505
Благодаря морской капусте и сравнительно мягкому климату юго-западное побережье я считаю единственным пока местом на Сахалине, где ссыльная колония возможна. В 1885 г. в одном из заседаний Общества изучения Амурского края было прочитано интересное сообщение[796] о морской капусте теперешнего владельца промысла Я. Л. Семенова. Сообщение это напечатано во «Владивостоке», 1885 г., №№ 47 и 48.
…третий – лепит из гипса. – Это ссыльнокаторжный Василий Северов. Имеется его карточка: Лиственничное, дв. 9, Василий Северов, 30 л., правосл., на Сахалине с 1884 г., неграм., холост (ГБЛ). Сохранилось на клочке бумаги его письмецо Чехову или Булгаревичу (без даты и без обращения): «Я сделаю Вам 2 группы по 10 рублей и двух преступников по 3 рб.» (ГБЛ). Об этом же см. в письмах Булгаревича Чехову от 22 сентября 1890 г., от конца сентября 1890 г., от 8 и 10 октября 1890 г. (сб. «А. П. Чехов». Южно-Сахалинск, стр. 190–192, 196).
Те изящные и дорогие поделки из дерева, которые были на тюремной выставке… – О сахалинском отделе тюремной выставки, открытой в период работы IV Международного тюремного конгресса в 1890 г., см. примеч. к стр. 111.
До сих пор мастера находили себе заработок только в постах у чиновников и богатых ссыльных. К чести местной интеллигенции сказать, за услуги мастеров она платит всегда щедро. О таких случаях, как доктор, кладущий в околодок сапожника под видом больного, чтобы тот шил для его сына сапоги,[797] или чиновник, записывающий к себе в прислуги модистку, которая шьет даром на его жену и детей,[798] – о таких случаях говорят здесь как о печальных исключениях.
По данным инспектора сельского хозяйства.
…если тамбовский крестьянин съедает 4 ф. хлеба в день… – Чехов пользовался данными В. И. Никольского (см. «Тамбовский уезд…», стр. 40).
«Табель о довольствии ссыльнокаторжных мужчин и женщин пищею» составлена на основании высочайше утвержденного 31 июля 1871 г. положения о провиантском и приварочном довольствии войск.
…чтоб увеличить вес хлеба, когда-то в Тымовском округе муку мешали с просеянной глиной. – О несъедобных примесях в хлебе писал И. С. Поляков в известном Чехову «Путешествии на остров Сахалин в 1881–82 гг.», стр. 35.
Припек – это демон-искуситель, перед чарами которого устоять, как оказывается, очень трудно. Благодаря ему очень многие потеряли совесть и даже жизнь. Смотритель Селиванов, о котором я упоминал уже, пал жертвой припека,[799] так как был убит хлебопеком-каторжным, которого распекал за то, что у того выходило мало припеку. В самом деле, есть из-за чего похлопотать. Положим, что в Александровской тюрьме пекут хлеб для 2870 человек. Если удержать с каждого пайка только по 10 зол, то получится около 300 фунтов в день. Вообще операции с хлебом очень выгодны. Так, например, чтобы сделать растрату 10 тысяч пудов муки и потом покрыть ее исподоволь мукою же, удерживаемою по золотникам с арестантских пайков, достаточно 2–3 лет.
Поляков писал: «Хлеб в Мало-Тымовском поселении был до такой степени плох, что не всякая собака решается есть его; в нем была масса неперемолотых, целых зерен, мякины и соломы; один из присутствовавших при осмотре хлеба моих сотоварищей справедливо заметил: „Да, этим хлебом так же легко завязить все зубы, как и найти в них зубочистку для их очистки“».[800]
Случается, в тюрьме варят похлебку из свежего мяса; это значит, что медведь задрал корову или произошло какое-нибудь несчастье с казенным быком или коровой. Но к подобной убоине арестанты часто относятся как к падали и отказываются есть ее. Вот еще строки из Полякова: «Очень нехороша была также и местная солонина; она готовилась из мяса казенных быков, истощенных работой на плохих и трудных дорогах и убитых нередко накануне погибели, если им не перерезывалось горло полуиздохшим».[801] Во время хода периодической рыбы арестантов кормят свежею рыбой, отпуская по одному фунту на человека.
Тюремный суп ~ в котел поступает и та больная рыба, которую в верховьях ловят каторжные поселенцы. – О тюремном супе (и вообще об арестантской пище) писал незадолго до Чехова (и в духе его наблюдений) автор известной Чехову корреспонденции (См–ский. На Сахалине. – «Кронштадтский вестник», 1890, № 23, 25 февраля). По-иному освещал вопрос о тюремной пище А. Н. Краснов в известных Чехову очерках «На острове изгнания»: «Поблизости помещается и кухня, где в громадных котлах варится похлебка из крупы и рыбы или мяса, которая два раза в день вместе с хлебом полагается на пищу арестантам. Я пробовал и то и другое, как в Александровской тюрьме, так и в других посещенных мною тюрьмах. Везде я находил это кушанье питательным и вкусным» («Книжки Недели», 1893, август, стр. 153).
