– А вы с мамой…
– Что? Ты хотел спросить, пойдем ли мы на шоу?
– Это у них так называется?
– Ты бы сам как это назвал?
– Пожалуй, так бы и назвал. Шоу.
– Твоей матери любопытно. Вроде хочет пойти.
– Не хочу, чтобы и он становился зрителем этого безумия. – Салли вздохнул и кивнул на Джулза.
– Не волнуйся. Он останется дома, со мной. Я так думаю: если небесам захочется с нами поговорить, мы их услышим и дома.
Салли хмыкнул, вспомнив, от кого унаследовал свой цинизм.
– А мне надо на работу, – сказал он, поправляя шерстяную шапочку.
– Неужто сегодня кто-то работает?
– Как видишь. Надо заехать за чеком в похоронное бюро.
– К Дэвидсону с сынками?
– Угу.
– Веселенькое местечко.
– Ты там кого-нибудь знаешь? Расскажи. Один владелец чего стоит. Такое ощущение, что говоришь с дворецким Ларчем[13].
– Это ты про Сэма?
– При чем тут Сэм? – не понял Салли.
– Владельца зовут Сэм. Сэм Дэвидсон. Он никак не тянет на Ларча. Маленький, толстенький.
– Я говорил про Хораса. – Салли удивленно моргал.
– А-а. Нет, тот парень не владелец, а директор. Он купил долю в похоронном бизнесе, и Сэм отправился на покой.
Салли смотрел на отца. До сих пор он считал Хораса владельцем.
– А когда Хорас купил долю?
– Где-то года два назад. Я до сих пор не знаю, все ли у него дома. Приехать в Колдуотер, чтобы управлять похоронным бюро? Тут поневоле будешь чесать в затылке.
– Значит, Хорас – приезжий?
– Конечно. Я помню всех, с кем рос. А этот откуда-то прибыл. Вот только зачем?
Салли оглянулся на крепенького снеговика, и ему показалось, что тот подмигивает крендельковым глазом.
– Поеду я, – сказал Салли отцу.
* * *
Утром Кэтрин помолилась, затем занималась макияжем. Услышав, что в кухне появилась Эми, Кэтрин запахнула халат и пошла туда.
– Доброе утро, Эми.
– Доброе утро, Кэтрин. Как ты себя чувствуешь?
– Нервничаю.
– Я тебя понимаю.
В руках у подруги Эми увидела розовый мобильник.
– Давай я приготовлю тебе завтрак, – предложила Кэтрин.
– Побереги силы.
– Говорят, завтрак…
– Важнее обеда и ужина, – перебила ее Эми.
– Да. Пожалуй, я с этим согласна.
– Я не могу позволить себе лишние калории. – Эми улыбнулась. – Толстяки в этой профессии не задерживаются.
– По-моему, ты никогда не растолстеешь.
– Месяц спокойной жизни, и ты меня не узнаешь.
Обе засмеялись.
– Знаешь, когда…
В дверь позвонили.
Кэтрин посмотрела на часы. Ее лицо помрачнело.
– Они же собирались приехать к десяти. А сейчас всего двадцать минут десятого!
– Оставь это мне, – предложила Эми. – Я сама с ними разберусь.
– Ты серьезно?
– Конечно. Одевайся и не высовывай носа.
Кэтрин убежала в спальню. Эми вышла и открыла дверь. На крыльце стояли трое.
– Что вам угодно? – холодно спросила она.
– Мы с телевидения.
– Кэтрин еще не готова.
– Нам велели приехать пораньше, привезти Кэтрин. Потом, надо еще раз ее телефон проверить.
– Она будет готова к десяти.
Телевизионщики переглядывались. Все они были молодыми темноволосыми парнями в куртках с эмблемами их телеканалов. За их спинами, вдоль Ганингем-стрит стояли машины с аналогичными логотипами. «Очевидец» с Седьмого канала, Четвертый местный, Шестой. Кучка операторов, будто взвод стрелков, наводили камеры на дом Кэтрин. Эми вдруг почувствовала, что от собственной жизни ее отделяет миллион миль.
– Она что, не может в темпе собраться? – удивленно спросил один из парней. – Чем раньше, тем лучше. Сами знаете, сколько шумихи вокруг этого шоу.
– Простите, а почему Кэтрин должна подстраиваться под вас? – Эми скрестила руки на груди. – Ее просили быть готовой к десяти. К десяти она и будет готова. И нечего ее торопить. Кэтрин не электронное устройство. Она человек.
Все трое как-то странно шевелили губами. Эми даже показалось, что они проглотили язык.
– Послушайте, это не вы делали первые репортажи? – вдруг спросил кто-то.
– Это она, – подхватил другой. – Эми Пенн. «Горячие новости на Девятом». Я смотрел все ваши выпуски.
– По условиям шоу, Кэтрин не имеет права контактировать с другими каналами.
– Мы получили эксклюзивные права…
– Вы обговорили это с Лэнсом?
– Вы знаете, сколько денег они вбухали…
– Это нарушение…
– Вы должны…
Эми захлопнула дверь.
