– Меня никто не увидит, – пообещала Фрэнки.
– Не знаю, – сомневалась Триш. – Иногда мне кажется, что они видят все.
– Поверь мне, – умоляла Фрэнки. – Можешь покоиться.
– Ты даже говоришь, как ненормальная. – Триш задернула душевую занавеску и включила воду. Несколько минут она молчала. Фрэнки стояла под душем в соседней кабинке, понимая, что со своими идеями она уже пересекла определенную черту.
Если бы она была нормальной, она бы переживала из-за контрольной по геометрии и о том, получит ли хорошую роль в зимнем танцевальном шоу, о том, как там Зеда в Калифорнии в окружении чокнутых студентов из Беркли, и любит ли ее Мэттью так же, как она его. Но сейчас ничто не могло сравниться по важности с возможностью вернуться на крышу.
Мэттью назвал ее безобидной. Безобидной. С ним Фрэнки чувствовала себя так, будто ее запихнули в коробку – в коробку где она должна была быть милой и нежной (но не слишком чувствительной). В коробку для юных красивых девушек, которым не хватало ума или власти, чтобы быть равными своим парням. Для людей, с которыми можно не считаться.
Фрэнки хотела быть силой, с которой будут считаться.
– Ладно. – Триш выключила воду и пошла обратно к шкафчику.
– Ты это сделаешь?
– Я же сказала «ладно».
– Спасибо. – Фрэнки тоже закрыла воду и двинулась за Триш, по дороге оборачиваясь полотенцем. – Я строена.
– Что?
– Строена.
– Это от «расстроена»? – вздохнула Триш.
– Именно.
– У тебя крыша едет. Ты знаешь об этом?
– Да. Наверное.
После ужина Триш отправилась к Арти «готовиться к занятиям» и вернулась с ключами в кармане.
– В среду после обеда они ему точно понадобятся, – предупредила она, передавая ключи Фрэнки. – Так что, какие бы тайные дела у тебя там ни были, разберись с ними до этого времени и отдай мне ключи. Ему нужно настроить проектор для уроков по киноискусству у старшего курса.
– Поняла. Спасибо.
– Не вздумай снимать с них копии.
– Не буду, – солгала Фрэнки. – Я бы никогда не стала это делать.
Ключи висели на большом кольце, все двадцать пять. Но Фрэнки повезло. Уже четвертый ключ подошел к замку. Сигнализации не оказалось. У нее с собой был небольшой фонарик, но она не стала его включать, наощупь пробралась на третий этаж и вылезла на крышу.
Она стояла у ограждения с западной стороны «вдовьей площадки» и смотрела вдаль. Библиотека возвышалась немного к северу, но на что предполагалось смотреть? Какой-то секрет в расположении зданий?
Или то, о чем говорилось в клятве, давно исчезло?
Клятва появилась лет пятьдесят назад. Кампус с тех пор менялся и перестраивался. Судя по всему, «История» была замотана в пластырь. Но как можно увидеть что-то замотанное в пластырь отсюда?
Фрэнки ненадолго включила фонарик и подошла к бронзовой карте на северной стороне площадки. Ее установили в 1947 году, и на ней еще не было ни нового спортзала, ни центра искусств, ни пристройки к зданию естественных наук.
Смотрите на запад, парни! Повинуясь какому-то наитию, Фрэнки упала на колени и ощупала нижнюю сторону карты. В отличие от рельефной лицевой стороны изнанка оказалась гладкой, Фрэнки провела пальцами по прохладному западному краю. Ничего.
Обратитесь к книгам, мужчины! Она тщательно ощупывала нижнюю сторону карты и наконец, под крохотным куполом библиотеки, нащупала небольшой сверток, приклеенный к бронзе клейкой лентой. Спустя двадцать минут борьбы со старым скотчем сверток оказался в руках у Фрэнки. Она включила фонарь и осветила находку. Это оказалась небольшая записная книжка в кожаной обложке, завернутая в три слоя бумажных пакетов.
«Бесславная история «Верного ордена бассет-хаундов» оказалась написана мелким почерком школьников, учившихся в Алабастер с 1951 года. На первой странице был – на удивление хорошо – нарисован акварелью бассет. Пес казался одновременно серьезным и смешным.
Настоящая книга содержит описание приключений «Бассетов» с самого основания «Верного ордена», записанных для будущих поколений. Пусть история направляет вас, псы будущего!
«Мы, нижеподписавшиеся, официально обязываемся совершать постыдные, смешные и бунтарские поступки, допуская, что при необходимости нам придется совершать непристойности и преступать закон».
