"— Подожди, милый! — закричала леди.
"— Что случилось? — спросилъ дядя съ козелъ.
"— Мнѣ надо сказать тебѣ кое-что, — продолжала она. — Одно словечко… только одно словечко, дорогой мой!
"— Надо мнѣ сойти? — освѣдомился дядя. Она не отвѣтила, но только улыбнулась опять. И что это была за улыбка, джентльмены! Она разбивала въ прахъ ту, прежнюю улыбку. Дядя слѣзъ съ своего шестка въ одно мгновеніе.
"— Что нужно, моя душка? — спросилъ онъ, заглядывая въ окно дилижанса. Случилось такъ, что леди тоже нагнулась въ ту самую минуту, и дядѣ показалось, что она на этотъ разъ еще прекраснѣе, чѣмъ была. Онъ находился очень близко къ ней, джентльмены, и потому старался разсмотрѣть ее хорошенько.
"— Что же нужно, моя душка? — спросилъ онъ.
"— Обѣщаешь-ли ты мнѣ никого не любить, кромѣ меня?… Не жениться ни на комъ? — произнесла молодая леди.
"Дядя поклялся торжественно, что никогда ни на комъ не женится, кромѣ нея; леди снова спрятала свою голову въ карету и подняла стекло. Дядя вскочилъ на козлы, округлилъ свои локти, подтянулъ возжи, схватилъ бичъ, лежавшій на крышѣ кареты, хлестнулъ передового коня, и пустилась наша длиннохвостая, густогривая четверка полной рысью, дѣлая по пятнадцати добрыхъ англійскихъ миль въ часъ и неся за собою старый дилижансъ. Батюшки какъ понеслись борзые кони, управляемые могучей рукою дяди.
"Но шумъ позади ихъ усиливался. Чѣмъ быстрѣе мчался старый дилижансъ, тѣмъ быстрѣе мчались и преслѣдователи; люди, лошади, собаки соединились для этой погони. Страшенъ былъ этотъ шумъ, но и среди него выдавался голосъ прелестной леди, которая кричала: "Скорѣе, скорѣе!"
"Они летѣли мимо темныхъ деревьевъ, подобно перьямъ, уносимымъ ураганомъ. Съ быстротою и шумомъ потока, прорвавшаго свои плотины, оставляли они за собою дома, ворота, церкви, стоги сѣна и всякіе другіе встрѣчные предметы; но грохотъ погони становился все громче и громче, и дядя все чаще и чаще слышалъ дикій крикъ молодой леди: "Скорѣй, скорѣй!"
"Дядя налегалъ на бичъ и поводья, кони, покрытые бѣлой пѣной, мчались, какъ вихрь, но шумъ погони увеличивался, и молодая леди кричала: "Скорѣе, скорѣе!" Въ сильномъ экстазѣ дядя стукнулъ громко ногою по козламъ… и увидалъ, что начинало свѣтать, a онъ сидитъ среди двора, принадлежащаго каретнику, на козлахъ стараго эдинбургскаго дилижанса, дрожа отъ холода и сырости и стуча ногами, чтобы ихъ согрѣть. Онъ слѣзъ съ козелъ, быстро заглянулъ внутрь кареты, надѣясь тамъ увидать прекрасную молодую леди… Увы! Въ этомъ дилижансѣ не было ни дверецъ, ни сидѣнья, отъ него остался всего одинъ жалкій остовъ…
"Во всякомъ случаѣ, дядя понималъ очень хорошо, что во всемъ этомъ скрывалась какая-то непостижимая тайна и что все происходило именно такъ, какъ онъ разсказалъ. Онъ остался вѣрнымъ торжественному обѣщанію, данному молодой леди: отказалъ многимъ выгоднымъ невѣстамъ и умеръ холостякомъ. Онъ часто толковалъ, что, не приди ему охота перелѣзть черезъ заборъ двора каретника, онъ никогда бы не узналъ, что тѣни мальпостовъ, лошадей, кондукторовъ, почтальоновъ и пассажировъ имѣютъ привычку путешествовать регулярно каждую ночь. При этомъ онъ прибавлялъ обыкновенно, что, по всей вѣроятности, онъ былъ единственнымъ живымъ существомъ, ѣхавшимъ въ качествѣ пассажира въ эту ночь и, я полагаю, онъ былъ правъ, джентльмены; по крайней мѣрѣ, мнѣ ни о комъ другомъ слышать не приходилось".
