Редактор «Стрэнд» выглядел немного смущенным.
– Полагаю, это полностью моя ошибка. Как-то вечером мы с Э.У. Хорнунгом встретились, чтобы поужинать у Эммушки Орци. Вы же знаете, что Хорнунг любит пошутить. Так вот, тем вечером он отпустил какое-то замечание о том, что «Союз рыжих» скорее написал один из Конан Дойлов, нежели сам знаменитый Конан Дойл. Разумеется, он знал, что его зять не в состоянии выписать рецепт, не то что создать рассказ.
– Но его посвящение во «Взломщике-любителе» – «А.К.Д., с восхищением».
– Ирония или очередная безобидная шутка. Плут Раффлс – вовсе не джентльмен, каким кажется, а А. Конан Дойл – отнюдь не автор. Оба притворщики.
Гринхью Смит прервался на глоток бренди, затем продолжил:
– Все это началось еще в восьмидесятых годах. Джон Х. Уотсон и Артур Конан Дойл – старинные друзья и даже похожи друг на друга, так что их можно принять за братьев. Молодые медики познакомились в Швейцарии, где оба учились у какого-то знаменитого окулиста. – Гринхью Смит посмотрел на свой почти опустевший бокал. – Примерно в то время, когда Джон заканчивал «Этюд в багровых тонах», он узнал, что его старый приятель столкнулся с проблемами, пытаясь наладить практику в каком-то провинциальном городке. Кажется, Портсмуте или Саутси. В действительности у Конан Дойла и пациентов-то не было. Холмс вам первый подтвердит, что душа у Джона добрая, и он на собственном опыте знает, каково это – быть одному, в отчаянии, в чужом городе. По правде говоря, не думаю, что он полностью оправился от того, через что ему пришлось пройти при Майванде[15] или в первые месяцы после возвращения в Лондон. Холмс мог бы рассказать вам о кошмарах… Но я отвлекся. Буду краток: Уотсон заключил сделку. Он выплачивает своему другу Артуру процент с литературных доходов, а в ответ использует его имя. Разумеется, Конан Дойлу также нужно было притворяться, что он написал один, затем два, а теперь уже множество «Рассказов о Шерлоке Холмсе». Смущенные читатели продолжают жаловаться: настоящий ли Холмс человек или вымышленный? Описал ли его дела Уотсон или придумал Конан Дойл? Как бы то ни было, тайна хорошо повлияла на популярность, и я уверен, что подобные загадки не в силах решить даже Шерлок Холмс.
Гринхью Смит прикончил свой второй бренди.
– Время шло, Конан Дойл с готовностью влился в ряды литераторов, хотя по-прежнему посвящал много времени своим истинным пристрастиям – крикету и бильярду, а также поездкам в Швейцарию, чтобы покататься на лыжах. Можете себе представить, он даже занимается боксом! Иногда этот человек напоминает мне Джека Лондона, хотя Лондон действительно умеет писать.
Дэне фыркнул.
– На мой вкус, Конан Дойл всегда был слишком общительным. Альфред Дуглас однажды сказал мне, что он действительно ходил на китобойном судне. Вы об этом знали? Могу представить его с гарпуном в руке вместо лыжной палки. Что до Джека Лондона, я вас умоляю. Я полжизни бегал от этих мужланов с Дикого Запада. Худшие мои кошмары – о тех злосчастных временах, когда я служил гвардейцем. А вот Генри Джеймс – писатель моей души.
– Лично я его не выношу. Как там сказала бедняжка Кловер Адамс? Генри Джеймс жует больше, чем откусывает. Если спросите меня, этот толстый псевдоангличанишка понятия не имеет, как рассказывать истории. Была ли гувернантка в его повести сумасшедшей или нет? Я так и не понял. А вот Саки – настоящий рассказчик.
Гринхью Смит на мгновение задумался, покачал бокал, вновь наполненный бренди, и со вздохом продолжил:
– Уотсон не думал, что сделка продлится долго. Может, год или два. В конце концов, после того как доктор перевел свою практику в Сассекс-Даунз, рассказы о Холмсе не появлялись несколько лет. Уотсоны были счастливы, заняты и не слишком нуждались в деньгах, ведя простую сельскую жизнь. Но после смерти ребенка и самоубийства несчастной Мэри Джон покатился вниз. Алкоголь, проигрыши на скачках, старые кошмары об Афганистане, вновь дали о себе знать раны от джезайлов[16], и однажды ночью он достал свой старый армейский пистолет и решил вышибить себе мозги. Ради чего жить? Спас его Холмс: сначала пригласил обратно в 221-б, а потом заставил описать их новые дела.
– И таким образом, – прервал его Дэне, – Уотсон сотворил «Собаку Баскервилей».
