Ознакомительная версия.
На слѣдующій вечеръ мы всѣ находились въ нѣкоторомъ смятеніи при мысли объ ожидающей насъ веселости. Миссъ Мэтти ушла одѣваться заблаговременно, торопила меня, и намъ пришлось дожидаться полтора часа, потому-что двери открывались ровно въ семь, а намъ предстояло идти лишь нѣсколько саженъ! Однако, какъ говорила миссъ Мэтти, не слѣдуетъ слишкомъ погружаться во что бы то ни было и забывать время; поэтому она думаетъ, что мы сдѣлаемъ лучше, если просидимъ спокойно, не зажигая свѣчъ до семи часовъ безъ пяти пишутъ. Миссъ Метти дремала, а я вязала.
Наконецъ мы отправились и у подъѣзда встрѣтили мистриссъ Форрестеръ и миссъ Поль. Миссъ Поль разсуждала все о томъ же предметѣ, только съ большимъ жаромъ, чѣмъ прежде, и закидала насъ азами и буками, какъ градомъ. Она даже списала нѣсколько рецептовъ, какъ она выражалась, различныхъ фокусовъ. Эти рецепты были записаны на оборотѣ конвертовъ, чтобъ быть наготовѣ уличить синьйора Брунони.
Мы вошли въ переднюю, смежную съ залой собранія; миссъ Мэтти нѣсколько разъ вздохнула о своей минувшей юности, вспомнивъ послѣдній разъ, когда она была здѣсь, и поправила свой хорошенькій новый чепчикъ передъ страннымъ старомоднымъ зеркаломъ, въ передней. Зала собранія была пристроена къ гостиницѣ, около ста лѣтъ тому, нѣсколькими графскими фамиліями, собиравшимися въ этой самой комнатѣ разъ въ мѣсяцъ зимою потанцовать и поиграть въ карты. Не одна знатная красавица отличалась здѣсь въ минуэтѣ, который она танцовала послѣ передъ королевой Шарлоттой. Говорили, что одна дама, изъ фамиліи Генингсъ, украшала эту комнату красотой своей; а всѣмъ было извѣстно, что богатая и прелестная вдова, леди Уильямсъ прельстилась здѣсь благородной фигурой юнаго артиста, жившаго учителемъ въ какомъ-то семействѣ по сосѣдству и сопровождавшаго своихъ хозяевъ въ крэнфордское собраніе. И славное сокровище достала себѣ леди Уильямсъ въ особѣ своего красиваго супруга, если всѣ разсказы справедливы. А теперь никакая красавица не зарумянивалась и не улыбалась въ залѣ крэнфордскаго собранія; никакой красивый артистъ не прельщалъ сердца своимъ поклономъ съ chapeau bras въ рукахъ: старая комната была темна; палевая краска стѣнъ превратилась въ дикую; большіе куски штукатурки отвалились отъ бѣлыхъ панелей и фестоновъ стѣнъ; но еще заплѣсневѣлый запахъ обиталъ въ этомъ мѣстѣ и смутное воспоминаніе объ исчезнувшихъ дняхъ заставило миссъ Метти и мистриссъ Форрестеръ выпрямиться при входѣ и жеманно пройдтись по комнатѣ, какъ-будто бы тутъ было множество благородныхъ зрителей вмѣсто двухъ маленькихъ мальчиковъ съ пряниками въ рукахъ для препровожденія времени.
Мы остановились у втораго ряда; я не могла хорошенько понять зачѣмъ, до-тѣхъ-поръ, пока не услыхала, какъ миссъ Поль спрашиваетъ проходящаго слугу: ждутъ ли кого-нибудь изъ графскихъ фамилій? Когда слуга покачалъ головою, говоря этикъ, что нѣтъ, мистриссъ Форрестеръ и миссъ Мэтти подвинулись впередъ. Передній рядъ скоро увеличился и обогатился леди Гленмайръ и мистриссъ Джэмисонъ. Мы вшестеромъ занимали два передніе ряда и наше аристократическое а parte было уважено толпами лавочниковъ, входившихъ въ залу время-отъ-времени, и тѣснившихся на заднихъ скамейкахъ. По-крайней-мѣрѣ я такъ заключила по шуму, съ которымъ они опускались на свои мѣста. Но когда мнѣ надоѣло смотрѣть на упрямую старую занавѣсь, которая не хотѣла подниматься, и вмѣсто того уставилась на меня парой двухъ странныхъ глазъ, выглядывавшихъ сквозь щель, я чуть-было не обернулась назадъ на весело-болтавшій народъ. Въ это время миссъ Поль схватила меня за руку и просила не оборачиваться, потому-что это неприлично; что было «прилично», я ни какъ не могла узнать, но должно быть что-нибудь необыкновенно-скучное и утомительное. Мы всѣ, однако, сидѣли вытянувшись въ струнку, уставивъ глаза впередъ на мучительную занавѣсь и говоря чуть-слышно: до-того мы боялись быть уличенными въ неблагопристойности. Мистриссъ Джемисонъ была счастливѣе всѣхъ, потому-что она заснула.
Наконецъ глаза исчезли, занавѣсъ зашевелился, одна сторона его поднялась выше другой, которая стояла упорно, и потомъ вдругъ упалъ, потомъ опять поднялся и съ новымъ усиліемъ, и отъ мощнаго взмаха невидимой руки взлетѣлъ наверхъ, представивъ нашимъ взорамъ величественнаго джентльмена въ турецкомъ костюмѣ, сидящаго передъ небольшимъ столикомъ и смотрящаго на насъ (я побожилась бы, что тѣми же самыми глазами, которые я видѣла сквозь дырку занавѣса). Онъ смотрѣлъ спокойно и съ снисходительнымъ достоинствомъ «подобно существу изъ другой сферы», какъ чей-то сантиментальный голосъ, произнесъ позади меня.
