– А как быть с детьми? – спросил мужчина.
– Я думала, ты Марте уже позвонил. Пусть проведет здесь ночь. А мы можем лечь наверху, а то и в отеле. А что, забавно будет провести ночь в отеле, правда же?
– А мне казалось, ты не хочешь снова видеть в доме Марту.
– Ну хорошо, но кого еще мы можем высвистать? А она все-таки как бы член семьи. Ее знают дети. Оставив детей на попечение кого-то другого, мы никогда не сможем быть так спокойны. Я ее ненавижу, но кого еще мы можем позвать?
– Давай я посижу с детьми. А ты иди. А после обеда, если захочешь, тащи всех сюда. Я куплю еще скотча и что-нибудь на закуску.
– Да зачем же тебе сидеть с детьми? Пусть придет Марта и сидит с ними.
– В последний раз мы поступили с ней не очень хорошо.
– Ай, да ну. Пускай. Позвони ей. Больше все равно позвать некого.
– Давай я посижу с ними.
– Но я уже всем сказала, что буду с тобой. Ну хорошо, я сама позвоню Марте.
Женщина обменялась с няней парой слов по телефону, после чего говорит:
– Надо сказать, мое предложение она приняла с радостью, да и чему тут удивляться? Она должна быть счастлива, что ей дают шанс пообщаться с такими детками, как Джонни и Рози. Она готова в любой момент. Где что у нас лежит, она знает. Говорит, будет только рада оставаться у нас столько, сколько нам будет нужно. Вдруг мы захотим провести в отеле не одну ночь, а парочку, а потом, может, на пару дней съездим куда-нибудь, может, отвезем Элис и Оскара домой и переночуем у них или еще что-нибудь…
– Ладно, я поехал за Мартой.
– Что с тобой? Ты что, обиделся?
– Да просто устал немножко. Привезу Марту и пойду наверх вздремну, пока ты одеваешься.
Марта жила в маленькой квартирке километрах в пяти, он за ней съездил. На обратном пути она попросила, чтобы он остановился у «Сейфвея». Вышла оттуда с целой картонкой всякой снеди. Мужчина принял у нее картонку, положил в багажник и вручил ей сотню долларов.
– Это на случай, если нас не будет пару дней. Я, разумеется, позвоню.
– Хорошо. Ничего, если я сделаю в доме уборку?
– Да ну, зачем вам эта лишняя морока.
– Мне же не трудно. Мне это даже нравится. Я даже и в обеих квартирах уборку сделаю, если позволите.
– Ну, верхняя квартира – она, честно говоря, в уборке действительно нуждается. Я буду вам очень благодарен, Марта.
– Ой, пожалуйста, не говорите глупостей.
Женщина выбежала им навстречу в комбинации, насквозь прозрачной, и принялась обнимать и целовать Марту, как она делала со всеми – что друг, что враг, – и мужчина отправился наверх.
Желая поскорее выкинуть это из головы, он позвонил Лео и сказал:
– Спиши с меня двести долларов на «все случаи» на Заплати-Мне в шестом.
Ну, так тому и быть. Жребий, можно сказать, брошен. Если Заплати-Мне выиграет, это будет значить, что удача к нему возвращается и в ближайшее время образуется и все остальное.
Он растянулся на диване в гостиной, которую использовал как рабочий кабинет, когда жили внизу. Здесь он работал за ломберным столиком. Другая комната, первоначально отведенная под кабинет, была слишком мала. В ней он чувствовал себя как в клетке.
Когда женщина разбудила его, он вспомнил сон про лиса.
– Как я выгляжу? – спросила женщина.
– Прекрасно. А на подбородке что – прыщик?
– А что, разве видно? – Она открыла сумочку и стала разглядывать прыщик в зеркальце. – Что ж, очень такой красивенький прыщик. Ты не находишь?
– Что? – проговорил мужчина. Он еще не вполне проснулся и силился вспомнить, что еще делал во сне этот лис.
– Ну, насчет прыщика. Правда же красивенький? Загляденье!
– А, – сообразил мужчина. – Да, конечно.
Женщина захихикала: она знала, как ему трудно даются ответы на все эти глупые вопросы, от которых она просто никак, ну вот никак не может удержаться. Он это понимал, но всей душой молил Бога, чтобы когда-нибудь это прекратилось. Он встал.
– У тебя есть какие-нибудь деньги? – спросила женщина. – Я к тому, что они-то, конечно, богатые, но все равно платить должны мы, потому что они у нас в гостях.
– Кое-что есть.
– Только не двадцать и не тридцать долларов. Надо, чтобы у тебя было хотя бы сотни полторы, и мне хорошо бы иметь по меньшей мере полсотни. По дороге надо заехать в банк.
– Я там вчера был, – сказал мужчина.
Вынул из кошелька пятидесятидолларовую бумажку, отдал женщине.
– Сколько там у нас осталось?
– Ну, счет закрывать пока рано.
