Ознакомительная версия.
– Разве не видно? – раздраженно ответила фрау Ольга. – Там кассеты не было.
– Значит, что-то другое было. Может, фотография какая-то…
– Зачем-то он туда полз. Мне это не нравится. Нужно еще посмотреть.
Хорошо, что у меня были при себе спички – на чердаке царила беспросветная тьма.
– Да ну, делать нечего, – буркнул Макс. – Сгорит и так. Ты весь дом осмотрела?
– Ясно, все перетрясла. Пол, стены обстучала. В подвале была.
– А на чердаке?
Я затаил дыхание.
– Смотрела. Он этот дом недавно купил, еще не успел его захламить.
Я быстренько начал отвязывать толстый бельевой шнур.
– Ну, тогда… – сказал Макс, и я услышал журчание жидкости.
– Ты слишком спешишь. Подожди… эти фотографии… Это его жена?
Журчание стихло.
– Да. Бывшая. А что?
– Где она живет?
– На черта она тебе?
– Он говорил, что уже больше полгода, как она от него ушла. И что он не виделся ни с ней, ни с дочерью.
– Ну и что?
– А то, что полгода тому у нас была осень, так?
– Та-ак, – пытался уловить логическую нить Макс. Я даже представил, как он, бедняга, морщит свой низкий лоб. – Я не понимаю, куда ты клонишь.
– Посмотри – вот его жена с букетом сирени. А рядом его дочь. Дошло?
– Нет.
– Не дошло? А разве сирень цветет осенью?
– Где там! Сирень в мае цветет. Так ты хочешь сказать, что они встречались в мае?
– Именно!
– Но это не обязательно должен быть май этого года. Может, они снимались в прошлом году.
– Исключено.
– Почему?
– Сколько сейчас его дочке?
– Ну, где-то… э-э… когда мы обмывали, что он ее из роддома забрал… Полтора года назад.
– Если бы это фото было сделано прошлой весной, то девочку бы держали на руках, понимаешь? А тут она стоит на собственных ногах. Снимок сделан в этом мае! Дошло? Он нас обманул.
– Не понимаю, зачем.
– Да ведь это ясно. Чтобы уберечь семью от неприятного сюрприза. А если он контактирует с женой, то стоит и ее проведать. Кассета у нее. Чтоб мне лопнуть.
– Ты думаешь?
– Теперь я почти уверена.
– Только как мы ее найдем?
– Ты только не спеши. За нами пока никто не гонится. Что у нас тут?.. Так… счета за газ, свет… Счета за телефон… Погоди… Тут счета не только за этот дом. Тут есть счета еще за какое-то жилье, но на ту же фамилию, видишь?
– О, телефон! Это же не его номер!
– Ха! Она у нас в руках, – утешилась фрау. – Можешь продолжать.
Снова послышалось журчание. Резкий запах бензина проникал уже во все закутки.
– Включи телевизор, – сказал Макс, – я его тоже полью.
– Зачем?
– Чтоб взорвался. Будут думать, что это причина пожара.
– Чудной ты. Если будет расследование, то и так выяснят, что его застрелили.
– Если будет расследование? А расследования не будет! Подумаешь – наркоман сгорел! С ними всякое случается.
– О-ой, что-то я уже и в эту его наркоманию не слишком верю.
Я отмотал здоровенный кусок шнура, перекинул его через балку, а оба конца завязал морским узлом.
– Иди в машину, – сказал Макс, – заведи мотор и жди.
Фрау вышла.
– Вот курва, – выругался Макс, поливая стены.
Потом он плеснул на лестницу, ведущую на чердак, вывел ручеек до самого порога и, чиркнув спичкой, захлопнул за собой дверь.
Пламя ухнуло и заклокотало, наполняя воздух вонью. Его языки мгновенно бросились по всем комнатам, а через секунду горела уже и деревянная лестница на чердак.
Я спустил оба связанных конца веревки через окошко во двор. Потом, чтобы не содрать кожу с ладоней, снял со шнурков два полотняных полотенца и обмотал ими ладони.
Спустился я так резко, что отбил себе ноги об доски, но ведь это мелочь по сравнению с тем, от чего я спасся. Я развязал узел и, таща за один конец, стянул веревку вниз и забросил на кучу мусора. Теперь не останется и следа, что кто-то был здесь во время пожара и спасся от огня бегством.
Огонь пылал уже так ярко, что на улице стала собираться толпа. К счастью, задняя стена дома выходила на пустырь, и я, перемахнув через забор, скрылся в темноте.
Теперь осталось самое главное – отыскать Оксану.
Мне долго не удавалось наткнуться на исправный автомат, а когда я нашел его, то номер оказался занят. Несмотря на это, автомат проглотил последнюю монету. Дальше еще с полчаса я бродил в поисках двух копеек, что в это позднее время было делом нелегким.
И вот наконец я дозвонился, и трубку подняла женщина.
– Добрый вечер, это Оксана?
– Да.
– Я товарищ Ярка. У меня к вам дело.
