На собственном горьком опыте мы убедились, как важны для тюремной собаки навыки общения. Охранные собаки часто работают вместе и должны ладить с товарищами по команде. Список требований к рабочей собаке был довольно длинным, но однажды у меня возникла идея.
По моей просьбе один из сотрудников моего отдела составил письмо и, подготовив его, разослал копии во все ближайшие организации и центры по спасению животных. В письме он объяснял, какие именно собаки нам нужны. Мы повторяли рассылку раз в два месяца, чтобы приюты о нас не забывали. И вот как-то мне позвонил Кит Пейн из отдела служебных собак «Баттерсийского дома собак и кошек»:
– К нам поступил молодой самец немецкой овчарки. Ему два года и, возможно, он вам подойдет.
– Почему вы так думаете?
Кит объяснил:
– Тайсон очень любит игры с мячом и обожает искать по команде.
Я навострила уши: в основе нашей обучающей программы лежит игра с мячом.
– У него также сильно развит охранный инстинкт.
Этому я тоже очень обрадовалась.
– Можем приехать посмотреть его через два дня. Вам подходит?
Мы назначили встречу. В пятницу мы с нашим главным кинологом Делом отправились в филиал «Баттерсийского дома» в Олд-Виндзоре, чтобы познакомиться с Тайсоном. Путь был недолгим – наша тюрьма находилась в Темзмеде на юго-востоке Лондона. Кит устроил нашу встречу, и мы с Тайсоном прогулялись по территории приюта. Мы нарочно приехали в форме – она черного цвета, потому что некоторые собаки не любят людей, одетых в черное. Причина неизвестна, но этот цвет часто вызывает у собак страх и неприязнь.
Мы с радостью обнаружили, что Тайсон никак не отреагировал на черную форму. Он с удовольствием гулял с нами и радовался знакомству с новыми людьми – еще один хороший признак.
Затем Кит забрал его у нас, отвел на площадку для дрессировки и снял поводок.
– Давайте покажу, что он умеет, – сказал он.
Мы спрятали мяч и велели Тайсону искать его. Тот сразу сообразил, что от него требуется. Затем мы надели Киту специальный рукав с плотной подкладкой и велели Тайсону схватить его за руку – тот послушался. Умение нападать и хватать необходимо всем собакам, которых мы «принимаем на работу». Мы учим их хватать рукав и играем в перетяг. Постепенно наращиваем азарт, пока у собаки не появляется сильное желание атаковать.
Кит уже проводил для Тайсона тренировки с рукавом – еще несколько очков в пользу этой собаки. Мы посмотрели, как Тайсон бегает, и убедились, что с лапами у него все в порядке и перед нами здоровое и сильное животное. У немецких овчарок часто бывают проблемы с тазобедренными суставами и дисплазия. Достаточно внешне оценить их походку в юном возрасте и посмотреть, как они бегают, чтобы понять, возникнут ли подобные проблемы в будущем.
Затем Кит провел Тайсона по трассе для аджилити[3] – в частности, заставил его перепрыгнуть через метровое препятствие. Хотя Тайсон делал это впервые, он с легкостью выполнил все задания Кита.
– Прирожденный охранник, – сказала я Делу.
Тайсон произвел на нас сильное впечатление, и в тот же день мы отвезли его на встречу с кинологом.
В нашем подразделении служили тридцать патрульных собак и восемь поисковых. У каждой был свой кинолог. Я сразу поняла, кто идеально подойдет Тайсону. Иэн был одним из самых опытных наших кинологов, а его патрульной собаке Принцу исполнилось уже восемь лет, и он недавно начал хромать. Значит, ему предстояло выйти на пенсию раньше времени. Мы часто отправляли служебных собак «на покой» пораньше, если у тех возникали проблемы со здоровьем, так как хотели, чтобы те жили полноценной жизнью и не страдали. Иэн работал у нас неполный день и жил в загородном доме вместе с Принцем. Он вполне мог бы взять вторую собаку.
Но возникла небольшая проблема: стоял конец декабря, и у нас вряд ли получилось бы организовать обучение для Тайсона по стандартной восьминедельной программе сразу же, ведь на Рождество многие уходили в отпуск. Но я все равно передала Тайсона Иэну, чтобы они успели познакомиться поближе. И вот пришло Рождество, и для Тайсона началась новая жизнь…
Как-то раз в понедельник вечером, в час пик, когда в мой автобус набилась толпа людей, возвращавшихся домой со службы, у меня вдруг словно открылись глаза. Я понял, что ненавижу свою работу. У меня уже давно возникали такие мысли, и вот настало время перемен.