…по словам заведующего медицинскою частью – П. И. Супруненко (см. о нем примеч. к стр. 111).
Всё это администрации известно. По крайней мере вот мнение на этот счет самого начальника острова: «В местных операциях по приварочному довольствию каторжных есть обстоятельства, невольно набрасывающие на это дело сомнительную тень» (приказ № 314-й, 1888 г.). Если чиновник говорит, что он целую неделю или месяц питался арестантскою пищей и чувствовал себя прекрасно, то это значит, что в тюрьме для него готовили особо.[802]
Как легко кашеварам ошибиться и приготовить по объему больше или меньше порций, видно из тех количеств, которые кладутся в котел. В Александровской тюрьме 3 мая 1890 г. довольствовались из котла 1279 чел.; в котлы было положено: 13½ пуд. мяса, 5 пуд. рису, 1½ пуда муки на подболтку, 1 п. соли, 24 п. картофеля, 1/3 ф. лаврового листу и 2/3 ф. перцу; в той же тюрьме 29 сентября для 675 человек: 17 п. рыбы, 3 п. крупы, 1 п. муки, ½ п. соли, 12½ п. картофеля, 1/6 ф. листу и 1/3 ф. перцу.
3 мая в Александровской тюрьме из 2870 ч. довольствовались из котла 1279, а 29 сентября из 2432 ч. только 675.
Работавшие в рудниках, по свидетельству горного инженера Кеппена, ели сальные свечи. – Чехов ссылался здесь на книгу А. Кеппена «Остров Сахалин…» (стр. 55).
Администрация и местные врачи находят довольствие, получаемое арестантами, недостаточным и в количественном отношении. По данным, взятым мною из медицинского отчета, пай содержит в граммах: белка – 142,9, жиров – 37,4, углеводов – 659,9 в скоромные дни и 164,3, 40,0 и 671,4 – в постные. По Эрисману, скоромная пища наших фабричных содержит жиров 79,3, а постная – 67,4 гр.[803] Чем больше человек работает, чем сильнее и продолжительнее физическое напряжение, тем больше, по правилам гигиены, он должен получать жиров и углеводов. О том, как мало надежды можно возлагать в этом отношении на хлеб и суп, читатель может судить по всему вышесказанному. Рудничные арестанты в четыре летние месяца получают усиленное довольствие, состоящее из 4 ф. хлеба и 1 ф. мяса и 24 золотн. крупы; но ходатайству местной администрации, такую же порцию стали назначать и тем рабочим, которые заняты на дорожных работах. В 1887 г. на Сахалине, по мысли начальника главного тюремного управления, был поднят вопрос «о возможности изменения существующей на о. Сахалине табели с целью удешевления стоимости продовольствия ссыльнокаторжных без ущерба для питания организма» и были произведены опыты продовольствия по способу, рекомендованному Доброславиным. Покойный профессор, как видно из его рапорта, находил неудобным «ограничивать размер пищи, уже столько лет выдаваемой ссыльнокаторжным, не входя в ближайшее изучение тех условий работы и содержания, в которые эти арестанты поставлены, так как едва ли можно составить здесь точное понятие о качествах того мяса и хлеба, которые на месте выдаются»; тем не менее все-таки он находил возможным ограничение в году употребления дорогих мясных порций и предложил три табели: две скоромных и одну постную. На Сахалине эти табели были предложены на рассмотрение комиссии, назначенной под председательством заведующего медицинскою частью. И сахалинские врачи, участвовавшие в ней, оказались на высоте своего призвания. Они, не обинуясь, заявили, что, ввиду условий работ на Сахалине, сурового климата, усиленного труда во всякое время года и при всякой погоде, отпускаемого теперь довольствия недостаточно, что продовольствие по табелям проф. Доброславина, несмотря даже на сокращение мясных порций, обойдется гораздо дороже, чем по существующей табели. Отвечая на главный пункт вопроса, касающийся удешевления порций, они предложили свои собственные табели, которые, однако, обещали совсем не те сбережения, каких хотело тюремное ведомство. «Сбережения материального не будет, – писали они, – но взамен того можно ожидать улучшения количества и качества арестантского труда, уменьшения числа больных и слабосильных, подымется общее состояние здоровья арестантов, что отразится благоприятно и на колонизации Сахалина, дав для этой цели полных сил и здоровья поселенцев». Это «Дело канцелярии начальника о-ва Сахалина» об изменении табели с целью удешевления содержит в себе 20 всевозможных рапортов, отношений и актов и заслуживает, чтобы с ним короче познакомились лица, интересующиеся тюремною гигиеной.[804]
