– А кто ими командует? Что там за малый, который выкрикивает приказы?
– Префектами вигилов становятся эквиты[17]. Но ни один патриций не унизится до такой префектуры. Если ищешь приключений, то юноша твоего положения всегда может выбрать карьеру военного…
– Но солдаты не тушат пожары. Они умышленно сжигают города.
Тит поджал губы:
– Да, легионы порой действуют огнем. Но я уверен, что войска обучены и тушить пожары, если враг использует их против нас. – Он прикинул, какой привести пример. – Когда твоего двоюродного многажды прадеда Божественного Юлия заперли с войском во дворце Клеопатры в Александрии, египтяне попытались его выкурить. Они подожгли склад, прилегавший к Великой библиотеке. Очевидно, за тушение того пожара, пока он не распространился, отвечали люди Цезаря.
Луций задумчиво кивнул, не сводя глаз с вигилов:
– Значит, это просто отряд рабов и вольноотпущенников. И все же нельзя не восхититься их храбростью и сноровкой.
* * *
Вскоре после полудня ветер резко стих. Дым вперемешку с пеплом поднимался вертикально исполинским столбом. Благодаря прохладному воздуху и напряженной работе вигилов пожар обуздали – во всяком случае, на Авентине.
Тит решил не покидать город. Перед сном он приказал Иллариону и еще нескольким рабам нести ночью дозор и разбудить его при первой же нужде.
Той же ночью они с Хризантой любили друг друга, чего не случалось уже давно. Наверно, Тита возбудил общий кризис – как и жену, потому что наслаждалась она без памяти. Напряжение, безусловно, спало, и Тит благополучно заснул.
Ему приснился странный сон. Он занимался авгурством на Палатине, но зрителей не было, город опустел. Он наблюдал за птицами, и вдруг облака одно за другим занялись огнем, как подожженное руно. Из пламенеющих туч на город обрушился огненный дождь, породивший повсеместные пожары.
Тут его разбудили Хризанта и Луций. Тит резко сел, весь в поту. Дышать было трудно, горло саднило. В воздухе стоял дым.
– Отец, выйди в сад и посмотри на небо!
Он последовал за женой и сыном и тут же задался вопросом, не продолжает ли спать, ибо беззвездное небо горело в ночи тусклым красным светом. Тит поднялся по лестнице на крышу, Луций взобрался за ним. С высоты открылось ужасающее зрелище: пожаром был охвачен весь Большой цирк. В огненное озеро превратилась и вытянутая лощина между Авентином и Палатином. Весь город ниже определенного уровня предстал морем пламени, а холмы островами возвышались над ним. И даже на их вершинах там и тут виднелись очаги пожара – либо собственно пламя, либо оранжевое свечение углей на пепелище. Императорский комплекс на Палатине почти полностью скрылся в огне.
– Почему не разбудили меня раньше? – вскричал Тит. – Я же велел Иллариону сразу сообщить, если пожар усилится!
– Говорят, все произошло очень быстро, отец. Огонь распространился в мгновение ока…
– Немедленно уходим, и молитесь, чтобы не было уже слишком поздно!
Самые крепкие рабы выкатили на улицу тачки с погруженными ранее восковыми эффигиями и другими ценностями. Мать разбудила трех маленьких дочерей. Ко времени, когда семейство собралось покинуть дом, все были близки к панике.
Тит кликнул рабов и дал им указания. Челяди надлежало отправиться с хозяевами, и каждому велели прихватить что-нибудь ценное. Исключение составляли два самых молодых и сильных телохранителя.
– Вы останетесь и пробудете здесь, сколько получится, – объяснил Тит. – Если пожар не достигнет нашей улицы, ваша задача – защитить дом от мародеров. Если достигнет и прибудут вигилы, поможете им сохранить жилище, насколько это окажется возможным.
– Но что нам делать, хозяин, – ответствовал один раб, – если дом загорится, помощь не придет и у нас не останется иного выхода, кроме как бежать?
Тит осознал, что оба раба – всего лишь мальчишки-переростки, неспособные на принятие решения.
– С вами будет Илларион. Он скажет, уходить или оставаться. Понятно? В мое отсутствие подчиняетесь Иллариону.
Тит посмотрел на любимого раба и испытал укол непривычного и неприятного чувства. Вины? Однако, прежде чем он осмыслил ощущение, Илларион шагнул вперед и взял хозяина за руку:
– Благодарю, господин. Твое доверие – честь для меня.
Тит кивнул, но не сумел взглянуть рабу в глаза. Он собрал домочадцев и выступил в путь.
