— Запутаны? — воскликнул Джоз. — Кто распускает такую клевету? Все мои деньги помещены самым выгодным образом. Миссис Кроули… то есть… я хочу сказать… они вложены под хороший процент.
— Значит, у вас нет долгов? Зачем же вы застраховались?
— Я думал… небольшой подарок ей, если бы что-нибудь случилось; ведь вы знаете, я себя так плохо чувствую… понимаете, простая благодарность… Я собираюсь все оставить вам… я могу выплачивать страховые взносы из моего дохода, честное слово, могу! — восклицал бесхарактерный шурин Уильяма.
Полковник умолял Джоза бежать сейчас же — уехать в Индию, куда миссис Кроули не могла последовать за ним; сделать все, чтобы порвать связь, которая может привести к самым роковым последствиям.
Джоз стиснул руки и воскликнул, что вернется в Индию, что сделает все, — но только нужно время.
— Нельзя ничего говорить миссис Кроули; она… она убьет меня, если узнает. Вы понятия не имеете, какая это ужасная женщина, — говорил бедняга.
— Так уезжайте вместе со мной, — сказал на это Доббин.
Но у Джоза не хватало смелости. Он хотел еще раз повидаться с Доббином утром; и тот ни в коем случае не должен говорить, что был здесь. А теперь пусть уходит: Бекки может войти. Доббин покинул его, полный дурных предчувствий.
Он никогда больше не видел Джоза. Три месяца спустя Джозеф Седли умер в Аахене. Выяснилось, что все его состояние было промотано в спекуляциях и обращено в ничего не стоящие акции различных дутых предприятий. Ценность представляли только те две тысячи, на которые была застрахована его жизнь и которые и были поровну поделены между его «возлюбленной сестрой Эмилией, супругой полковника и прочее, и прочее, и его другом и неоценимой сиделкой во время болезни — Ребеккой, супругой полковника Родона Кроули, кавалера ордена Бани», каковая назначалась душеприказчицей.
Поверенный страхового общества клялся, что это самое темное дело в его практике, и поговаривал о том, чтобы послать в Аахен комиссию для обследования обстоятельств смерти; общество отказывалось платить по полису. Но миссис, или, как она себя титуловала, леди Кроули немедленно явилась в Лондон (в сопровождении своих поверенных, гг. Берка, Тэртела и Хэйса из Тевиз-Инна) и потребовала от общества выплаты денег. Ее поверенные соглашались на обследование; они объявили, что миссис Кроули — жертва возмутительного заговора, отравившего всю ее жизнь, и наконец восторжествовали. Деньги были выплачены, и ее репутация восстановлена; но полковник Доббин отослал свою долю наследства обратно страховому обществу и наотрез отказался поддерживать какие-либо отношения с Ребеккой.
Ей не пришлось сделаться леди Кроули, хотя она продолжала так величать себя. Его превосходительство полковник Родон Кроули, к великой скорби обожавших его подданных, скончался от желтой лихорадки на острове Ковентри за полтора месяца до кончины своего брата, сэра Питта. Поместье и титул достались, таким образом, нынешнему сэру Родону Кроули, баронету.
Он тоже не пожелал видеть свою мать, которой, впрочем, выплачивает щедрое содержание и которая, по-видимому, и без того очень богата. Баронет постоянно живет в Королевском Кроули с леди Джейн и ее дочерью, между тем как Ребекка — леди Кроули — по большей части обретается в Бате и Челтнеме, где множество прекрасных людей считают ее несправедливо обиженной. Есть у нее и враги. У кого их нет? Ответом им служит ее жизнь. Она погрузилась в дела милосердия. Она посещает церковь, всегда в сопровождении слуги. Ее имя значится на всех подписных листах. «Нищая торговка апельсинами», «Покинутая прачка», «Бедствующий продавец пышек» нашли в ее лице отзывчивого и щедрого друга. Она всегда торгует на благотворительных базарах в пользу этих обездоленных созданий. Эмми, ее дети и полковник, которые вернулись недавно в Лондон, встретили ее случайно на одном из таких базаров. Она скромно опустила глаза и улыбнулась, когда они бросились прочь от нее; Эмми — под руку с Джорджем (ныне превратившимся в чрезвычайно элегантного молодого человека), а полковник — подхватив маленькую Джейн, которую он любит больше всего в мире, больше даже, чем «Историю Пенджаба».
