(прозванный после этого эпического похода Полиоркетом, то есть Осадником) сперва был автором пропс ходивших на ос тропе сражений, а после, косвенным образом, стал как бы соавтором статуи, воздвигнутой в память о них. Монеты, как поведал мне Гидеон, донесли до наших дней его мясистый профиль с длинным чувственным носом, в этих чертах ясно читаю грубость и вспыльчивость, которые угадываются в Диодоровом описании данного персонажа. Если девизом Клеобула было «мера важнее всего», то Деметрий наверняка выбрал бы противоположный девиз: «неумеренность во всем»; ведь этот амбициозный полководец всерьез мечтал о лаврах Александра Македонского. В двух областях он не знал себе равных: в науке и в разврате. Его гений изобретателя полнее всего проявился в гигантской осадной машине Гелеполис (то есть «берущая города») — третьем колоссе, который едва не опрокинул защитные сооружения Родоса. К моменту высадки Деметрия на Родосе в 305 году до н. э. воинские его таланты, стратега и полководца, достигли уже полного расцвета. Одного за другим он наскоро разгромил Птолемея и Кассандра и заявил права на империю, на всю, в полном объеме: на ту империю, которая после смерти Александра разваливалась на куски: под натиском многочисленных претендентов она таяла быстро, как медуза, которую вынесло на песчаный пляж Времени.
Причины для войны были таковы: Антигон, отец Деметрия, принуждал Родос заключить с ним союз против Птолемея Египетского; от союза родосцы отказались, и это было абсолютно оправданно. Торговые связи с Александрией играли слишком большую роль в экономике острова, чтобы пожертвовать ими ради прихоти хищного старого тирана.
В ту пору Родос мог себе позволить принимать самостоятельные решения. Его историю, как и историю Англии, можно было бы описать буквально несколькими словами: мощный флот, золото и нейтралитет. Благодаря особенностям географического положения и свойствам темперамента, Родос оставался в стороне от политических бурь того времени и на каждом повороте своей древней истории умудрялся извлечь из этого выгоду. При всякой возможности он, так сказать, откладывал решение суда, полагаясь при этом на флот, настолько профессиональный и сильный, что в античную эпоху он был не менее знаменит, чем мифический Колосс — в эпоху современную. Родосские моряки славились своей отвагой и храбростью. Ημείς δέκα Ρόδιοι δέκα νήεδ, говорили они сами о себе, «Десять родосцев, десять кораблей». Для огромного порта, лежащего на перекрестье основных торговых путей в эгейских водах, другого способа уцелеть, собственно, и не было. Однако время от времени сей завидный нейтралитет все-таки нарушался. Миролюбивым родосцам приходилось делать выбор. И выбор они всегда делали, сообразуясь с одной-единственной общей целью: главное — сохранить независимость. Но это им удавалось далеко не всегда: Артемизия [38], Кассий — зловещие личности, разрушавшие островные чары, а были еще и другие… Так что слух о грядущей высадке Деметрия на родосские берега должен был быть воспринят со (мешанным чувством. Родосцы не искали с ним ссоры; на самом деле они пытались уладить конфликт мирным путем — до того момента, как он начал грузить войска на корабли, и даже проголосовали за сооружение статуи его отцу Антигону в надежде, что лесть сможет сделать то, чего не смогла сделать политика; но тщетно. Деметрия послали преподать им урок, и он явно был не прочь прибавить еще одну победу к тем, которыми уже мог к этому моменту похвастаться.
Полководец был человеком основательным; будь то кутеж или научное изобретение, он отдавался делу с завидным азартом и усердием. Готовясь к осаде, он не упустил из виду ни единой мелочи. Через пролив, отделяющий остров от материка, он переправил пехотные части численностью свыше сорока тысяч человек. Не считая конницы, моряков и саперов. Сто семьдесят транспортов шли в сопровождении примерно двухсот боевых кораблей различных размеров — среди которых, вероятно, были и разработанные самим Деметрием гиганты о пятнадцати скамьях для гребцов: на гарнизоны прибрежных фортов, приготовившиеся к атаке с моря, эти чудовища должны были наводить почти священный ужас. За этим огромным флотом, постепенно почти целиком заполнившим лазурно-голубой ковер пролива под сенью Карийских гор, следовали, по сведениям летописцев, бесчисленные корабли снабжения и целая орда более мелких суденышек — кораблей-стервятников — с экипажами из странствующих авантюристов, которые шли v завоевателя в кильватере в надежде на случайную добычу. Родосскому часовому, который стоял на плоской крыше собственного дома и смотрел на развернувшуюся этаким мраморным амфитеатром у самых его ног волшебную панораму города, простительна минутная вспышка страха, пока он переводил взгляд с мирных храмов и колоннад родной столицы на зловещую армаду, изготовившуюся для атаки на гавани. По-над гладкими водами пролива случайный ветерок мог донести до него скрип такелажа, ржание лошадей и хриплый выкрик командира; пронзительные взвизги боцманских дудок и скрип весел на галерах, которые подходили все ближе и ближе к берегу.
Однако нужно отдать родосцам должное: они были полностью готовы к обороне, и если их стратеги ожидали вторжения с относительным спокойствием, то потому лишь, что прекрасно знали, насколько сильна оборона города. Шесть тысяч граждан и тысяча союзников, оказавшихся к началу войны в городе, были поставлены под копье; всех, кто не желал брать в руки оружие, изгнали. К началу осады вооружили даже рабов. Торр высказывает предположение, что только это должно было добавить к осажденному гарнизону около шестнадцати тысяч бойцов. Позже прибыли подкрепления с Крита и из Египта, поскольку на всем протяжении осады мореходный гений родосцев позволял им держать пути на юг и на запад открытыми. Сочувствующие жители Крита провели в город пополнение в сто пятьдесят человек, Египет отправил на помощь своему союзнику две тысячи. В итоге около двадцати пяти тысяч воинов должны были выдержать осаду войска примерно вдвое большего. Деметрий был человеком основательным, но и родосцы в этом ему ничуть не уступали; оборонительные сооружения были укреплены со всем возможным тщанием, рабам посулили свободу и гражданские права, если они будут хорошо сражаться, флоту было приказано приготовиться к бою. Те из граждан, кто не был мобилизован в армию, занялись изготовлением баллист [39] и катапульт и установкой оных на парапетах городских стен. Пока передовые части Деметрия медленно обтекали стены города, вырубая рощи на постройку частоколов и разрушая пригороды, родосский флот совершил неожиданную вылазку и напал на корабли снабжения, следовавшие в лагерь Деметрия. Целый караван был захвачен и приведен в порт — с множеством пленных и богатым грузом.
Деметрий, однако, времени тоже не терял. Он решил, что начать штурм следует с главной торговой гавани — поскольку и впрямь на всей северной, похожей очертаниями на лопату оконечности острова других
