Джулиан и Оливер стояли поодиночке, словно загипнотизированные. Ни Генри, ни Бетти, ни Шарон не было видно. О’Рурк склонился над телом ребенка. Он молчал и выглядел как всегда – вот только по лицу его струились слезы.
Я не знала, что делать. Я тоже была словно под гипнозом и могла только стоять и смотреть на все это. Ужас был настолько всепоглощающим, настолько грандиозным, что, казалось, с этого момента уже ничего не может быть как раньше и мир прекратит свое существование, – мы не сможем говорить, солнце не продолжит свой путь по небосводу, ветер затихнет навсегда. Казалось невозможным, что такое может происходить, в то время как остальной мир продолжает жить по своим законам, не останавливаясь и не задумываясь ни на минуту.
Единственный способ побороть оцепенение – не размышлять, а быстро действовать, выполняя одно задание за другим.
О’Рурк, Генри, Мухаммед, Бетти и я собрались у машин. Солнце пробивалось через пыль, отбрасывая снопы света, будто сквозь потолочные балки. Нам придется иметь дело с десятью, может, двадцатью тысячами беженцев.
– Наверняка холера процветает, – сказал О’Рурк.
План был такой: мы с Мухаммедом занимаемся регидратацией и распределением пищи, Генри проверит чистоту пресных источников и определит зоны дефекации. Бетти будет делать прививки от кори. О’Рурк и Шарон организуют что-то вроде кризисного центра для тяжелых больных.
– Как же передача? – спросила Бетти. Часы показывали час тридцать. Эфир в четыре часа.
– Сорока тонн им хватит ненадолго, – сказал О’Рурк.
Оливер и Джулиан все еще стояли поодаль и в оцепенении смотрели на толпу.
– Иди сюда, – позвала я Оливера. – Послушай, ты должен организовать трансляцию. Скорее, тебе многое нужно успеть. Возьми «Лендкрузер», езжай к техникам и расскажи, что здесь творится.
Он не фокусировал взгляд.
– Давай, Оливер, – сказала я.
К нам подошла Коринна. Она вытирала глаза. Похоже, ей удалось взять себя в руки.
Я взглянула на Оливера. Он все еще беспомощно озирался по сторонам.
Подошел Мухаммед и присоединился к нам. Он положил руку Оливеру на плечо, отвел его в сторону и начал с ним разговаривать.
– Я помогу вам, – произнесла Коринна. – Говорите, что делать.
Я попросила ее вернуться туда, где мы оставили грузовики с продовольствием, и пригнать их обратно.
– Скажи, чтобы не въезжали на плато, пока мы всё не подготовим. Справишься с двухосным грузовиком?
– Да, – ответила она.
– Я могу попросить Генри.
– Не надо. Я справлюсь. Генри нужен тебе здесь.
– Подожди, я поеду с тобой, – очнулся Джулиан.
– Оставайся здесь, – сказала я. – Она одна справится.
– Скажи, чем я могу помочь? – спросил он.
– Будешь помогать распределять пищу.
Спустя какое-то время вернулся Мухаммед и с ним – Оливер. Оливер выглядел намного лучше и вызвался проверить, работает ли спутниковая тарелка. Потом он и техническая группа будут решать, что делать.
Мухаммеда окружили старейшины деревень.
– Они помогут распределить продукты? – спросила я.
– Конечно.
Я осмотрелась в поисках подходящего места.
– Беженцы разделены по группам?
– Да. Жители каждой деревни держатся вместе.
– Сколько здесь деревень? – спросила я.
Мухаммед переговорил со старейшинами.
– Около пятисот.
– Начнем с детей до пяти лет. И с самых тяжелых больных. Кризисный центр организуем здесь, одновременно будем давать регидратационные соли. Остальных накормим потом.
– Матерей тоже нужно накормить, – сказал Мухаммед.
– Накормим всех, кто приведет детей.
– Я поговорю со старейшинами, – сказал Мухаммед. – Они всё организуют.
Я старалась не думать ни о чем, кроме того, что нас ждет, и не представлять себе самое худшее, чтобы не удариться в панику. Поискала глазами Джулиана и велела ему сложить из камней три ограждения.
– Хорошо, – сказал он и стал собирать камни, будто намеревался заняться этим в одиночку.
– Позови кого-нибудь на помощь.
Я стала обращаться к беженцам, которые еще крепко держались на ногах, но они не понимали, что от них требуется.
– Зачем нужны ограждения? – спросил Джулиан.
Нам нужны были отдельные участки для прививок, раздачи высококалорийного печенья и жидкой пищи для самых слабых.
– Нужны высокие стены – на случай если разгорится драка. – Я не была уверена, что такое возможно: слишком много отчаявшихся людей вокруг.
