– Мы иногда виделись с мамой, но в шестнадцать лет папа отправил нас в школу-интернат; когда нас не было дома в будние дни, ему было легче сосредоточиться на работе. Потом я поступила в университет, так что мы почти перестали видеться. Но с каждой нашей встречей нам становилось все сложнее и сложнее находить общий язык. Затем, когда у Ника родился первый ребенок, она переехала в Австралию. Это случилось около семи лет назад. – Меня начала окутывать печаль. – Я ничего не рассказывала об этом Джеку, – размышляла я. – Мы никогда не говорили ни о чем серьезном, и в любом случае это неправильно.
– Думаю, у тебя и не было такой возможности. Он хотел, чтобы вещи были простыми, а жизнь – безоблачной. Так ведь проще.
– Мне даже жалко его. – Мне не верилось, что я это сказала. – Знаю, Джек вел себя как идиот, но ребенок? Не думаю, что ему легко.
Гай припарковал свой фургон около моего дома, выключил двигатель и отстегнул ремень безопасности.
– Давай посмотрим правде в глаза, Джилли. Ему просто хотелось хорошо проводить время, иметь некоторую свободу, отдохнуть от той ситуации, которая сложилась у него дома. Я тоже не виню его, хотя он должен был сказать тебе правду. – Гай повернулся ко мне. – Мне просто не хочется, – он взял мою руку, – чтобы он причинял тебе боль.
Я кивнула.
– Ты в порядке? – Он посмотрел на меня, но я лишь пожала плечами.
– Иди ко мне, – сказал Гай и притянул меня к себе. Он обнял меня и начал нежно гладить по волосам. Когда мы расставались, я посмотрела прямо в его глаза, чтобы не упустить возможность поблагодарить за дружескую поддержку, но прежде чем я успела это сделать, он взял мое лицо в свои руки и поцеловал. Я поцеловала его в ответ. У меня в голове даже не возникло вопросов, правильно это или нет.
– Джилли, – пробормотал он, – я так давно хотел это сделать.
Меня ничто не останавливало… до тех пор, пока не зазвонил мобильник Гая.
Я пришла в себя первой. Не отрывая от меня глаз, он неохотно потянулся, чтобы ответить на вызов. На его губах играла легкая улыбка. Мое сердце бешено заколотилось. Мне снова захотелось, чтобы он обнял меня, почувствовать его прикосновение к моей коже.
– Флора! Привет, хорошо…
Я отвернулась. Реальность отрезвила меня.
– Завтра? – Пауза. – Нет, что ты, конечно, я рад. – Он слушал, что говорила Флора на другом конце провода. – Нет, все хорошо. Я просто очень удивлен, и все. – Я потянулась к ручке и открыла дверцу машины. – Я приеду. – Он старался побыстрее завершить разговор. – Поговорим об этом, когда вернешься.
– Хорошие новости? – поинтересовалась я, открывая багажник, чтобы выпустить Раскина, и достала свою дорожную сумку.
– Она возвращается домой. Прилетает завтра утром. – Он пошел проводить меня до дверей. Я сражалась с замком, мои руки дрожали.
– Завтра? – повторила я. Войдя в дом, я бросила сумку на стул, потом тупо забрала нежелательную почту и мельком проглядела ее.
– Джилли?
– Ничего не случилось. Я ничего ей не скажу.
– Нам нужно поговорить.
– Ты должен радоваться.
– Джилли…
– Что она сказала?
– Гм… – Он мешкал и не решался продолжить.
– Скажи мне.
– Что хочет обнять Бедолагу и… – он помолчал, – и выйти за меня замуж.
Я почувствовала унижение и разочарование, когда застала Джека и Нэнси вместе, затем меня постигло откровение, что у Джека есть ребенок, но это было ничто по сравнению с тем, что я ощущала сейчас.
Я никогда не была влюблена в Джека, мои чувства к нему не были глубоки. Гай женится! Что за черт! Мне хотелось кричать.
– Хорошо. Я поняла. – Я сделала вид, что занимаюсь занавешиванием штор в гостиной и вглядываюсь в огни, зная, что Гай наблюдает за каждым моим движением. Я подняла свой костюм кролика, разбросанный по полу, и бросила на перила.
– Джилли, остановись. Посмотри на меня.
Но я не могла.
– Джилли…
Гай проследовал за мной на кухню. Я разговаривала с Раскином, чтобы пропустить его вперед.
– Пожалуйста. Нам надо поговорить.
– Гай! – воскликнула я. – Не надо! Для чего? Ты собираешься жениться! – Я включила чайник, хотя совершенно не хотела пить. Не понимая, что делаю, я открыла несколько полок.
Гай преградил путь и встал прямо передо мной. Он стоял близко ко мне и снова смотрел мне в глаза.
– Я знаю, что мы не должны, – тихо проговорил он, – но нам нужно поговорить о том, что произошло.
Мне снова хотелось поцеловать его, но… я оттолкнула его.
– Мы не можем делать вид, что между нами ничего не происходит, – заявил он.
