в себе скороспелый ум с неразборчивостью в средствах. Война есть война, и любовь есть любовь, и в области каждой из них практичный человек должен требовать от своих союзников скорее помощи кулака, чем возвышенной души. Юный слуга, преисполненный самыми благородными чувствами, был бы бесполезным в таком деле: Что касается Альберта, о котором, на основании можно было сказать, непродолжительного, но достаточного, знакомства, что он не обладает тонкими чувствами, то он обещал быть неоценимым союзником.
– Возьмите еще пирога, Альберт, сказал Джордж ласковым тоном.
Мальчик покачал головою.
– Пожалуйста, еще маленький кусочек. – настаивал Джордж.
– Здесь, к сожалению, не осталось маленьких кусочков, – ответил Альберт. – Я все съел. Он вздохнул и вернулся к теме. – У меня есть план.
– Отлично. Какой план?
Альберт нахмурил брови.
– Дело просто. Вы хотите видеть ее сиятельство, но не можете проникнуть в замок. А она не может пройти к вам, особенно теперь, когда ее жирный брат следует за ней по пятам. Не так ли?
Джордж кивнул головою. – Совершенно правильно. Но как выйти из положения?
– Я скажу вам, что нужно сделать. Сегодня в замке большой бал в честь наступающего завтра совершеннолетия Перси. Соберется вся округа.
– Вы думаете, что я мог бы проскользнуть туда в качестве гостя?
Альберт презрительно фыркнул.
– Нет, я не такой дурак, чтобы так думать.
Джордж извинился.
– Вот что бы вы могли сделать. Я слышал, как Кэггс говорил экономке, что ему нужно нанять много временных лакеев, чтобы помочь на балу.
Джордж потрепал Альберта по голове.
– Не портите моей прически, – холодно сказал мальчик.
– Альберт, вы один из величайших мыслителей нашего времени. Я мог бы попасть в замок в качестве лакея, а вы могли бы предупредить об этом леди Мод и устроить нашу встречу. Макиавелли, и тот не мог бы придумать ничего более удачного.
– Мак?.. Кто?
– Один из ваших предков. Великий дипломат своего времени. Но каким образом я могу попасть на работу?
– О, это можно устроить. Я скажу экономке, что вы мой двоюродный брат и служили лакеем в лучших ресторанах Америки. А теперь вы приехали сюда на отдых и согласились помочь один вечер, чтобы сделать одолжение. Вам за это заплатят.
– Деньги я отдам вам.
– Это правильно, – одобрительно сказал Альберт. Я только что хотел сам предложить вам это.
– В таком случае предоставляю вам все устроить.
– Да, так будет лучше, если Вы не хотите напутать. Вам останется лишь прийти сегодня в замок в 8 часов, по черному ходу и сказать, что вы мой двоюродный брат.
– То есть, как?..
– Виноват?
– Нет, ничего, – сказал Джордж.
Глава XII
Бал по случаю совершеннолетия лорда Бельфера был в полном разгаре. Репортер «Бельферского вестника», по должности присутствовавший на вечере и наблюдавший украдкой, с разрешения Кэггса, из боковой двери, правильно отметил на следующий день в своем отчете, что вечер носил феерический характер, присовокупив, что общество представляло блестящее собрание прекрасных женщин и элегантных мужчин. В залах было представлено всё, что было лучшего и знатного во всей округе, так что если бы туда был брошен камень, то неизбежно пролилась бы голубая кровь. Единственным титулованным лицом, не принимавшим участия в общем празднестве, был, лорд Маршмортон. Так как его личный кабинет был превращен в гардеробную, он удалился в свою спальню, где лег в постель с трубкой в зубах и с «Алой и Белой Розой» в руках. Книга эта, он слишком поздно заметил, оказалась не трактатом на его любимую тему, а сентиментальным романом Эмилии Макинтош, описывавшим жизнь и приключения чистой английской девушки и некоего артиста Клода. Джордж, скрываясь в полутемной галерее, с волнением смотрел на блестящую толпу. Необычайность положения уже перестала занимать его. Все это было похоже на второй акт старинной музыкальной комедии. Иллюзия эта усугублялась еще тем, что оркестр исполнял затасканные мелодии, сочиненные самим Джорджем и уже давно надоевшие ему самому. Ему удалось беспрепятственно проникнуть в замок после краткого разговора с пожилой дамой – экономкой, миссис Дигби, – к которой даже Альберт относился с уважением, и после еще более краткого разговора с Кэггсом, который, в суете, не обратил на него достаточного внимания. Пройдя через эти испытания, он был принят на один вечер и откомандирован в полутемную галерею вместе с двумя горничными для обслуживания тех из гостей, которые пожелали бы там отдохнуть. Никто из гостей здесь еще не появлялся, так как центром внимания пока служил танцевальный зал, и Джордж в течение часа оставался один с горничными, предоставленный своим мыслям. Одна из горничных спросила Джорджа, не знает ли он ее кузена Франка, прожившего в Америке почти год, и, получив отрицательный ответ, казалось, разочаровалась в нем и не разговаривала с ним в течение целых двадцати минут. Джордж не раз вглядывался в зал, ища Альберта, подобно тому, как потерпевший кораблекрушение ищет на горизонте, не мелькнет ли парус. Он знал, что такое ожидание неизбежно, так как в такой вечер мод было очень трудно ускользнуть хотя бы на минуту.
– Подайте-ка мне лимонаду, раздался за его спиной голос, когда он смотрел с галереи вниз.
Этот радостный голос показался ему знакомым, и он весь съежился. Правда, Реджи был добрым малым, который не выдал бы его сознательно. Но он был болтуном и не сумел бы удержать язык за зубами. Он решил во что бы то ни стало убедить Реджи в том, что сходство между его сегодняшним собеседником и лакеем ничто иное, как плод его разгоряченного воображения.
Когда Джордж обернулся, румяное лицо Реджи, разогретое превосходными винами погреба лорда Маршмортона, сразу побледнело. Он широко раскрыл глаза и рот. Он был потрясен. С самого начала вечера он усиленно взбадривал себя крепкими напитками, чтобы набраться храбрости и сделать, наконец, предложение Алисе Фарадей. Теперь, когда ему удалось увлечь ее в это уединенное убежище, ужасная мысль пронзила его мозг, мысль – не выпил ли он лишнего. Он стал жертвой оптического обмана.
– Боже мой! Сэр! – Реджи оправил воротник и взял себя в руки. – Подайте, пожалуйста, стакан лимонада леди в голубом, на диванчике, напротив, около статуи, – сказал он, старательно выговаривая каждое слово. «Недурно, подумал он. – Я говорю вполне связно». Послушайте… – Сэр! Не видали ли вы меня когда-нибудь раньше. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Нет, сэр!
– Нет, ли у вас брата или кого-нибудь в этом роде?
– Нет, сэр. Я часто мечтал иметь брата. Мне следовало бы поговорить об этом с моим отцом. Он никогда ни в чем мне не отказывал.
– Реджи захлопал глазами. Сомнения снова закрались в его душу. Одно из двух! Или его уши обманывают его так же, как и глаза, или лакей порет чушь.
– Что вы сказали?
– Сказал, что у меня нет брата.
– Больше вы ничего не говорили?
– Нет, сэр!
Реджи утвердился в самых худших