* * *
«Бьюик» Салли полз на черепашьей скорости. Снег и скопление машин. Никто в Колдуотере такого еще не видел. До многих кварталов снегоуборочная техника не добралась, и снегу там было по колено. Выхлопные трубы машин и автобусов выбрасывали белые ядовитые облачка, везя паломников к футбольному полю. Сейчас туда можно было куда быстрее дойти пешком.
Когда Салли приехал в похоронное бюро, его часы показывали половину двенадцатого. До начала шоу оставалось полтора часа. Он выскочил из машины, побежал к крыльцу, как вдруг поскользнулся на обледенелой дорожке и упал лицом прямо в снег. В отличие от Джулза, мокрая и холодная масса на физиономии не приводила его в восторг. Он неуклюже встал, отряхнулся и уже медленнее побрел к крыльцу.
Внутри было пусто. Как всегда, играла негромкая музыка. Салли только сейчас увидел, что его куртка и брюки намокли от снега. Завернув за угол, он почти столкнулся с Марией. Та была в пальто.
– Здравствуйте… мистер Хардинг. Что это с вами?
– Поскользнулся на вашей дорожке.
– У вас все лицо красное. Надеюсь, вы не поранились?
Мария подала ему несколько бумажных платков.
– Спасибо, Мария. А где Хорас?
– Боже мой, это какой-то рок. Вы опять его не застали. – (Салли шумно выдохнул.) – Могу лишь сказать, что сегодня он не уехал на ланч.
– Тогда где он? Отправился на стадион, шоу смотреть?
– На стадион собираюсь я. Еще немного – и ушла бы. Честно говоря, не знаю, где сейчас Хорас.
– Он вам не сказал?
– По пятницам он мне этого не говорит.
– Почему?
– Хорас по пятницам не работает.
Салли сглотнул с таким трудом, будто в глотке застряло страусиное яйцо.
– Пятница у него всегда выходной? – почти шепотом спросил он.
– Пожалуй, с конца лета. Или с начала осени.
«Пятницы. Все эти звонки – они тоже происходят по пятницам».
– Мария, мне нужно вас кое о чем спросить. Возможно, мой вопрос покажется вам странным и даже диким.
– Хорошо, спрашивайте, – с опаской ответила она.
– Когда Хорас начал работать в похоронном бюро?
– На этот вопрос я отвечу без запинки: это был апрель прошлого года. У моей внучки день рождения в апреле.
Апрель прошлого года? Спустя месяц после катастрофы с самолетом?
– А из каких краев его занесло в Колдуотер?
– Откуда-то из Вирджинии. Он не очень распространялся об этом… Да вы и сами знаете почему.
– Нет, не знаю, иначе не спрашивал бы.
– Военные – люди скрытные.
– А кто вам рассказал, что я был военным?
– Хорас. Я думала, он это узнал от вас.
Салли еще раз сглотнул.
– Интересно, а чем занимался Хорас, будучи военным?
– Я не решалась спрашивать его о таких вещах. Но однажды случайно услышала его разговор с мистером Дэвидсоном. Они говорили про какое-то место в Вирджинии. Форт… форт… Второе слово забыла.
– Форт-Бельвуар?
– Да. Видите, какой вы умница? А вам откуда это знакомо?
Салли отер вспотевший лоб. Форт-Бельвуар был средоточием армейской электронной разведки. В числе прочего, там занимались подслушиванием и перехватом телефонных разговоров.
– Мне надо идти. – Мария посмотрела на часы и покачала головой. – Мы с дочкой договорились встретиться на стадионе.
– Хорошо. Еще один вопрос.
– Только один.
– Помните, вы рассказывали, что тщательно записываете свои разговоры с родными умерших, а потом по этим материалам составляете некрологи?
– Ну да. Я так привыкла.
– Хорас… видел ваши записи?
– А почему вы спрашиваете? – Мария оторопела.
– Он их видел? – резко повторил вопрос Салли.
– Н-наверное. – Испуганная женщина даже попятилась. – Я же их не запираю. Но ему незачем копаться в моих записках.
– Почему?
– Потому что он тоже присутствует на всех этих встречах.
– Что-о?
– У него такой принцип. Он всегда встречается с родственниками. Говорит с каждым. И у него есть номера всех газет с некрологами.
Последние слова Марии вернули Салли в сентябрь. Он вспомнил свою первую встречу с Хорасом. «Прощальная церемония была просто великолепна». Хорас не только встречался с родственниками покойных – он присутствовал на церемониях прощания и на похоронах. Он читал все некрологи. Он знал все о родных Ника Джозефа, Рут Рафферти, Робби Селлерса.
И о Жизели тоже.
– Где он живет? – спросил Салли, надвигаясь на Марию.
– Мистер Хардинг, вы меня пугаете!
– Я спрашиваю, где он живет?
– Зачем…
– Прошу вас, – сквозь стиснутые зубы произнес Салли. – Мне очень нужно знать… где… он… живет.
