– Как ты собираешься заманить его в «Шорти»? – поинтересовался отец.
– Скажу, что мы с Лэйси приглашаем его на ужин, – ответил Клэй. – Он, конечно, заподозрит, что мы что-то для него приготовили, потому что повезем мы его не в дорогой ресторан, а в «Шорти». Но я надеюсь, что в целом это все-таки станет для него сюрпризом.
До конца поездки они обсуждали один из проектов Клэя, хотя Алек наверняка пытался понять, что же стояло за этим приглашением на обед. И только когда они уселись за столик и заказали себе суп, Алек заметил:
– Такое чувство, что ты чем-то озабочен. У тебя все в порядке?
Клэй не подозревал, что его настроение хорошо заметно окружающим.
– У меня есть довольно-таки интересные новости, – ответил он.
– В смысле?
– Оказывается, Джина находится в родстве с Пурами.
– Вот как? – Отец смотрел на него с явным недоверием.
Клэй пересказал часть того, что Джина поведала ему прошлым вечером. В частности, упомянул о том, как ситуация с матерью заставила ее отправиться на поиски родственников. Рассказал про дневник Элизабет.
– Ты сам видел этот дневник? – поинтересовался отец.
– Нет. Вряд ли она привезла его с собой. Мне, по крайней мере, она об этом не говорила.
Алек откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
– Я знаю, Клэй, – сказал он после некоторого раздумья, – что Джина тебе нравится, а потому обещаю не возвращаться к этому в дальнейшем. Но кое-что я все-таки должен сказать.
Клэй кивнул, понимая, что все равно не сможет остановить его.
– А вдруг Джина выдумала эту историю в надежде на то, что мы растаем от умиления и поможем ей поднять линзы?
– Папа, лично я ей верю, – вздохнул Клэй. – Джина и правда не историк, она сама это признала. Единственной ее мотивацией было именно родство с Пурами.
– Тогда почему она не сказала об этом сразу?
Клэй ненавидел скепсис в глазах отца, как ненавидел и логику его слов.
– Думаю, она просто не хотела сближаться ни с кем из нас. Ей хотелось посмотреть на маяк, посетить края, где жили ее предки, а потом вернуться к себе в Вашингтон. Она не собиралась исповедоваться перед людьми, которые ничего для нее не значили. Джина не ожидала, что подружится с Лэйси и со мной, как не ожидала и того, что успеет проникнуться к нам… ко мне… какими-то чувствами.
Как бы ему самому хотелось в это поверить!
– Ты влюбился в нее, не так ли? – спросил отец.
Клэй кивнул.
– Это все ты виноват, – улыбнулся он. – Ты же советовал открыться ей.
– И ты открылся? – улыбнулся в ответ отец.
Клэй снова кивнул.
– Она замечательная, других слов не подберешь.
– И ваши чувства взаимны?
– Надеюсь.
Отец помолчал, поджидая, пока официантка поставит перед ними тарелки с супом. Наконец, когда она ушла, он глянул Клэю прямо в глаза.
– Я подумаю о линзах, Клэй, – сказал он. – Обещаю тебе все еще раз как следует обдумать.
Суббота, 9 мая 1942 г.
Внезапно все пошло наперекосяк.
Сегодня утром я не успела заглянуть в световую камеру, чтобы забрать записку, которую мистер Хьюитт регулярно оставляет для меня в пятницу вечером. Мне пришлось помогать маме с выпечкой, а иначе она могла что-нибудь заподозрить. Я постаралась побыстрее съездить со своими пирогами на станцию Береговой охраны, так как спешила забрать записку до того, как ее кто-нибудь увидит. Можете представить мой ужас, когда я поднялась на маяк и увидела там папу! Я уже приготовилась отвечать на кучу вопросов, как вдруг заметила записку – та, как всегда, была засунута за медное крепление. Стало быть, папа пришел сюда только для того, чтобы помыть окна.
Увидев меня, он отложил на время губку.
– Представляешь, Бесс, – сказал он, – шпиона все-таки нашли!
Первым делом, конечно же, я подумала о Джимми Брауне, ведь в своей вчерашней записке я сообщила мистеру Хьюитту о его немецком происхождении. Но в действительности все оказалось иначе.
– И кто же это? – спросила я как бы между прочим, чтобы не вызывать у папы подозрений.
– Мото Сато, вот кто! – ответил он. – Бад Хьюитт был тут утром и рассказал нам обо всем.
Я просто онемела от изумления, но папа этого не заметил.
– Его уже давно подозревали в чем-то подобном, – продолжил он как ни в чем не бывало, – но никому не хотелось в это верить. Он выглядел таким славным старичком, который только и делает, что ловит целыми днями рыбу.
Я была в таком замешательстве, что продолжала молча смотреть на него.