Короли-Бассеты вели летопись деятельности клуба с его основания в 1951 году до – Фрэнки заглянула в конец – 1975. В этом году судя по неразборчивому почерку и туманному содержанию, «бассеты» (включая одного будущего президента США) в основном курили травку И поскольку книга содержала подробности нелегальных занятий «Ордена» – перечисление пакетиков с травой и косяков, которыми они затягивались на «вдовьей площадке» ночами по выходным, – Король-Бассет (по имени Хэнк Саттон) настоял, чтобы один из «бассетов» по имени Франклин Бэнкс написал стих. Этот стих одновременно воспевал доблести «Верного ордена» и указывал его будущим членам тайное место, где прятали «Бесславную историю», чтобы она не попала в чужие руки во время летних каникул.
Бэнкс неплохо покурил перед тем как писать, поэтому клятва оказалась такой загадочной. Он положил ее на музыку, наиграв мелодию на гитаре поздно ночью в общежитии. На следующий день он заставил всех «бассетов», включая будущих королей, выучить ее, а вскоре они с Саттоном закончили школу – так и не сказав младшим, где находится книга.
«Нашу песню пронесут через годы, – написал Саттон, – и эта хроника наших проделок и приключений будет найдена, когда траву легализуют и нашим репутациям ничто не будет угрожать».
Младшим «бассетам» не хватило ума найти книгу, – подумала Фрэнки. Возможно, они и искали, но безуспешно. Вскоре все забыли, что она вообще существовала. Клятва стала просто клятвой. Книгу никто не видел больше тридцати лет. А ее отец курил травку с этим Саттоном.
Фрэнки перелистнула на начало.
* * *
«1951 год, 30 сентября, – писал Король, подписывавшийся Коннелли. – Основной целью «Верного ордена бассетов» является заполучение Гуппи».
* * *
Спустя две недели новая запись:
«Гуппи в наших руках. «Бассеты» Кеннеди и Хардвик надели фартуки и взяли с собой большую коробку для доставки цветов. Пропустив собрание в часовне (в то время, когда на пресловутом горизонте все было чисто), они незамеченными подошли к статуе рыбы и освободили ее при помощи ломов и шпильки, которую по просьбе Кеннеди ему выслала сестра. Хардвик и Кеннеди положили Гуппи в коробку и погрузили ее в машину Хардвика. В настоящий момент Гуппи пребывает в подвале дома Хардвика в Уилльямстауне. Школьная администрация в ярости. Ученики протестуют, требуя возвращения Гуппи ради восстановления боевого духа, взывая к товарищеским чувствам. Местные газеты пишут о событии.
Мы воплотили в жизнь гениальную идею «бассета» Шеффилда: отправили записку администрации школы, обещая вернуть Гуппи в обмен на снисхождение и десять коробок батончиков «Марс». Администрация согласилась. Батончики были доставлены в заранее оговоренное место, а цветочная коробка была возвращена в кабинет директора… с настоящей гуппи внутри.
(Мы искренне сожалеем, что наша миссия стоила жизни невинной гуппи, и приняли решение более не причинять вреда животным в ходе исполнения наших проступков.)
В любом случае администрация в бешенстве. Настоящая каменная Гуппи будет возвращена на следующий день после получения аттестатов, если мама Хардвика не обнаружит ее в подвале. Ха-ха».
* * *
В 1968 г. «Орден» установил на центральной площади небольшую палатку на которой была табличка «Не входить». Внутри не было ничего. Тогдашний, особо продвинутый Король-Бассет хотел проверить, будут ли ученики нарушать требование, учитывая, что явных причин ставить знак не было. Рискнули немногие.
В том же году они повесили в столовой официальный с виду список правил. Некоторые из них казались разумными («Соблюдайте очередь», «Не берите больше одной закуски»), а одно гласило «Ходите только по черным плиткам». Если верить «Истории», в первые несколько часов многие действительно пытались наступать только на черные плитки на полу.
В другие годы розыгрыши были более традиционными: «бассеты» обматывали машину директора туалетной бумагой, кидали порошок для желе в унитазы и устанавливали ловушки на двери комнат ничего не подозревающих учителей.
В некоторые годы записи пестрели подробными рассказами, в другие – содержали лишь короткие описания. В основном члены сообщества клялись друг другу в вечной верности, обещая «поддерживать друг друга во всем» и «никогда не забывать, никогда не раскрывать тайну».
Больше всего Фрэнки поразило ощущение сплоченности. Большую часть записей, как правило, делал Король, но «бассеты» поправляли друг друга, писали комментарии и тоже по очереди рассказывали истории. Они планировали продолжать дружить и когда станут старыми и седыми: «Когда мы будем ковылять здесь на костылях и забудем имена наших жен, мы все равно останемся «бассетами» и все равно будем молоды в душе», – написал в 1957 г. один романтичный Пес.
