– Она спит, – отрезала Мари.
Я взяла куртку и пошла восвояси. Мари замахала рукой, чтобы я остановилась. Она не считала, что разговор окончен. А я считала.
Я бежала по застывшему парку среди деревьев, покрытых сверкающей изморозью. От ледяного воздуха щипало в горле, а я даже не знала, куда так спешу. На работу больше не надо, я свободна как птица. О том, что надо искать новую работу, я пока не задумывалась. Наверное, чувствовала себя счастливой. Бенгт и Юдит встретились вновь, а значит, в том доме престарелых мне больше делать нечего.
Почему я бежала, несмотря на ужасную усталость? Чтобы слышать хруст изморози. Еще потому, что у меня были ноги. Потому, что в животе у меня был ребенок. Потому, что я была свободна.
Отперев дверь подъезда, я ощутила снова накатившую тошноту. Я не была дома несколько дней и даже почти не думала о Мареке, а теперь вдруг почувствовала, что времени осталось ужасно мало, что надо спешить. А может быть, уже слишком поздно.
Так оно и было. Времени оставалось в обрез. Марек сидел у меня под дверью, подложив под спину рюкзак.
– Марек? – я тронула его за руку.
Марек открыл глаза и посмотрел прямо мне в лицо.
– Где ты была? Я прождал всю ночь.
– В больнице. Работала. Но теперь я свободна. Меня уволили.
Пока я отпирала дверь, Марек поднимался на ноги.
– Мы уезжаем, – пробормотал он. – Сегодня. Боссу мы больше не нужны.
Сколько часов, сколько минут нам осталось вдвоем?
Он горько улыбнулся.
– Не больше часа, а то и меньше. За мной приедут на машине, а потом на паром.
– Но почему? – крикнула я, совсем сбитая с толку.
– Ремонт доделают другие ребята.
– Мне плевать на ремонт!
– Я знаю, Сандра. Прости меня. Прости за все.
Я повисла у него на шее, я хотела, чтобы он обнял меня и сказал, что еще не все потеряно. Польша не так далеко. Он может вернуться. Я могу поехать к нему. Я переплела пальцы, обняв его за шею.
– Пожалуйста, останься!
– Это невозможно.
– Почему? Ты можешь жить здесь, со мной.
Я и правда не хотела, не могла оставаться одна. Но он покачал головой.
– Я просто хотел попросить прощения за то, что произошло…
Я зажмурилась изо всех сил. Не хочу слышать таких слов!
– Пожалуйста, не надо! Ты тут ни при чем!
– Это не так. Босс узнал, что случилось, и…
– Слышать не хочу! – закричала я. – Мне плевать, что будет с ними!
– Ты не должна оставаться здесь. Тебе есть куда переехать?
– Зачем?
– Босс наверняка придет сюда, чтобы поговорить с тобой. Наверное, будет предлагать тебе деньги, он ведь боится, что ты заявишь в полицию…
Меня захлестнуло волной омерзения, и на этот раз из-за Марека.
– Замолчи! Не говори об этом!
– Но ты должна отсюда уехать!
Я пообещала, что соберу свои скромные пожитки и перееду к Бенгту. Пусть Марек не волнуется, если его только это беспокоит. Никто меня не найдет.
Марек присел на край кровати, повторяя, что ему очень, очень жаль. Я села рядом и стала гладить его по спине. Я устала до полного изнеможения, и у меня совсем не было сил смотреть, как он сидит с отсутствующим видом.
– Ты, наверное, думаешь, что все поляки уроды…
Я ответила, что мне нет дела до всех поляков, уроды они или ангелы. Мне плевать. Я хотела только, чтобы он обнял меня и был со мной оставшиеся минуты, а не тратил время на рассуждения.
Наконец Марек снова посмотрел на меня. Но он не улыбнулся, не сказал, что любит меня и что мы никогда не расстанемся. Его лицо оставалось таким же печальным.
– Ты много значишь для меня, Сандра, но поверь, мне пора идти.
– Пожалуйста, скажи свою фамилию!
– Фамилию? Ты хочешь заявить в полицию?
– Какая полиция! Я буду тосковать по тебе! Мне нужно знать хотя бы твою фамилию.
– Сенкевич. Марек Сенкевич.
Больше мы ничего не успели сказать. Я снова обхватила его руками, и тогда он наконец обнял меня в ответ. Мы упали на кровать, прямо в куртках. Кажется, оба плакали. Единственное, что нам оставалось в ту минуту – постараться хоть немного согреть друг друга напоследок.
Раздался гудок машины. Прошел ли час? Не знаю. На секунду мне показалось, что Марек подойдет к окну и крикнет, что он передумал, что он останется в Швеции, со мной, по крайней мере на время. Но он высвободился из моих объятий и стал застегивать куртку.
– Ты будешь рожать?
– Да.
– Ты уверена?
– Да.
– Удачи тебе. А тот парень, Себ… Там ведь должны быть телефоны.