Маршрут, которым он рассчитывал следовать изначально, был перекрыт, и им пришлось вернуться и поискать другой. Темные улицы, заполненные обезумевшими людьми, освещал лишь тусклый кровавый свет, изливающийся с неба. Среди столпотворения Тит услышал возмутительные слова. Чело век, оказавшийся рядом, сказал:
– Ясно, что это дело рук императора! Его подручные устроили пожар, а потом принялись поджигать дома по всему городу!
Тит схватил его за руку:
– Грязная ложь!
– А вот и правда, – возразил тот. – Своими глазами видел. Люди в форме и кожаных шлемах разрушили стену зернохранилища каким-то тараном – добротную каменную стену, которой в жизни не загореться! – и нарочно подожгли содержимое. Я уж сумею распознать поджог!
– Ты видел вигилов, глупец, которые подожгли склад с горючим зерном, пока до него не добралось пламя и не взметнулась мучная пыль! Снос стен и мелкие поджоги – часть работы огнеборцев…
– Поджигать, чтобы потушить пожар? По-твоему, я полный тупица? – выкрикнул человек. – Пожар устроили люди Нерона! Я видел доказательства, и масса людей тому свидетели! А что до твоих вигилов, то они вовсе ничего не делают. Они присоединились к мародерам.
Спорить не было времени. Тит грубо оттолкнул незнакомца и ускорил шаг.
Улицы, заваленные мусором и перевернутыми тележками, напоминали ночной кошмар. Брошенные дети ютились по углам и плакали. Смятенные старики бесцельно и потерянно бродили вокруг. Пройти и проехать мешали и многочисленные трупы. Кто-то, должно быть, задохнулся в дыму, так как тела остались неповрежденными. Другие умерли от ожогов, а третьих затоптала толпа.
Тит с домочадцами достигли наконец ближайшего моста через Тибр. Участок перед переправой, представляющий собой узкую горловину, был забит людьми, скотом и повозками. Перейти удастся не скоро. Отдельные смельчаки в отчаянии бросались вплавь. В итоге Тит и его домочадцы все же ступили на мост, толкаемые последующими рядами. Тит сосчитал всех по головам. Каким-то чудом они не рассеялись, и даже самые старые и слабые рабы были на месте.
И все же кое-кого не хватало.
Тит кликнул сына:
– Луций! Ты знаешь дорогу до виллы. Сумеешь довести других?
– Конечно, я знаю дорогу, отец. Но о чем ты говоришь? Ты сам и отведешь нас.
– Нет, – вздохнул Тит. – Мне нужно вернуться.
Хризанта услышала его слова и резко развернулась:
– Не безумствуй, муж мой! Что такого важного ты забыл, ради чего готов вернуться?
– Я приду позднее нынче ночью или уже утром. Не волнуйся за меня. Боги присмотрят за мной.
Тит остановился. Толпа обтекла его и увлекла домочадцев дальше на мост, где они быстро скрылись из виду.
Двигаться против течения было нелегко. Тита пихали, толкали, проклинали и несколько раз чуть не сбили с ног. Наконец он протиснулся сквозь самую густую толпу и смог передвигаться свободнее.
Он направился к Форуму. Пожары там были разрозненными – какие-то здания горели, другие пока стояли целые и невредимые. Что стало со священным огнем весталок, который никогда не должен гаснуть, – переместили в священный сосуд и укрыли, как во времена вторжения галлов? До чего странно переживать за огонь посреди адского пекла!
Над Форумом пылал, казалось, весь Палатин. Авгураторий, древняя хижина Ромула, храмы, богатые дома, резиденция императора – неужели все погибло? Размах катастрофы не укладывался в голове.
Он поднажал и достиг Субуры. Там оставались большие участки, еще не тронутые огнем. Какой разойдется пожар, когда займутся все эти громоздящиеся впритык друг к другу многоэтажные здания! Тит попытался вспомнить, какие улицы ведут к последнему месту проживания Кезона, но заблудился в темноте, угодив в лабиринт незнакомых переулков. Какую глупость он затеял! Какой безумный порыв швырнул его обратно в город на поиски брата? Какие шансы найти Кезона в такой неразберихе?
Тит свернул за угол и вышел на пустырь, образовавшийся на месте недавно снесенного многоквартирного дома. Там собралась небольшая группа людей, взирая на горящее по соседству здание. В самой середке стояли, держась за руки, Кезон и Артемисия.
При общем окружающем безумстве Кезон с друзьями вели себя совершенно спокойно. Обратившись лицом к огню, они, казалось, пребывали в некоем трансе. Одни стояли молча, сцепив руки. Другие били в ладоши, пели или выкрикивали молитвы к своему богу. Третьи плакали от радости.
– Конец наступил! Конец все-таки наступил! Хвала Господу! – вскричала одна женщина, воздевая руки.
