Кейтлин, разумеется, знала, как именно нужно ее кормить. Она широко открыла рот, и Бенуа сделал вторую попытку.
– Ты сидела в тюрьме. – Он затянулся, хлебнул кофе и проглотил немного макарон. – Так, значит, это правда? За ограбление банка? Эллен сказала мне вчера ночью. Но я не поверил. Мне показалось, что это… не знаю, не похоже на тебя.
– Эллен никогда не рассказывала о том, что со мной случилось?
– Эллен мало о тебе говорила. Но опля! В один прекрасный день Эллен увольняет Берту – кажется, она не очень ей нравилась – и берет на работу тебя. Но теперь, как я понимаю, ты больше не будешь здесь работать. И жить. Правила изменились. – Бенуа пожал плечами. – Мне нравится моя жизнь. Здесь. Этот город. Эта кухня. Моя американская жена. Моя маленькая дочка. – Он, как и Мари, обвел руками кухню, словно обнимая ее, и Кейтлин, и свою синюю пиалу с кофе. – И я не люблю ссориться. Эллен, ты знаешь, быстро выходит из себя. Поэтому я не стал задавать вопросов. Но сейчас… сейчас мне любопытно. Мне хочется узнать о тебе больше, Мари. Мне нравится твое имя – Мари.
– Что ты хочешь узнать? – спросила Мари. Она решила, что расскажет Бенуа все, о чем бы он ни спросил. – Я расскажу тебе все, – пообещала она.
Она сунула руки под себя. Ей невероятно хотелось дотронуться до Бенуа. Но еще рано. Скоро. Но не сейчас.
Но она все же не смогла удержаться и коснулась его. Погладила его ладонь. Бенуа вздрогнул. Кейтлин затянулась морковкой.
– Ты ограбила банк?
Мари покачала головой:
– Мой друг ограбил банк. Небольшой банк, на окраине города. Его звали Хуан Хосе. Ему было всего двадцать два. Он был очень симпатичный. Как картинка. И я была ненамного старше – мне было двадцать четыре. Я понятия не имела, что он собирается ограбить банк. Я его почти не знала, по правде говоря. Мы познакомились в баре, всего за неделю до этого. И среди ночи он появился у меня на пороге. Напуганный до смерти. Весь в крови. Я не стала раздумывать. Я была нужна ему, вот и все. Мы сбежали в Мексику. Потом нас нашла полиция, и меня отправили в тюрьму. Но я не пожалела о том, что сбежала с ним. Я и сейчас не жалею.
Бенуа посмотрел на Мари, потом перевел взгляд на ее пальцы, которые только что коснулись его ладони. Он отложил сигарету и откинул волосы со лба.
– Где он теперь?
Мари отвернулась. Она не могла ответить на вопрос Бенуа Донеля, глядя ему в глаза. Да, она решила рассказать ему все, но не могла собраться с силами, чтобы произнести это вслух. Она подумала, что она сама – это просто совокупность событий в ее жизни. Причин лгать у Мари не было. Особенно этому человеку. Все, что происходило сейчас между ними в этой кухне, залитой ярким полуденным солнцем, было настоящим. Она скажет Бенуа правду, поделится с ним своей печалью. Преподнесет ему свою откровенность, словно подарок.
– Он повесился, – сказала Мари. – В тюрьме.
– Merde, [1] – сказал Бенуа.
Мари подтянула колени к подбородку и уткнулась в них губами. Потом задумчиво поцеловала свою коленку.
– Я тебя понимаю, – сказал он. – Понимаю, что значит такая потеря.
Мари подняла голову и снова посмотрела на него.
– Моя сестра, – пояснил Бенуа.
Он зажег еще одну сигарету. Мари молчала, ожидая продолжения. Кейтлин высунула язык.
– Моя младшая сестренка. Ma petite soeur. [2] Натали. Она покончила с собой.
Теперь они не улыбались. Небо, как будто в унисон с их настроением, тоже вдруг затянуло тучами. Мари так никогда и не узнала, что заставило Хуана Хосе свести счеты с жизнью. Ей казалось, что этот его поступок что-то сломал в ней, сломал навсегда. Она пообещала, что дождется его. Она сказала это прямо и ясно.
– Она была поэтессой, – продолжил Бенуа. – Такой хрупкой, чувствительной.
– Я! – выкрикнула Кейтлин. – Говори со мной! Я, я, я!
– Ты, – кивнул Бенуа.
– Я! – снова выкрикнула Кейтлин.
– Ты, – сказала Мари.
Кейтлин швырнула пустую миску из-под макарон с сыром на пол. Миска загрохотала, но не разбилась.
– Послушай, ma petite, [3] – сказал Бенуа. – Я могу обедать с тобой и разговаривать с Мари. У нас очень интересный разговор. Кури свою морковку, пей яблочный сок и тихонько слушай. Как хорошая девочка.
Он дал ей красную детскую кружку с носиком.
– Я! – Кейтлин бросила кружку на пол. – Я!!
Ее маленькое личико покраснело.
Эта вспышка гнева впечатлила Мари. У Кейтлин вполне была причина разозлиться. Бенуа вторгся в ее личное пространство. Может быть, она и не понимала, о чем они с Мари разговаривают, но была достаточно проницательна, чтобы начать ревновать.
