лошадьми и будет дисквалифицирован, резко осадит свою лошадь и потеряет ускорение или даже вылетит из седла.
Учитывая, что наездники привставали над седлом, широко расставив колени, а лошади скакали во весь опор, сбившись в тесную группу, скачки в 1930-е годы были чрезвычайно опасным видом спорта. Наездники, даже не покидая седла, могли получить серьезные травмы. Они в кровь разбивали руки и голени, рвали коленные сухожилия, когда лошадь вертелась под седлом или врезалась в ограждения и стены. Если нога жокея застревала в ограждении стартовых ворот, он мог получить перелом щиколотки. В начале тридцатых годов, когда только появились первые примитивные, не обитые мягкими предохранительными прокладками стартовые воротца, несколько наездников даже погибли, сидя в седле, пронзенные острыми, выступающими, словно пики, металлическими краями ограждения, когда лошадь внезапно взвивалась на дыбы. Жокеи получали ужасные травмы, когда их выбрасывало из стремян – прямо под копыта собственных лошадей. Если жокей по инерции летел вперед, через голову лошади, и повисал на ее шее спереди, она передними ногами била его в грудную клетку и в живот.
Самое страшное, что могло случиться с жокеем, участвующим в скачках, – это упасть с лошади. Некоторым наездникам за карьеру приходилось падать до двухсот раз{161}. Некоторых подбрасывало в воздух, когда лошадь упиралась передними копытами в землю и резко снижала скорость. Другие могли упасть, если лошадь вдруг понесла. Жокей мог при падении врезаться в ограждение или даже в зрительскую трибуну. Довольно часто лошадь могла «зацепить пятки», когда задняя лошадь спотыкалась о задние копыта впереди идущей лошади и летела кувырком вместе с наездником. И наконец, лошадь могла «сломаться» – этот эвфемизм на ипподроме применяли для обозначения травм ног. Это могло случиться неожиданно, и покалеченное животное падало на землю головой вперед. Наездник терял опору и, подобно реактивному снаряду, вылетал из седла со скоростью двадцать метров в секунду. И во что бы он при такой скорости ни врезался, исход мог стать летальным. Если ему посчастливилось пережить удар о землю и если его не придавила собственная лошадь, упавшая сверху, то едва ли удавалось увернуться от скачущих позади лошадей, а сила удара копыт бегущей лошади составляет примерно 136 килограммов{162}. В особо неудачных случаях одна пострадавшая лошадь могла спровоцировать цепную реакцию и на упавшего жокея могли рухнуть сразу несколько лошадей.
