Сигнал к отбою, как обычно, прозвучал в полдесятого, но никто его не слышал. Повсюду царил дух неугомонного веселья. Младшие девочки из Детского Сада шумно резвились в коридорах, бросаясь друг в друга подушками, пока сама Вдовушка сурово не велела им отправляться в постель. Было почти десять часов, когда любители тянучек из патоки вымыли свои липкие руки и поднялись наверх.
Пэтти ждала делегация участников картофельного соревнования с новостью, что она выиграла приз. Любопытная толпа собралась посмотреть, как она откроет коробку. В ней оказался погребальный венок из жести, который этой зимой выставлялся в витрине сельского гробовщика, – Козочка купила его по дешевке, благодаря насиженным мухами пятнам, которые невозможно было соскрести. Венок водрузили на конец примитивной хоккейной клюшки и промаршировали с ним по коридору под мелодию «Тело Джона Брауна», в то время как Мадмуазель напрасно ломала руки и умоляла не шуметь.
– Mes chères enfantes…[30] уже десять часов. Soyez tranquilles.[31] Пэтти… Mon Dieu…[32] Какая плохая ты! Маргарита Маккой, ты меня не слушать? Nous verrons![33] Идите в свою комнату, сию минуту! Вы не из моего холла. Дети! Я умоляю. Ложитесь спать… все… tout de suite![34]
Процессия зааплодировала и продолжила свое шествие, пока из Восточного Коридора не спустилась мисс Лорд и не велела замолчать. Разгневанная мисс Лорд оказывала эффективное воздействие. В Райской Аллее ненадолго установился мир после войны, и она вернулась в свой «лагерь». Но все снова разгалделись, когда обнаружили, что по всем кроватям в Аллее кто-то щедро рассыпал гранулированный сахар. Подозрение пало бы на Пэтти и Конни, если бы их собственные постели не собрали обильный урожай. Только через полчаса кровати перестелили, и школа, наконец, погрузилась в сон.
Когда дежурная учительница совершила свой последний обход и все стихло, Пэтти откинула покрывала на постели и осторожно ступила на пол. Она была полностью одета, только сменила обувь на комнатные тапочки на мягкой подошве, более подходящие для ночных приключений. К ней присоединились Присцилла и Конни. К счастью, высоко в небе светила полная луна, и искусственный свет им не понадобился. С помощью своих двух ассистенток Пэтти обернула вокруг себя простыни со своей постели, превратив их в два широких крыла, и надежно закрепила их английскими булавками. На голову ей напялили наволочку и углы завязали в виде ушей. На мгновение они замешкались с ножницами наготове.
– Скорее сделайте прорезь для носа, – шепнула Пэтти. – Я задыхаюсь!
– Какая жалость портить отличную наволочку, – заметила Присцилла, испытывая легкий приступ вины.
– Я брошу немного денег в ящик для пожертвований, – обещала Пэтти.
Были сделаны прорези для носа и глаз; при помощи жженой пробки добавили оскаленный рот и дьявольски изогнутые брови. Наволоку крепко обвязали вокруг шеи, дабы она не могла соскользнуть с головы, перекошенные уши болтались. Это был самый удивительный призрак, который когда-либо покидал почтенную могилу.
Эти приготовления заняли какое-то время. Было уже без десяти двенадцать.
– Я подожду, пока пробьет полночь, – сказала Пэтти. – Тогда я влечу в комнату Эвалины, начну размахивать крыльями и шептать: «Приди!» Гаечный ключ и торт я оставлю в изножье ее кровати, чтобы она знала, что это ей не приснилось.
– Что если она завизжит? – спросила Присцилла.
– Она не станет визжать. Она любит привидения, особенно кузину Сьюзан. Сегодня вечером она говорила, что будет рада с нею встретиться.
– Но что если она все-таки завизжит? – настаивала Присцилла.
– О, проще простого! Я рвану обратно и прошмыгну в постель. Прежде чем кто-нибудь проснется, я буду безмятежно спать.
Они совершили разведывательную вылазку в пустые коридоры, чтобы убедиться, что все спокойно. Из открытых дверей доносилось лишь ровное дыхание. К счастью, Эвалина жила в одноместной комнате, которая, однако, к сожалению, находилась в самом дальнем конце Восточного Крыла, напротив комнаты, где, собственно, проживала Пэтти. Конни с Присциллой, в комнатных тапочках и кимоно, осторожно крались за Пэтти, которая пустилась в свой полет по Аллее. Она дефилировала взад-вперед и размахивала крыльями в лунном свете, струившемся сквозь стеклянную крышу в центральном холле. Обе зрительницы вцепились друг в друга и задрожали от восхищения. Несмотря на то, что находились «за кулисами» и помогали гримироваться, они получили ясное впечатление о том, что станется с той, которую неожиданно поднимут с постели, с той, которая верит в привидения, и они побаивались об этом думать. Вступив в Восточное Крыло, они вручили Пэтти торт и гаечный ключ и ретировались в родные пенаты. В случае если поднимется переполох, они не желали, чтобы их обнаружили слишком далеко от их комнат.