По пути домой я купил газету, и мое внимание привлекло объявление о работе. Я подал заявку на место сотрудника исправительного учреждения, и меня приняли. Поначалу я следил за выполнением заключенными дисциплинарных наказаний, но через некоторое время заинтересовался другой должностью непосредственно на территории тюрьмы: патрульного, работающего в паре с собакой.
Такая работа мне идеально бы подошла. В нашей семье всегда держали собак, и я давно хотел завести своего питомца. Но поскольку я был холост и работал полный день, то позволить себе собаку не мог. А если бы я вступил в кинологический отряд, моя служебная собака после смены возвращалась бы со мной домой.
В обеденные перерывы я начал ходить на дрессировочную площадку и познакомился с кинологами, надеясь, что однажды в подразделении появится вакансия. Прошло два года, и в 1995 году сотрудникам разослали внутренний бюллетень: в кинологический отряд требовался кинолог. Я подал заявку, и меня взяли.
Все-таки не зря я целых два года был для всех занозой, вечно приставал с вопросами, ошивался на дрессировочной площадке и осаждал отдел кадров, узнавая о новых вакансиях! Моя жизнь изменилась, и я был счастлив.
Прошло несколько лет с тех пор, как я стал работать в тюрьме Пентонвилль, и до меня дошел слух, что кинологический отдел собираются закрыть. Слух подтвердился, и меня перевели в тюрьму Белмарш, где я начал работать посменно тридцать девять часов в неделю. Моим напарником в Белмарше стал Принц – мускулистая немецкая овчарка двух с половиной лет. Принца нашли в Ирландии; он бегал по полю и гонял овец. Его привезли в Англию и приняли «на работу». Понаблюдав немного за его поведением, мы решили, что он сбежал из армии, потому что если в его присутствии кто-то начинал вести себя агрессивно, он тут же бросался на него и кусал. При этом он умел останавливаться по команде и садился рядом. Принц знал наш курс обучения на восемьдесят процентов, но у него не было ни чипа, ни клейма в ухе, и больше мы ничего не смогли о нем выяснить.
Принц все схватывал на лету и был прекрасной патрульной собакой. Всегда был спокоен, но внимателен, и слушался команд беспрекословно. Дома он вел себя, как обычный пес, любил лакомства и облаивал собак из телевизора. По воскресеньям я угощал его «настоящим» обедом. То, что готовил в тот день для себя, давал и ему. Ведь если бы я жил на сухих бисквитах и корме, то вряд ли был бы очень счастлив. К тому же мне нравилось его угощать.
Много лет я мечтал о собаке, и наконец мне было кого баловать. Принц оказался хорошим и очень преданным другом, любил бегать и играть. Благодаря Принцу я стал вести активный образ жизни: вместе мы исходили все поля рядом с домом, а по вечерам подолгу гуляли у реки. Я радовался, что у меня появилась компания, и мы с Принцем очень подружились. Все дни мы проводили вместе, и без него я уже не мыслил своего существования. А по ночам он спал в вольере в саду, как и другие собаки из нашего подразделения. В рабочие часы он вел себя, как идеальная патрульная собака, и ничего не боялся. У него была превосходная интуиция, и, увидев, что он насторожился, патрулируя тюремный двор, где в то время упражнялись заключенные, я понимал: назревает драка. Эта собака обладала своей встроенной «системой раннего оповещения».
Когда Принцу исполнилось восемь лет, я заметил, что он хромает. Повел его к ветеринару, и тот сказал, что у Принца артрит тазобедренных суставов. Диагноз не оставил нам выбора: ведь каждый день мы должны были проходить по несколько километров. Мы решили отправить Принца «на пенсию», и примерно в то же время мой начальник Стюарт рассказал мне о другой собаке из приюта, которую звали Тайсон. По его мнению, Тайсон стал бы прекрасной заменой Принцу. Принц, конечно же, остался бы жить со мной, но пока мы все еще работали вместе, я стал брать Тайсона на работу, чтобы тот освоился на месте.
Поначалу я держал собак порознь и выгуливал их по очереди до и после работы. Это утомляло, но иначе было нельзя. Привести вторую немецкую овчарку в дом, где уже живет одна, не так-то просто, и я волновался, найдут ли Тайсон с Принцем общий язык, когда наконец познакомятся. Я бы не удивился, если бы они возненавидели друг друга или начали бы бороться за первенство.
Чтобы дать им возможность привыкнуть друг к другу, я стал возить их обоих на работу в кузове фургона. Они постепенно привыкали к запаху друг друга и виделись накоротке, когда я выводил одного из них из клетки.