– Какое дело?
– Это не телефонный разговор.
– Это уже второй не телефонный разговор.
– Что? Вам кто-то звонил?
– Только что.
У меня дико заколотилось сердце и пересохло во рту.
– Оксана! Поверьте мне! Это очень важно для вас. Вы дома одна?
– Да. А что случилось?
– Немедленно возьмите кассету…
– Какую кассету?
– Оксана, вы отлично знаете, какую кассету. Ту, что передал вам Ярко. Возьмите ее и покиньте квартиру. Сделайте это немедленно.
– А что произошло? Я не знаю, кто вы. Почему я должна вам верить?
– Ну, у вас просто нет другого выхода. Вы должны верить мне.
– Где Ярко?
– Я все вам объясню. Ярко просил меня связаться с вами.
– Где он?
Я боялся вспугнуть ее и решил соврать.
– Ярко ждет вестей от меня.
– Почему он не звонит?
– Он не может. Вы ведь сами знаете, почему.
– Вы тот новый работник?
– Да.
– Почему вы сразу не сказали? Что я должна делать?
– Те, что едут к вам сейчас, очень опасны. Они любой ценой хотят заполучить кассету. У вас есть знакомые неподалеку?
– Есть.
– Отведите дочку к ним, возьмите кассету и приходите к «Красной гвоздике». Я буду ждать вас через полчаса у входа.
– Я не знаю вас.
– О боже! Я буду держать в руках книгу, которую вы подарили Ярку, – «Приключения Швейка»! Вам нечего опасаться. Хорошо?
– Хорошо. Я возьму с собой знакомых.
– Берите хоть всех. Но немедленно убирайтесь оттуда.
– Я слышу, что лифт поехал вниз!
– Гасите свет, берите кассету и спускайтесь с дочкой по лестнице!
Меня всего трясло. Лифт поехал вниз. Это могли быть жители дома, а могли быть и мои «знакомые». Пока лифт спустится, пока поднимется, она должна успеть выйти.
Я поймал такси и через двадцать минут был на Майоровке.
Около ресторана никого не было. Понедельник – санитарный день. Я сел на каменный выступ, но нервы не давали сидеть спокойно, и я принялся мерить шагами всю длину ресторана.
Вообще, я по-глупому выбрал место. По обе стороны шастали машины. Кто знает, не выскочит ли вдруг машина Макса и фрау. Ресторан был ярко освещен и разглядеть меня можно без проблем.
Я покинул освещенное место и притаился в тени.
Прошло еще двадцать минут. Оксана опаздывала. Я с тревогой всматривался в каждый автомобиль.
Если она не успела выйти, я пропал. И Дзвинка тоже.
Какая-то машина остановилась, и из нее вышло три человека. Две молодые женщины и мужчина. Все трое направились к ресторану. Я вышел на свет. Одна из женщин подошла ко мне.
– Это вы звонили?
– Да.
– Мне еле удалось выскочить. Это действительно такие опасные люди? Я всегда говорила Ярку, чтобы он бросил эти темные дела.
– Он как раз собирался бросить. Но для этого нужно было передать кассету в соответствующие руки.
– Почему позвонил не Ярко, а вы?
Я запнулся, не зная, говорить ли правду. Вместо этого я протянул ей книжку. Она взяла ее и увидела засохшую кровь.
– Что с ним? Это кровь?
– Да. Они убили его. Он ждал меня. И, чтобы подать мне знак, прижал к груди эту книжку. Так я узнал, что обратиться нужно к вам.
– О боже, боже… – она спрятала лицо в ладони. – Я ведь говорила ему…
– Он как раз планировал, как вырваться от этих людей…
– И… И где он?
– Там… в доме.
– Вы вызвали милицию?
Я решил не объяснять, почему я не вызвал милицию. Пока гасят пожар, милиции придется обождать.
– Я не мог этого сделать, потому что они вернулись, и мне пришлось бежать. Я спешил предупредить вас.
– Что на этой кассете? – спросила она.
– Там снято, как развлекаются большие начальники. Я передам ее таким людям, которые уничтожат фирму пана Романа.
– Для чего это вам? Ярку уже не помочь.
– У них моя девушка. Я должен спасти ее.
– Хорошо, я отдам вам кассету. Все равно она мне не нужна.
Она взяла кассету у мужчины и передала мне.
– Поживите еще несколько дней у знакомых, – сказал я на прощание.
Был уже поздний час, когда я приехал к пани Алине. Она уже укладывалась спать.
– Боже мой, что стряслось?
– А вы еще ничего не знаете? У нас два трупа.
– Свят-свят! Что вы такое говорите? Побойтесь Бога!
Она ввела меня в гостиную.
– Я не шучу. Одного трупа вы видите перед собой.
– Я так и думала, что вы шутите. Налейте себе чего-нибудь.
– Я жив. Но они думают, что я умер. А вот Ярко и вправду мертв.
– Какой Ярко? Их фотограф?
Ознакомительная версия.