Он встал и помахал в окно. Марек говорил о Себе и просил позвонить ему. Марек застегивал куртку и говорил, что я должна позвонить Себу. Я ничего не понимала. Марек застегивал куртку и говорил, что я должна позвонить парню, о котором он ничего толком не знает. Для него это просто имя. И я знала, что никогда не поднимусь с этой кровати. Тело как будто налилось свинцом. В эту минуту Марек еще в моей комнате, а в следующую его уже не будет.
– Поверь мне, через пару дней ты будешь смеяться – «тот маньяк из Кракова, и что я в нем нашла!»
– Нет! – закричала я и даже нашла в себе силы подняться с кровати. – Ты не маньяк! Я хочу приехать к тебе в Польшу!
Машина во дворе все сигналила и сигналила, но Марек подошел и обнял меня, торопливо бормоча слова, которые я еле могла разобрать:
– Я не хочу обещаний, потому что не хочу разочарований.
Я кивнула и уже хотела сказать, что знаю, чего хочу, что я его не разочарую, но он прижал палец к моим губам.
– В Кракове я живу в студенческом общежитии, в крошечной комнате вместе с другим студентом. Это просто крысиная нора. Ты никогда не была в Польше, тебе там не понравится.
Я стала уверять его, что мне все равно, какая эта Польша. Я хотела поехать к нему.
– Нет! – повторил Марек. – Если и поедешь, то поезжай ради себя самой, а не из-за того, что обещала мне.
Я протянула Мареку листок бумаги, на котором он написал адрес и номер телефона. Теперь кто-то надавил на гудок машины и не отпускал.
– Мне надо идти! – Марек поцеловал меня.
– Я приеду! Скоро! – пообещала я.
– Но перед этим сделай одну вещь, – Марек на мгновение умолк и посмотрел мне в глаза. – Повстречайся с отцом своего ребенка. Поговори с ним.
У меня перехватило дыхание. Что он говорит? Что я должна встретиться с Себом, прежде чем поеду в Польшу?
– Почему?
Марек улыбнулся и остановился в дверях.
– Позвони ему, Сандра. Не прячь голову в песок. Будь смелой – найди его!
Я подбежала к окну и распахнула его. Марек выскочил из подъезда с рюкзаком в руке. Приятели в машине кричали и размахивали руками.
Марек посмотрел на меня, и это мгновение запечатлелось в моей памяти надолго – словно кадр из кино. Его взгляд, обращенный вверх, карие глаза на худом бледном лице. Сила человека по имени Марек Сенкевич. Он что-то крикнул, но шум мотора заглушил его слова.
Я долго стояла у открытого окна и не сразу заметила, что меня трясет крупной дрожью.
Спустя несколько часов я проснулась от шума за окном. Какие-то мужики разбирали строительные леса.
Я подкралась к окну и опустила жалюзи, а потом собрала вещи и вызвала такси. На мужчин, которые носили разобранные на части леса к машине, я не смотрела – это были незнакомые рабочие.
Я назвала таксисту адрес Бенгта, сглотнув ком в горле. Дом, в котором я жила, скрылся в прошлом.
Бенгт открыл дверь, одетый в тот же халат, который был на нем в прошлый раз. Бодрый и радостный, он сказал, что мое появление очень кстати – ему нужна помощь. Надо переставить мебель. Бенгт был охвачен таким воодушевлением, что я ни в чем не могла его упрекнуть. Если бы он посмотрел на меня внимательнее, то, конечно, увидел бы, что помощник из меня никудышный. Но мы умудрились перетащить большой шкаф из спальни в гостиную.
– Я заказал для нее кровать. Завтра доставят.
Я в полном изумлении уселась на стул. Он уже спланировал переезд Юдит!
– А она об этом знает?
– Конечно. Она рада переезду.
– Значит, вы ночью времени даром не теряли.
Бенгт улыбнулся.
– Ночь – это целая вечность. Если только захотеть.
У Бенгта была уютная гостевая комната, а в ней мягкая кровать с теплым одеялом. Но я не хотела засыпать, пока он не расскажет о встрече с Юдит.
– Она такая же, как и прежде, – улыбнулся он. – Непредсказуемая. Непостижимая.
Бенгт, раскрасневшись, теребил уголок моего одеяла.
– Вы ее любите?
Он медленно кивнул.
– Теперь я это точно знаю и понимаю, чего боялся раньше. Мне было страшно, что чувства угасли – или что они так сильны, что я не выдержу. Но когда я увидел Юдит, то понял, что она – это она, и что такой она была всю жизнь. Теперь нет времени на недоразумения. У нас было сорок лет, чтобы разобраться, и еще сорок лет нам не отмерят. Да и у тебя больше нет сил нам помогать. Надо справляться самим.
Бенгт замолк и снова улыбнулся. На город опустилась зимняя темнота, и я заметила звезды в окне. Этой ночью будет такая же ясная погода, как и прошлой.