Бенуа Донель смотрел на Мари оценивающе, впитывая новую информацию о ее прошлом, и одновременно любовался ею нынешней, в короткой красной юбке и откровенной белой майке, открывающей пышную грудь. Их влечение друг к другу было сильнее, нежели грусть.
– Я! – визжала Кейтлин. – Я! Я!
– Ну хватит, – решительно заявил Бенуа Донель. – Хватит этого яканья. – Он укоризненно покачал головой. – У меня уже уши болят. Ты начинаешь меня сердить.
Но Кейтлин не унималась. Это было ее время, ее обед. Они всегда обедали вдвоем с Мари. Ее собственной Мари. Мари прекрасно понимала и Кейтлин, и ее злость. И нисколько не удивилась, когда Кейтлин разразилась слезами, хотя раньше она никогда себя так не вела.
Бенуа вздохнул и встал из-за стола. Он поднял Кейтлин и прижал ее к себе, но она заревела еще громче и заколотила руками и ногами.
– Нет, нет! Вниз! Кейтлин вниз!
– Ну, ну. – Бенуа попытался успокоить ее, но безуспешно. – Что такое? Никаких истерик. – Он в замешательстве взглянул на Мари: – Что с ней? Может, она хочет спать? Как ты думаешь?
Мари покачала головой.
– Нет! – крикнула Кейтлин. – Нет, нет, нет. Не спать.
– Что такое, Кит Кат? – спросила Мари. – Что ты хочешь, скажи мне.
– Купаться, – сказала Кейтлин. – Хочу купаться.
– Правда? – переспросила Мари. – Ты на самом деле хочешь купаться?
Кейтлин перестала вырываться из рук Бенуа. Мари встретилась с ним взглядом. Его глаза блестели. Она вспомнила о своем вчерашнем сне. В нем все как раз происходило в ванне. Как все легко, оказывается. Они все будто специально подыгрывали ей – Кейтлин, Бенуа, Эллен.
Мари просунула палец под тоненькую бретельку своей майки и спустила ее с плеча, глядя прямо в глаза Бенуа.
– Хочу купаться! – снова завопила Кейтлин.
– Знаешь, – медленно сказал Бенуа, – а идея совсем неплохая. Может быть, ванна – это как раз то, что нужно.
– Ванна, – повторила Кейтлин. – Да, да, да, да, да.
– Кейтлин и я любим принимать ванны вместе, – сказала Мари.
– Это я уже знаю, – ответил Бенуа. – У меня в памяти, – он дотронулся до лба, – осталась одна прекрасная картинка.
– Поэтому ты сейчас здесь? – спросила Мари. Она заранее знала ответ, но все же хотела быть абсолютно уверена. Хотела убедиться окончательно перед тем, как она войдет в ванную и снимет с себя свои немногочисленные одежки. Три недели добродетели окончились. Мари чувствовала огромное облегчение. – Из-за картинки в твоей па мяти?
– Разве это не очевидно? – спросил в ответ Бенуа.
Мари протянула руку, и Бенуа поднял ее со стула.
– Перестаньте разговаривать, – потребовала Кейтлин.
Мари наклонилась и взяла ее из рук Бенуа. Через неделю эта умненькая, забавная, невыносимая, хорошенькая, прелестная малышка будет жить другой жизнью, отдельной от Мари. Кейтлин ничего не знала о королевском повелении своей матери. Она понятия не имела о событиях, которые вот-вот должны произойти в ее судьбе. Ее мнения никто не спросил.
Мари не хотелось думать о расставании с Кейтлин.
Она хотела Бенуа.
Она хотела обнимать его обнаженное, скользкое от мыла тело, гладить его спутанные влажные волосы. И чтобы он читал ей вслух. «Вирджини на море».
– В ванну, – сказала Мари.
Она понесла Кейтлин в ванную, словно ничего особенного не происходило. Бенуа пошел за ней, слегка обнимая ее за талию сзади.* * *
Ванна была большая и глубокая, но когда в нее залез Бенуа Донель, она показалась Мари меньше. Кран был вделан в стену по центру ванны. Мари и Бенуа устроились на противоположных концах, Мари согнула свои длинные ноги и вытянула их поверх его ног. Кейтлин была между ними, и они передавали ее друг другу, словно резиновый мячик.
Кейтлин была в восторге. Она смеялась без перерыва. Когда девочка оказывалась в том конце, где лежала Мари, Мари нежно ласкала ступней член Бенуа. Он щекотал внутреннюю сторону ее бедра большим пальцем ноги.
– Еще! – визжала Кейтлин. – Еще! Еще!
После купания Мари отнесла Кейтлин в ее комнату и уложила спать.
– Я очень, очень устала, – серьезно сказала Кейтлин.
– Ложись и спи, – предложила Мари. – А когда ты проснешься, я буду рядом.
Она поцеловала Кейтлин в мокрую макушку. Может быть, она укладывает ее в последний раз. Нужно запомнить этот момент. Если у Эллен есть хоть какие-то мозги, она не будет сидеть в офисе до самого конца рабочего дня. Но это вряд ли. Эллен не способна уйти с работы раньше точно так же, как в школе она не способна была прогулять урок. Мари вдруг захотелось найти свою одежду, завязать покрепче шнурки на кедах и уйти, уйти прямо сейчас, пока автор «Вирджини на море» ждет ее в спальне.