– Мы должны, – сказала я, мой голос дрожал. – Это был мимолетный порыв, Гай. Теперь возвращается Флора. Ты ведь все еще любишь ее? Ведь так?
Он притих.
– Не знаю. Возможно…
– Вот видишь. Нам нужно забыть об этом.
– Я не могу. Это был не просто поцелуй, а нечто большее. И ты сама это знаешь.
Я повернулась к нему.
– Ты все еще любишь ее, и она возвращается домой. Где место для меня?
– Все, что я знаю, что я испытываю к тебе чувства. Сильные чувства.
– Мне нет места в твоей жизни, Гай. – Я отошла от него, но он снова приблизился, не давая мне сбежать.
– Послушай, – произнес он, хватая меня за руку. – Джилли, послушай меня! – Затем он снова обнял меня, я не сопротивлялась, но…
– Я не хочу, чтобы мне снова причинили боль! – сказала я, отталкивая его. – Я не могу, Гай! Пусти!
– Джилли, я никогда не причиню тебе боль!
Я обхватила голову руками.
– Думаю, тебе лучше уйти.
– Я не хочу.
– Гай! – Я повысила голос. – Я не могу этого сделать. Не могу. Оставь меня в покое.
– Джилли…
– Пожалуйста, уйди! – Я уже почти рыдала.
Стоя в коридоре одна в темноте, я слышала, как он завел мотор и уехал в ночь.
Он ушел. По моему лицу катились слезы.
Этой ночью мне не хотелось идти наверх в свою спальню и лежать там в одиночестве. Вместо этого я свернулась калачиком на диване, Раскин присоединился ко мне, но это не помогло. Я не могла заснуть и сняла трубку, чтобы набрать мамин номер. «Пожалуйста, сними трубку», – молила я, отчаянно нуждаясь в ее поддержке. После гудка раздался сигнал автоответчика. Голос Патрика сказал:
– Элизабет и Патрик сейчас не могут подойти к телефону. – Я нажала отбой и швырнула трубку, даже не оставив сообщения. Я не смела позвонить Нику, потому что, как правило, трубку брала Нэнси. Мне хотелось поговорить с мамой. Я хотела, чтобы она обняла меня и, покачивая, как в детстве, успокоила. Так было, когда меня бросил Эд. Мне кажется, что даже когда дети вырастают, они по-прежнему нуждаются в матери. Я снова набрала мамин номер, но опять безрезультатно.
– Джилли, – проговорила Глория, завязывая пояс на халате, пока впускала нас с Раскином к себе. – Что такое? Что произошло? – Слава богу, она вернулась.
Раскин улегся на свое привычное место у камина, и я рассказала ей про Джека.
– Ну и лжец этот шаромыжник! – сказала она, протягивая мне второй стакан бренди. – Прости, Джилли! Это моя вина. Я призывала тебя присмотреться к нему, я одна из тех…
Я заметила, что у нее на столе лежит несколько брошюрок агентств по недвижимости.
– Ты, случайно, не собираешься переезжать? – перебила ее я.
– Джилли, мне только что оценили дом, мне просто стало любопытно, сколько он может стоить. – Она подвинула свое кресло, чтобы сесть рядом, чувствуя мою печаль.
– Глория, не уходи…
– Джилли, если ты так убиваешься по Джеку, то он не стоит этого, дорогая.
– Он меня не волнует. – Я начала плакать. – Ты единственная, кто у меня сейчас есть, – сказала я, цепляясь за нее как ребенок.
– Это не так. У тебя много друзей.
– Я скучаю по маме… – Я сглотнула, вспомнив про Гая. Мне даже не хватало сил рассказать Глории про Гая. Скоро он исчезнет из моей жизни. Женится и исчезнет. – Я не отпущу тебя, – пробормотала я, не в состоянии позволить ей уйти.
– Веселая пенсионерка никуда от тебя не денется, – пообещала она, поглаживая меня по волосам, как делала когда-то мама, когда я была совсем маленькой, пока наконец мои рыдания не стихнут.
Я чувствовала, как меня накрывают теплым одеялом, а на прикроватной тумбочке появляется стакан воды.
– Ты никогда от меня не избавишься, Джилли, – услышала я шепот Глории, потом она поцеловала меня в щеку и пожелала спокойной ночи. – Никогда.
1990
Мы с Ником вернулись, перекинув через плечо теннисные ракетки. Нам было по тринадцать, и у нас были каникулы. Мама записала нас на недельные курсы по большому теннису. Ник сказал, что она это сделала, только чтобы вытащить нас из дома.
Папа, нахмурившись, сидел за кухонным столом и что-то читал. Я открыла холодильник, чтобы достать апельсиновый сок. Ник полез в шкаф за чипсами.
– Где мама? – спросил он. Я ожидала, что папа скажет, что она наверху отдыхает. Большую часть времени она спала, а если не спала, то курила.
– Папа? – Я подсела к нему за стол. – Что случилось? – Я бросила взгляд через его плечо и увидела письмо, написанное маминым почерком. Отец попытался прикрыть его рукой.