"— Хотѣлось бы мнѣ знать, что перевозятъ эти мальпосты въ своихъ почтовыхъ сумкахъ, — сказалъ трактирщикъ, слушавшій съ большимъ вниманіемъ весь разсказъ.
"— Конечно, мертвыя письма, — замѣтилъ странствующій торговецъ.
" Д-да, должно быть, такъ, — согласился трактирщикъ. — A я и не подумалъ объ этомъ."
Глава LVII. Н 23;тъ больше Пикквикскаго клуба, и «Записки» наши приведены къ вожделѣнному концу
Прошло около недѣли послѣ счастливаго прибытія м-ра Винкеля старшаго изъ Бирмингэма. М-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ постоянно отлучались изъ гостиницы на цѣлый день и возвращались только въ обѣденную пору. Видъ необыкновенной таинственности и глубокомыслія окружалъ ихъ обоихъ. Было ясно, что въ судьбѣ великаго человѣка готова была совершиться весьма важная, быть можетъ, роковая перемѣна; но какая именно, этого никто не былъ въ состояніи сказать. Открылось обширное поле для разнообразныхъ догадокъ и предположеній. Нѣкоторые — и въ этомъ числѣ м-ръ Топманъ — держались того мнѣнія, что м-ръ Пикквикъ намѣревался вступить въ бракъ на старости лѣтъ; но эта догадка была отвергнута и рѣшительно опровергнута всѣмъ женскимъ поломъ. Другіе склонялись къ тому предположенію, что м-ръ Пикквикъ обдумываетъ какой-нибудь планъ обширнѣйшаго путешествія по разнымъ странамъ Азіи и Европы и заранѣе принимаетъ мѣры для приведенія въ исполненіе этого плана; но Самуэль, допрошенный своею возлюбленною Мери, открыто объявилъ, что никакой поѣздки не имѣется въ виду и господинъ его не думаетъ оставить британскую столицу. Наконецъ, когда всѣ умы послѣ шестидневнаго размышленія, стали въ рѣшительный тупикъ, было рѣшено на общемъ сеймѣ допросить самого м-ра Пикквика и потребовать настоятельно, чтобы онъ объяснилъ невѣдомыя причины своего загадочнаго отсутствія изъ общества любящихъ его друзей.
Съ этой цѣлью м-ръ Уардль, устроилъ торжественный обѣдъ въ гостиницѣ Осборна, и когда графины, два или три раза, совершили свое обычное путешествіе вокругъ стола совѣщаніе открылось такимъ образомъ:
— Всѣ мы, сколько насъ ни есть, — сказалъ Уардль, — съ нетерпѣньемъ желаемъ знать, какія побужденія заставляютъ тебя посвятить большую часть своего времени таинственнымъ прогулкамъ? Чѣмъ мы оскорбили тебя, старый другъ, что ты съ такимъ упорствомъ избѣгаешь нашего общества.
— Ого! Вотъ до чего дошло, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Это, однакожъ, странно: я самъ выбралъ именно этотъ день, чтобы объяснить вамъ подробно всѣ поступки. Дайте еще стаканъ вина, и я сейчасъ же удовлетворю вашему любопытству.
Графинъ перешелъ изъ рукъ въ руки съ необыкновенной быстротою. М-ръ Пикквикь окинулъ радостнымъ взоромъ лица всѣхъ друзей и началъ такимъ образомъ:
— Великія событія совершились въ нашемъ маленькомъ обществѣ, милостивыя государыни и государи! Судьба устроила одинъ счастливый бракъ на нашихъ глазахъ, и скоро, нѣтъ сомнѣнія, мы будемъ праздновать на другой, столько же счастливой свадьбѣ.