Пэтти пронеслась по коридору мимо открытых настежь дверей в комнату Эвалины, где заняла центральную позицию в пятне лунного света. Несколько «Приди!», произнесенных замогильным голосом, не вызвали реакции. Эвалина спала как сурок.
Пэтти тряхнула ножку кровати. Спящая слегка вздрогнула, но не проснулась. Это раздражало. У привидения не было намерения шуметь, чтобы проснулись соседи. Положив торт и гаечный ключ на стеганое покрывало, она вновь, с настойчивостью землетрясения, затрясла кровать. Она попыталась было снова завладеть своим имуществом, как вдруг Эвалина села и бешеным рывком подтянула одеяло к подбородку. Пэтти едва успела спасти торт – гаечный ключ с грохотом упал на пол. И этот грохот для обостренных чувств Пэтти эхом разнесся и усилился из самых недр холла. У нее не было возможности махать крыльями и бормотать: «Приди!». Эвалина не стала ждать ее реплики. Она открыла рот во всю ширь и один за другим издала несколько пронзительных визгов такой оглушительной силы, что на мгновение Пэтти была настолько ошеломлена, что не могла и шагу ступить. После чего, продолжая сжимать в руках торт, она повернулась и побежала.
К ее ужасу, впереди слышались ответные крики. Казалось, будто весь дом проснулся и громко орет. Она слышала, как хлопают двери и испуганные голоса вопрошают о причине шума. Она было сделала резкий бросок к своей комнате, надеясь, что суматоха и темнота помогут ей сбежать, как вдруг в конце коридора возникла мисс Лорд, облаченная в яркий цветастый халат. Пэтти неслась прямо ей в руки. Задыхаясь от ужаса, она повернула обратно к визжащей Эвалине.
Она уже поняла, что попала в ловушку.
Из Восточного Крыла в помещения для прислуги вел узкий коридор. Она нырнула в него. Если ей удастся добежать до черной лестницы, это будет означать, что она спасена. Она толкнула дверь, слегка приоткрыв, и, к ее ужасу, была встречена еще более пронзительным визгом. Прислуга пребывала в состоянии паники. Она увидела Мэгги, завернутую в розовое полосатое одеяло, которая стремглав неслась мимо; общую сумятицу перекрыл роскошный ирландский акцент Норы:
– Помогите! Убивают! Я видела вора!
Она закрыла дверь и отпрянула в коридор. За ее спиной Эвалина продолжала истерически вопить:
– Я видела привидение! Я видела привидение!
Впереди крик «Воры!» становился громче.
Крайне изумленная этим двойным проявлением чувств, Пэтти плотно прижалась к стене в приятном сумраке коридора и от всей души возблагодарила бога за то, что предложенное электрическое освещение пока не было проведено. Дюжина голосов просила найти спички, но, по всей видимости, их не обнаружили. Испытывая удушье, она с силой дернула за наволочку, завязанную вокруг шеи, однако Конни крепко затянула ее белым бантом, и узел был сзади. В любом случае, даже если она снимет свой маскарад, она все равно погибла, если ее найдут. Ибо на ней, к тому же, было белое вечернее платье, и даже воображение Пэтти не могло придумать оправдания этому в двенадцать ночи.
Поиски приближались, впереди она увидела неясный свет лампы. В любой момент они могли открыть дверь в коридор. Единственным убежищем поблизости – и то, весьма временным – был бельевой склад. Она нащупала дверную ручку и юркнула внутрь. Если бы ей удалось найти ворох простыней, она нырнула бы в них на самое дно, в надежде, что ее не заметят, и сама почти превратилась бы в простыню. Но была суббота, и все белье отправили вниз: длинный, скользкий наклонный желоб вел из комнаты в прачечную, находившуюся в подвальном помещении двумя этажами ниже. Шаги уже раздавались в коридоре. Она услыхала голос мисс Лорд:
– Дайте свет! Мы обыщем бельевой склад.
Пэтти отбросила сомнения. В своем воображении она уже ощущала сдавленную хватку мисс Лорд на своем плече. Лучше уж сломать шею.
По-прежнему сжимая лимонный торт (несмотря на все волнение, она вцепилась в него мертвой хваткой), она влезла в желоб, вытянула ноги прямо перед собой и оттолкнулась. Пару секунд, в течение которых у нее перехватило дыхание, она мчалась сквозь пространство, затем ударилась ногами о крышку внизу и пулей влетела в прачечную.