«Больше, чем меня», — думает Эмми и вздыхает. Но он ни разу не сказал ей неласкового или недоброго слова и старается выполнить всякое ее желание, лишь только узнает о нем.
Ах, vanitas vanitatum![192] Кто из нас счастлив в этом мире? Кто из нас получает то, чего жаждет его сердце, а получив, не жаждет большего?.. Давайте, дети, сложим кукол и закроем ящик, ибо наше представление окончено.
«Ярмарка тщеславия» («Vanity Fair») впервые выходила месячными выпусками с января 1847 до июля 1848 года. В том же 1848 году была издана в трех томах с авторским предисловием «Перед занавесом».
К работе над романом Теккерей приступил еще в начале 1845 года и предлагал первые главы нескольким издателям, которые, однако, ими не заинтересовались. Наконец в январе 1846 года издатели Брэдбери и Эванс приняли его рукопись под названием «Роман без героя. Наброски английского общества, сделанные пером и карандашом». Но работа над «Снобами» и мелкими заказами для журналов долго не давала Теккерею сосредоточиться на романе, и только в конце ноября 1846 года издатели сочли возможным объявить в «Панче», что скоро начнет выходить
Новое произведение Майкла Анджело Титмарша
«Ярмарка тщеславия»
В.-М. Теккерея.
Это было первое произведение Теккерея, подписанное его настоящим именем.
Новое название для романа, только что найденное автором, как нельзя лучше соответствовало его замыслу и к тому же сразу вызывало у читателей нужные ассоциации с широко известной аллегорической повестью Беньяна (см. вступительную статью).
В издательском договоре от 27 января 1847 года записано, что «…означенный Вильям Мейкпис Теккерей обязуется к 15 числу каждого месяца представлять материал не менее как на два печатных листа, а также две гравюры на стали и столько гравюр на дереве, сколько найдет нужным». За каждый выпуск Теккерей получал 60 фунтов стерлингов — плату, очень низкую даже для того времени.
Не всегда поспевая с очередным выпуском точно к пятнадцатому числу, Теккерей, однако, ни разу не задержал издания романа. Часть его иллюстраций печатается и в настоящем издании. Стоит отметить несоответствие костюмов персонажей эпохе, описанной в книге. Но этому поводу сам Теккерей писал в сноске к главе 6, впоследствии им изъятой: «Автор намеревался, храня верность истории, изобразить всех действующих лиц этой повести в соответствующих костюмах, какие носили в начале века. Но когда он припомнил, как выглядели люди в те дин и что офицер и дама бывали одеты вот так (следует рисунок), — у меня не хватило духу изуродовать моих героев и героинь столь безобразным нарядом, и я предпочел взять за образец нынешнюю моду».
Первый русский перевод романа принадлежит Иринарху Введенскому. Напечатан он был (под названием «Базар житейской суеты») в «Отечественных записках», 1850, №№ 3—10. Почти одновременно другой, анонимный, перевод (вероятно, А. И. Кронеберга), под названием «Ярмарка тщеславия. Роман без героя», печатался в приложении к «Современнику», 1850, №№ 4–9.
Перевод Введенского выходил затем еще два раза книгой — в 1853 и 1873 годах, в издании Плотникова (СПб.).
В 1902 и 1908 годах в издании Суворина выходил перевод Л. Гей (под названием «Ярмарка житейской суеты»).
В 12-томном собрании сочинений Теккерея, изданном Г. Ф. Пантелеевым в 1893–1895 годах, «Ярмарка тщеславия» печаталась в переводе В. И. Штейна (тома 9—10, 1895). Этот же перевод был использован в 1929 году, когда изд-во «Красная газета» предприняло издание собрания сочинений Теккерея. Однако самое собрание не состоялось — оно ограничилось первыми тремя томами, включившими «Ярмарку».
В 1933 году изд-во «Academia» начало выпускать собрание сочинений Теккерея под редакцией Г. Г. Шпета. Оно тоже не пошло дальше первых двух томов, в которых «Ярмарка тщеславия» появилась в переводе М. А. Дьяконова. Этот перевод, в корне переработанный в 1953 году Р. Гальпериной и М. Лорие, неоднократно переиздавался изд-вами «Художественная литература» и «Известия».
Он и предлагается читателям в «Библиотеке всемирной литературы».