Эти внезапныя перемѣны, равно какъ послѣдствія, которыя неминуемо должны сопровождать ихъ, заставили меня по необходимости углубиться въ сущность моего собственнаго положенія и подумать однажды навсегда о своихъ будущихъ предначертаніяхъ и планахъ. Итакъ, милостивыя государыни и государи, я рѣшился, послѣ зрѣлаго и основательнаго размышленія, избрать мѣстомъ постояннаго своего жительства какое-нибудь спокойное и уютное предмѣстье близъ этой самой столицы, имѣющей въ себѣ всѣ олицетворенныя сокровища, дорогія моему одинокому, старческому сердцу. Дѣйствуя подъ вліяніемъ этой рѣшимости, непоколебимой, незыблемой, непреклонной, я, послѣ многихъ поисковъ, отыскалъ такой точно домикъ, какой заранѣе обрисовался въ моемъ воображеніи со всѣми принадлежностями, внутренними и внѣшними, существенными и случайными. Я купилъ его, омеблировалъ, украсилъ, сдѣлалъ всѣ необходимыя видоизмѣненія и улучшенія по собственному вкусу, и вотъ, наконецъ, милостивыя государыни и государи, этотъ самый домъ, будущій пріютъ старика, вами любимаго, готовъ вполнѣ принять меня, и я намѣренъ, не обинуясь, переступить за его порогъ, въ твердомъ и несомнѣнномъ упованіи, что судьба позволитъ мнѣ насладиться въ этомъ пустынномъ убѣжищѣ еще многими годами тихой и спокойной жизни. Счастливъ я, если дружба изъявитъ готовность усладить своимъ вниманіемъ старческіе дни мои, и трикратъ счастливъ, если пріятныя воспоминанія друзей послѣдуютъ за мной въ тотъ вѣчный пріютъ, гдѣ окончательно должны будутъ обрѣсти успокоеніе мои обветшалыя кости.
Здѣсь м-ръ Пикквикь пріостановился, и смутный говоръ голосовъ пробѣжалъ вокругъ всего стола.
— Купленный мною домъ, милостивыя государыни и государи, находится въ Дольвичѣ. Онъ окруженъ обширнымъ садомъ и расположенъ на одномъ изъ живописнѣйшихъ пунктовъ близъ столицы. Наружная его обстановка удовлетворяетъ всѣмъ условіямъ комфорта и, быть можетъ, даже изящнаго вкуса, какъ вы, безъ сомнѣнія, будете имѣть случай убѣдиться въ этомъ своими собственными глазами. Самуэль сопровождаетъ меня туда. По совѣту адвоката моего, Перкера, я нанялъ ключницу, старуху старую, милостивые государи, и найму еще другихъ людей, которые должны будутъ составить полный комплектъ моей домашней прислуги. Новоселье должно послѣдовать скоро; но мнѣ бы хотѣлось освятить этотъ пріютъ совершеніемъ въ немъ церемоніи, въ которой я принимаю близкое и непосредственное участіе. Если другъ мой Уардль не противопоставитъ къ тому непреодолимыхъ препятствій, я бы желалъ, милостивыя государыни и государи, чтобы дочь его отправилась подъ вѣнецъ съ своимъ женихомъ изъ моего новаго дома, въ тотъ самый день, когда я вступлю въ него настоящимъ и законнымъ владѣльцемъ. Пусть потомъ эта свадьба отпразднуется въ стѣнахъ моего пріюта. Счастье молодыхъ людей всегда составляло главнѣйшій источникъ наслажденій въ моей одинокой и скитальческой жизни. Сердце мое забьется живѣйшимъ восторгомъ, и душа запылаетъ огнемъ блаженства, когда я такимъ образомъ, подъ своей собственной кровлей, сдѣлаюсь свидѣтелемъ счастья особъ, къ которымъ всегда питалъ и буду питать чувства безкорыстной отеческой любви.