Джулиан стал объяснять жестами, что нужно сделать, и беженцы засмеялись – несмотря на ужас, царивший вокруг, они засмеялись. И стали собирать камни. К нам подошел мужчина, говоривший по-английски, и стал помогать, взяв руководство постройкой на себя. Вскоре уже человек триста собирали камни и строили стены.
Я все время посматривала в конец каменного коридора, где были припаркованы наши машины. Съемочная группа возбужденно сновала туда-сюда. Они протянули вдоль тропинки толстый кабель и лихорадочно пытались присоединить удлинитель. Оливер ездил вверх и вниз по дороге, время от времени проверяя спутниковую тарелку. Они были похожи на ос, кружащих около гнезда.
В три часа сорок пять минут ограждения были готовы. Внутри кишмя кишели дети и больные – некоторые лежали на земле, кто-то стоял в очереди. Старейшины то и дело доставляли новых больных, держа их под руки или неся на носилках. Если кто-нибудь из нас случайно проливал еду, люди бросались на землю и ползали, съедая все, что успевали подобрать. Каменные стены едва не рушились под напором – каждый норовил заглянуть, стоны и вой смешались с криками недовольства. Было тяжело сохранять спокойствие, когда возле стен сгрудились десятки людей, которые протягивали к нам умирающих младенцев и умоляли впустить их. Начались драки – многие считали несправедливым, что оказались по ту сторону стены.
Я все время посматривала на часы, на съемочную группу, но все было по-прежнему. Машины ездили туда-сюда по коридору. Я не понимала, что происходит. Я думала, Коринна и Джулиан уже должны начать репетировать и готовиться к съемкам, но они раздавали печенье за соседней стеной.
– Я пойду и узнаю, что там происходит, – сказала я Мухаммеду.
И тут я увидела Оливера – он шел мне навстречу.
– Ничего не работает, – сказал он, подойдя ближе. Он был в унынии, полный жалости к самому себе.
– Как это? – сглотнула я.
– Тарелка не работает.
– Что?
– В ней пробоина.
– Пробоина? – Я часто заморгала. – Как это случилось?
– Не знаю. Говорят, камень отскочил, пока мы ехали.
– Починить нельзя?
– Они пытаются выправить ее молотком, но это очень тонкая работа. Тарелка должна быть абсолютно гладкой.
– Думаешь, получится?
– Хочешь знать мое мнение? Мы в дерьме, Рози.
Я в панике потерла лоб. Нам не хватит продовольствия. В Станстеде ждет еще один самолет «Серкл Лайн». Он мог бы прибыть с грузом через двадцать четыре часа. Мы могли бы организовать ежедневные перевозки, пока кризис не минует. Но если трансляция не состоится, все пойдет прахом. Жизни тысяч людей в тот самый момент зависели от куска железа, в котором зияла пробоина. Ужасная нелепость, но так оно и было. А до эфира оставалось полчаса.
– У тебя был запасной план на случай, если тарелка не заработает? – спросила я.
– Да. Я всё продумал.
– Коринна и Джулиан тебе нужны? Где Кейт?
– В джипе. Толку от нее ноль. Лучше вообще ее не трогать.
Я оглянулась. Кейт рыдала, дергая себя за волосы.
– Можешь, конечно, прислать Джулиана и Коринну. Но думаю, здесь от них больше пользы. Лучше продолжайте работу. Я позову вас, если будут какие-то изменения.
Сконцентрироваться было нелегко. У нас был всего лишь один час – между пятью и шестью, – чтобы весь мир увидел этот кошмар, это наш единственный шанс. Но я ничего не могла поделать.
Без десяти четыре послышался крик. Нас звал кто-то из съемочной группы. Оператор навел объектив на Джулиана и Коринну. Коринна посмотрела на меня и ободряюще улыбнулась. Я выскочила из-за каменного ограждения и бросилась к машинам. Подбежала ближе, спотыкаясь о камни. Вопли Оливера гулким эхом разносились по каменному коридору.
– Нет сигнала, – кричал он, утопая в песке. – Тарелка работает, но сигнала нет. Мы в тени этой чертовой горы. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Проклятый Вернон! Надо было остаться в лагере. – Он ударял кулаком о кулак, беспомощно топчась на месте. Пять минут пятого. В Лондоне шоу уже вышло в эфир, так и не дождавшись связи с Намбулой. – Мухаммед, – вдруг произнес Оливер, – здесь есть дорога наверх?
– Да, но тропа очень крутая. Если выехать и следовать по подножию горы налево, через двести ярдов увидите.
– Куда ведет тропа? – спросил Оливер. – Можно будет спустить кабель?
Прищурившись, Мухаммед поднял руку и указал поверх каменных ограждений. Там возвышалась почти отвесная гора – огромная глыба красного камня.