– Ты ведь знаешь, что Мото Сато спасся при пожаре, – сказал папа, как будто это были невесть какие новости.
– Знаю, – подтвердила я.
– Когда шериф приехал к его дому, мистер Сато, насквозь мокрый, сидел у дороги. Ну, что ты об этом думаешь?
Я никак не могла понять, куда он клонит. Может, он узнал о том, как мы с Сэнди спасли мистера Сато, и теперь пытается загнать меня в ловушку? Может, мистер Сато был не настолько плох, как нам казалось, и рассказал про нас шерифу?
– Так все поняли, что японец – вовсе не инвалид, – пояснил отец. – Его кресло осталось в спальне, а сам он, судя по всему, выбежал из дома, прыгнул в залив, доплыл до суши, а затем прошел через двор к дороге. Ясное дело, инвалиду такое не под силу.
– Может, кто-то спас его из огня и оставил во дворе, – предположила я.
– Тогда почему он об этом не скажет?
Тут я не нашлась что ответить.
– А почему все решили, что он – шпион? – спросила я.
– Все это время он лишь притворялся инвалидом, а сам, скорее всего, выбирался по ночам на пляж и подавал сигналы немецким подлодкам. В его доме, кстати, нашли сгоревший радиоприемник.
Да это же было самое обычное радио! Мне хотелось кричать от бессилия.
– По словам Бада, Мото Сато так и не бросил свое притворство, – добавил отец. – Делал вид, что не может сам дойти до машины шерифа.
Но он и правда не может ходить! Мне было так плохо, что из глаз у меня хлынули слезы. Схватив губку, я сделала вид, будто помогаю отцу мыть окна. Сама же первым делом вытащила записку мистера Хьюитта и спрятала ее в карман.
– И что теперь будет с мистером Сато? – спросила я. Надеюсь, по моему голосу нельзя было догадаться, что я плачу.
– Его допросят, так сказал Бад. Если против него найдут какие-то улики, то арестуют. В противном случае его отправят в один из лагерей для интернированных. Когда Мото Сато увозили, невестка его была вне себя от горя. Кричала и плакала. Однако ей тоже не избежать допроса. Не исключено, что и она как-то связана со всем этим. Что ни говори, а она была замужем за японцем.
Я понимала, что мне нужно немедленно поговорить с Сэнди. Надо поскорее во всем признаться, даже если это и значило… по правде говоря, я не знала, чем это нам грозило. Сэнди, должно быть, отделается выговором, ну а меня родители навечно запрут в спальне. Да какая разница? Не могли же мы бросить человека на произвол судьбы!
Какое-то время я усердно терла окна, а потом спустилась вниз и вновь поспешила на станцию Береговой охраны. Остановилась я лишь для того, чтобы прочесть записку мистера Хьюитта.
Вот что он писал:
«Бесс, спасибо тебе за информацию о Джимми, но я не думаю, что теперь он нам нужен. Как оказалось, мистер Сато сумел выбраться из горящего дома на своих двоих, без инвалидного кресла, так что наши подозрения в его адрес вполне могут подтвердиться. Пока что, однако, ничего не ясно, так что продолжай свои наблюдения. Будем и дальше обмениваться записками, пока я не приду к выводу, что в этом уже нет никакой необходимости».
«Как же все запуталось», – думала я, прочитав записку. Похоже, теперь, когда предполагаемого шпиона нашли, мистер Хьюитт вовсе не собирался принимать в расчет Джимми.
Уже добравшись до станции, я вдруг поняла, что не знаю, как мне поступить. Мне нельзя было при всех обратиться к мистеру Хьюитту, ведь это могло вызвать подозрения. По той же причине не могла я поговорить и с Сэнди. Оказалось, однако, что мистер Хьюитт и большая часть парней отправились осмотривать место, где затонул еще один корабль. Сэнди, к счастью, остался на станции. Его не было здесь утром, когда я приносила печенье и пироги. Перехватив его взгляд, я сразу же поняла, что он тоже все знает и здорово расстроен. Я не знала, как мне вызвать его на разговор, но Сэнди сам решил эту проблему.
– Как хорошо, что ты пришла, Бесс, – сказал он. – Я хочу испечь тот пирог, который так хорошо получается у вас с мамой. Не поделишься со мной рецептом?
– А у тебя есть необходимые ингредиенты? – поинтересовалась я. Такое чувство, будто мы говорили с ним на тайном языке.
– Ясное дело, – ответил он, кивая в сторону кухни.
Я боялась, что другие ребята тоже пойдут с нами, но этого не случилось.
Как только мы оказались одни, Сэнди схватил меня за руку.
– Уже слышала? – спросил он.
– Да. Нужно рассказать Баду, что это мы его спасли.
– Невозможно, – покачал головой Сэнди.