— Это не синьйоръ Брунони! сказала рѣшительно миссъ Поль, и такъ громко, что, я увѣрена, онъ слышалъ непремѣнно, потому-что взглянулъ черезъ свою развѣвающуюся бороду на нашъ кружокъ съ видомъ нѣмаго упрека. — У синьйора Брунони бороды не было, но, можетъ-быть, онъ явится скоро.
И она принудила себя къ терпѣнію. Между-тѣмъ, миссъ Мэтти дѣлала рекогносцировку сквозь зрительную трубку, вытерла ее и опять начала глядѣть, потомъ обернулась и сказала мнѣ ласковымъ, кроткимъ, но грустнымъ тономъ:
— Видите, душенька, тюрбаны еще носятъ.
Для дальнѣйшаго разговора мы не имѣли времени. Турецкій султанъ, какъ миссъ Поль заблагоразсудилось назвать его, всталъ и отрекомендовался синьйоромъ Брунони.
— Я ему не вѣрю! воскликнула миссъ Поль, недовѣрчивымъ тономъ.
Онъ взглянулъ на нее опять съ тѣмъ же самымъ упрекомъ оскорбленнаго достоинства.
— Не вѣрю! повторила она, еще положительнѣе, чѣмъ прежде. — У синьнора Брупони не было этой мохнатой вещи около подбородка, онъ былъ выбритъ чисто, какъ настоящій джентльменъ.
Энергическая рѣчь миссъ Поль произвела спасительное дѣйствіе на мистриссъ Джемисонъ, которая широко раскрыла глаза въ знакъ глубочайшаго уваженія, что заставило замолчать миссъ Поль, а турецкаго султана заговорить. Онъ заговорилъ на самомъ несвязномъ англійскомъ языкѣ, такомъ несвязномъ, что не было никакого смысла между отдѣльными частями его рѣчи — обстоятельство, которое онъ самъ замѣтилъ наконецъ, и потому, оставивъ разговоръ, началъ дѣйствовать.
Теперь мы были удивлены. Какъ онъ дѣлалъ свои фокусы, я не могла понять, даже когда миссъ Поль вытащила лоскутки бумажки и начала читать громко, или по-крайней-мѣрѣ очень-слышнымъ шопотомъ отдѣльные рецепты для самыхъ обыкновенныхъ фокусовъ. Я никогда не видала такихъ нахмуренныхъ бровей и такого яростнаго взгляда, съ какимъ турецкій султанъ уставился на миссъ Поль; но, какъ она говорила, можно ли было ожидать порядочныхъ взглядовъ отъ мусульманина? Если миссъ Поль оставалась скептикомъ и больше занималась своими рецептами и чертежами, чѣмъ его фокусами, миссъ Метти и мистриссъ Форрестеръ находились въ величайшемъ недоумѣніи и мистификаціи. Мистриссъ Джемисонъ то-и-дѣло снимала и вытирала очки, какъ-будто предполагала въ нихъ какой-нибудь недостатокъ, который былъ причиною фокуса, а леди Гленмайръ, которая видѣла много любопытныхъ вещей въ Эдинбургѣ, была очень-изумлена фокусами; она никакъ не хотѣла согласиться съ миссъ Поль, которая объявляла, что всякій можетъ сдѣлать то же самое съ небольшимъ навыкомъ, и что даже она сама успѣла бы сдѣлать все, что онъ дѣлалъ, почитавъ часа два энциклопедію и постаравшись сдѣлать гибкимъ свой средній палецъ.
Наконецъ миссъ Мэтти и мистриссъ Форрестеръ были приведены въ совершенный ужасъ, начали шептаться между собой, и такъ-какъ я сидѣла позади ихъ, то и не могла не слышать о чемъ онѣ говорили. Миссъ Мэтти спрашивала мистриссъ Форрестеръ: «какъ она думаетъ: хорошо ли пріѣзжать смотрѣть на такія вещи? Она боится, не одобряютъ ли онѣ то, что несовсѣмъ…» Легкое качанье головой дополнило остальное. Мистриссъ Форрестеръ отвѣчала, что та же мысль поразила ея умъ, что она чувствуетъ себя очень-неловко: «все это такъ странно». Она была совершенно-увѣрена, что въ этомъ хлѣбѣ именно ея носовой платокъ, а онъ былъ въ собственныхъ ея рукахъ не далѣе, какъ за пять минутъ передъ этимъ. Она желала бы знать, у кого взятъ этотъ хлѣбъ? Она увѣрена, что не у Декина, который вѣдь церковный староста! Вдругъ миссъ Мэтти обернулась ко мнѣ:
— Пожалуйста посмотрите, душенька: — вы въ здѣшнемъ городѣ пріѣзжая, и это не возбудитъ непріятныхъ толковъ — пожалуйста посмотрите, не здѣсь ли мистеръ Гейтеръ? Если онъ здѣсь, я думаю, мы можемъ заключить, что въ этомъ удивительномъ человѣкѣ нѣтъ ничего опаснаго и меня это очень облегчитъ.
Я посмотрѣла и увидѣла высокаго, худощаваго, сухаго, запыленнаго учителя, окруженнаго учениками изъ уѣзднаго училища и стрегомаго толпой мужчинъ отъ приближенія крэнфордскихъ дѣвицъ. Доброе лицо его сіяло улыбкой, а мальчишки, окружавшіе его, заливались хохотомъ. Я сказала миссъ Мэтти, что учитель улыбается одобрительно, и это сняло тяжесть съ ея совѣсти.
Ознакомительная версия.
