которое подсказывал ему опыт. Леди возвращалась слишком поздно. Джентльмен хотел, чтобы она вернулась без лишнего шума, который мог возникнуть от скрипа колес кэба, что может быть услышано за дверью.
Впрочем, какое значение это имело для него, кэбмена, если плата за проезд получена заранее? Он любил деньги и хотел получить чаевые. И он не был разочарован. В конце улицы джентльмен сошел, вынес свою пьяную спутницу на руках и поставил ее вертикально на тротуар.
Свободной рукой он дал кэбмену монету в одну крону, удвоив таким образом плату за проезд.
Получив такое щедрое вознаграждение, не желая показаться невежливым, кэбмен забрался обратно на облучок и, накинув на плечи свой желтовато-серый балахон, натянул поводья, хлестнул крученым кнутом лошадь и поехал обратно, в направлении Хаймаркет, в надежде встретить еще одну пьяную пару.
— Держись за мою руку, Фан! — сказал Свинтон своей беспомощной лучшей половине, убедившись, что кэбмен уехал и не мог его услышать. — Обопрись на меня. Я поддержу тебя. Так! Теперь пошли!
Фан не ответила. Алкоголь одолел ее — она была совершенно невменяема. Она была слишком пьяной, чтобы говорить и даже идти; ее мужу пришлось взвалить ее на плечи и тащить на себе. Она совсем не понимала, куда ее тащат. Зато Свинтон знал куда.
Он шел совсем не в направлении Южного Берега; они вошли в темный тихий переулок и пересекли Парк Роад! Зачем? Свинтон знал зачем.
Ниже Парк Роад протекает Риджентс Канал, с мостом, о котором уже шла речь. Стоит только добавить, что чтобы пересечь канал по мосту, надо пройти через просеку в кустарнике. Это в западном направлении. А в восточном направлении дороги — стена парка, поднимающаяся высоко и заслоненная к тому же высокими деревьями.
Если смотреть в сторону Паддингтона, вы видите открытую местность, где протекает канал, и тропинка вьется вдоль его берега. Вода колеблется ниже ваших ног, с обеих сторон канал скрыт вечнозелеными растениями, и пешеходы, гуляющие по Парк Роад, защищены от падения в воду перилами, доходящими до уровня груди.
На этот мост и поднялся Свинтон. Он остановился рядом с перилами, как будто для отдыха, а жена все еще держалась за его руку.
Он отдыхал, но в его намерения не входило перейти мост. Он восстанавливал силы для адской работы, для спектакля, в котором он будет исполнять роль убийцы, а его жена — роль жертвы. Только это был не спектакль, а реальная драма.
Здесь не было света, который озарил бы сцену по окончании игры, не было зрителей, которые наблюдали бы, как злодей, внезапно отпустив руку жены, обернул плащ вокруг ее шеи, так, чтобы застежка была сзади, и затем, вывернув наизнанку, набросил юбку поверх ее головы. Не было ни одного уха, которое слышало бы ее приглушенный крик, когда она, резко поднятая его руками, была переброшена через перила моста!
Свинтон даже не задержался, чтобы услышать плеск от падения ее тела. Он услышал его лишь приглушенным, смешанным со звуком собственных шагов, когда торопливой, испуганной походкой вернулся на Парк Роад.
Глава LXXX
НА БУКСИРНОМ ТРОСЕ
С трудом буксируя свою баржу, Билл Бутл, лодочник, медленно тащил ее по каналу.
Причина тому — очень густой туман, при котором было весьма непросто вести его старую лошадь по тропинке.
Он бы не взялся за такое дело сегодня, однако следующим утром он должен был появиться в Паддингтоне, где его будет ждать владелец баржи.
Билл был капитаном; команда включала его жену и целый выводок молодых Бутлов, один из которых еще сосал грудь.
Миссис Бутл, одетая в мужнино пальто из толстого сукна, чтобы защититься от ночной сырости, стояла у руля, в то время как сам Бутл понукал рабочую лошадь, буксировавшую судно.
Он прошел мост Парк Роад и уже ощупью начал путь далее, когда туман, более плотный, чем обычно, сгустился над каналом и заставил лодочника сделать остановку.
Лодка была все еще под мостом; и госпожа Бутл, чувствуя, что движение приостановлено, отпустила руль. Именно в этот момент они с мужем услышали шелест на мосту и сразу же — свист большого тела, летящего вниз!
Был также голос, но столь приглушенный, что его было еле слышно!
Прежде чем кто-либо из них успел понять, что происходит, тело достигло воды, с плеском и шумом.
Оно ударило по буксирному тросу, причем с такой силой, что старый механизм, утомленный длительным напряжением, ушел под воду.
Испуганный внезапным толчком, Бутл едва сумел устоять на ногах: он чуть было не упал головой вперед.
Трудно было также успокоить лошадь, потому что кто-то, чьи приглушенные крики можно было услышать, подойдя к волнующейся от барахтанья поверхности воды, дергал буксирный трос, стараясь зацепиться за него!
Голос был довольно слаб, но тем не менее Бутл смог определить, что это женский голос!
В лодочнике сразу проснулся рыцарский инстинкт, и, отпустив канат, он отбежал в сторону и прыгнул с берега в воду.
Было так темно, что он не видел ничего, но приглушенные крики направляли его, и, подплыв к буксирному тросу, он обнаружил то, что искал!
Это была женщина, барахтавшаяся в воде; ей удавалось до сих пор держаться на плаву.
Этому способствовал плащ, который шелестел по одну сторону буксирного троса, в то время как ее тело барахталось на другой.
Кроме того, она схватила веревку руками и держалась за нее с отчаянием утопающего.
Лодочник не мог видеть ее лицо, которое, очевидно, было спрятано в складках плаща!
Он и не старался разглядеть лицо. Достаточно было того, что телу угрожала опасность пойти ко дну, и, обхватив одной рукой это тело, а другой рукой хватаясь за трос, он начал двигаться к барже.
Миссис Бутл, которая давно уже оставила руль и находилась у носа судна, помогла ему и его ноше взобраться на борт. Спасенная, после того как ее рассмотрели при свете фонаря на судне, оказалась очень красивой леди, одетой в богатые шелка, с золотыми часами на поясе и бриллиантовым кольцом, искрящимся на пальце!