– Не совсем так, – ответил Гринхью Смит. – Уотсон снова взялся за дела Холмса в «Пустом доме». Но задолго до этого читатели «Стрэнд» стали требовать новых рассказов о великом детективе, а насколько я тогда знал, Уотсон больше не собирался писать о нем. Поэтому я попросил Флетчера Робинсона заняться тем зловещим происшествием с Баскервилем. Щедрый Джон с радостью предоставил свои записи и полевые заметки. В качестве благодарности Робинсон заметно усилил роль Уотсона в этом деле. Возможно, немного перестарался. Но Робинсон прекрасно знал Дартмур и мастерски добавил жуткие штрихи, которые так любят читатели. По моему мнению, Дэне, ничто не могло сравниться с «Собакой», пока Монти Джеймс не начал публиковать свои истории о привидениях. Однако Робинсон весьма нахально посвятил книгу самому себе.
– Итак, благодаря вашим редакторским махинациям Флетчер Робинсон, использовав имя Конан Дойла и заметки Уотсона, написал «Собаку Баскервилей». А я-то считал Майкрофта коварным человеком.
– Дэне, вы ведь в некотором роде журналист… Вы знаете, каковы редакторы. Когда одним поздним ноябрьским вечером Холмс упомянул загадку Баскервилей, она засела в моей памяти. Как я мог упустить такую хорошую историю?
– Следовательно, если я правильно понял, к тому моменту под именем Конан Дойла скрывались два писателя?
– Намного больше. Я совершенно потерял совесть. Шутка Хорнунга навела меня на мысль, что Уотсон – лишь один из Конан Дойлов. Почему не быть другим? Это имя уже прославилось, и люди купят любую ерунду, подписанную им. Однажды днем я беседовал со Стэнли Уайменом – и неожиданно понял, что спрашиваю, не согласится ли он написать детектив под псевдонимом. Уаймен тогда только начинал – кажется, едва вышло его «Волчье логово» – и с радостью ухватился за «Белый отряд». К сожалению, мы повздорили, и роман по частям выпустил «Корнхилл». Но не так давно я уговорил нашу подругу Эммушку взяться за «Сэра Найджела». В ней течет цыганская кровь, и она с удовольствием обзавелась тайной личностью, совсем как ее сэр Перси Блэкни, также известный как…
– Пожалуйста, не надо! – воскликнул Дэне, но опоздал.
– …как Алый Первоцвет! «Его ищут здесь, его ищут там, французы идут за ним по пятам!» – Тут Гринхью Смит вскочил на ноги и принялся размахивать воображаемым мечом, приняв столь героическую и благородную позу, что ей позавидовал бы сам Фред Терри и даже сэр Генри Ирвинг.
Однако Дэне был вне себя от смущения.
– Прекратите, мой дорогой сэр, – приказал он. – Пожалуйста, не забывайте, где вы находитесь, и сядьте. Мне бы не хотелось, чтобы моего гостя выставили из клуба за чрезмерный энтузиазм.
Гринхью Смит неохотно опустил правую руку и вернулся на свое место, тихо бормоча себе под нос:
– «В раю ли, в аду – где искать его след? Проклятье, опять ускользнул Первоцвет!»
Зебулон Дэне раскурил новую сигарету.
– Так сколько всего существует Конан Дойлов?
– Навскидку и не вспомнишь, – ответил запыхавшийся редактор. – Давайте посмотрим. Я дал Стокеру, так сказать, зародыш «Паразита». Вампиры и не только. Ф. Энсти переделал «Шиворот-навыворот» в «Необычайный эксперимент в Кайнплатце». «За городом», комическая история об эмансипированной дамочке, в действительности написана Шоу. Больше никогда не буду с ним работать. Уида, само собой, предложила роман о похищении на Ближнем Востоке. «Трагедия с «Короско» – пожалуй, мое любимое произведение Конан Дойла. Само собой, некоторые договоренности мне пришлось расторгнуть, но менее крупные издания с радостью их забрали. Я напряженно трудился, Дэне, чтобы имя Конан Дойла не покидало страницы «Стрэнд» надолго.
– То есть призрачное писательство продолжается?
– Да, но не знаю, сколько еще это продлится. А почему вы спрашиваете? Не желаете примерить псевдоним? У меня есть задумка наподобие «Битвы при Доркинге», история о подлодках, уничтожающих английский морской флот. Нет? Когда-нибудь летали на аэроплане? Шокирующий рассказ о живущих в облаках созданиях вполне может, – усмешка, – взлететь.
– Боюсь, подобные фантазии – скорее по части Уэллса и Мэтью Шила. Я предпочитаю иметь дело с фактами и настоящими, живыми людьми. Я журналист.
– О, к чему эта надменность, Дэне. От лица Конан Дойла писали разные люди. Вы не заметили руку Джерома К. Джерома в «Письмах Старка Монро»? Я-то думал, что это сочетание юмора с религиозностью его выдаст. Миссис Эдит Блэнд принесла мне «Кожаную воронку» и ту пьесу для «Гран-Гиньоль», о леди Сэннокс. Сказала, что это настоящее отдохновение после детских книжек. И я уверен, что работа над историями о капитане Шарки натолкнула Барри на мысль о капитане Крюке. В общем, писать за Конан Дойла стало очень модно. Но публика, разумеется, оставалась в неведении. Никто ничего не подозревал, даже вы.