– А дальше-то мы что будем делать?
– Скоро должны прийти кое-какие деньги из Англии. Ничего, прорвемся.
– Ты уверен?
– Ладно, пошли.
Если Заплати-Мне выступит удачно, он заберет деньги, положит на счет и скажет, что это те, которые пришли из Англии. Остальное пусть полежит живой наличкой.
Сели в машину, поехали в город.
– Ну что, не будешь приставать к Лукришии?
– Она мне вообще не нравится. Она мне нравится еще меньше, чем Элис. Зачем бы я стал к ней приставать?
– А я думала, тебе Элис нравится. И Лукришия тоже.
– Я ничего против них не имею, потому что они твои подруги, вот и все.
– Ну, в любом случае ты к ней, главное, не приставай. Понятно?
– Понятно.
– Вот уж отдохнем сегодня, скажи?
– Да я уж который год отдыхаю. С тех самых пор, как пришел из армии.
– Ах, да успеешь ты еще обогатить литературу. Переступить через целых три года, убитых в армии, такой человек, как ты, сразу не может, это как раз понятно. Тут нужно время.
– Время было, три года как отдать.
– Что ты сравниваешь, будто был там каким-нибудь полковником или еще кем. Ты-то ведь был рядовым. После такого надо долго отдыхать. Вот сегодня и отдохнем! Как там прыщик – ужасен?
– Да никто и не заметит.
– Как я есть-то хочу! Назаказываем там – всего-всего! Хорошо?
– Конечно. Лично я буду луковый суп и стейк. Похмелье, ч-черт, после вчерашнего!
– А Лукришия тебя побаивается.
– Слушай, давай это замнем.
– Так прямо мне и сказала. Она считает тебя загадочным.
– Да ну ее в ж-ж-ж…
– Понятно, она ревнует меня, но это она мне искренне сказала – ну, про то, что она тебя побаивается. Сразу, конечно, спохватилась, пожалела, что ска зала это, но я поднажала и заставила выложить все до точки. Это было, когда они приходили к нам обедать – еще тогда, на Лонг-Айленде. Она сказала, что, когда ты на нее смотришь, ей кажется, что она вся липкая.
– Слушай, заткнись, а?
– Поэтому сегодня ты должен будешь смотреть все время на меня.
Машина остановилась, светофор впереди горел красным, и мужчина повернулся лицом к женщине:
– Отстань хоть ненадолго, ну пожалуйста! Устал человек, ты можешь это понять?
Женщина захихикала, а потом прижалась боком к нему.
– Ах, я так тебя люблю! – проворковала она.
Цвет светофора сменился, они поехали дальше.
Заплати-Мне. Что ж, значит, так тому и быть. Заплати мне, заплати мне. Заплати мне, потому что мне это очень нужно. Заплати мне, потому что у меня жена чокнутая и мне очень хочется ей помочь. Заплати мне, потому что я от нее скоро тоже свихнусь, но мне очень не хочется, чтобы я вдруг сделал что-нибудь из тех вещей, от которых изо всех сил себя удерживаю. Заплати мне, чтобы я мог все это как-то выправить. Заплати мне, чтобы денег у меня стало достаточно на то, чтобы забыть о них вовсе и прикинуть, как помочь этой девочке, которая одновременно мать Джонни и Рози и моя жена. Заплати мне, чтобы я смог подумать о том, как вернуться к работе. Заплати мне, всего и делов.
В полтретьего пополудни они вошли в вестибюль отеля, но так как там никого не оказалось, женщина позвонила Лукришии. В начале разговора ее голос был громким и возбужденным, но быстро сник. (Ага: видимо, они решили отказаться от ланча.)
– Случилось что-то ужасное, – сказала женщина.
Пошарив в сумочке, она вытащила флакон нюхательной соли, который всегда носила с собой, отвинтила колпачок и несколько раз провела горлышком крохотной бутылочки под носом.
– У Леандра был сердечный приступ. Тяжелый. Час назад его увезли в больницу. Говорят, не выживет. Это я разговаривала с Элис. Она там у них в номере одна и перепугана до смерти. Они с Оскаром видели, как это случилось. Оскар поехал вместе с Лукришией, а Элис осталась в номере ждать, когда Оскар позвонит. Думаю, нам надо тоже подняться.
– Как насчет сперва выпить в баре?
– Лично мне выпить просто необходимо, но она нас ждет. Я сказала, что уже подымаюсь.
– Тогда давай – ты наверх, а я выпью и скоренько буду тоже.
– У них комната одиннадцать ноль семь.
Она бросилась мужчине на грудь и отчаянно его обхватила.
– С тобой такое ведь не может… Не может, да? – прошептала она.
Потом захихикала и говорит:
– Как же! С тобой – пусть только попробует!
Но когда он взглянул на ее лицо, у нее в глазах стояли слезы.
– Бедная Лукришия, мне ее так жалко, – сказала она.
– Но это же не у нее был сердечный приступ.
