Шарль де Костер - Фламандские легенды

– Ровно ничего, – отвечал он и взял ее за руку.

– Ах, – спохватилась она, – бедный мой муж, ты, наверное, продрог и тебе хочется поесть и попить?

– Ну конечно!

– Так пей же, ешь и согрейся!

И пока Сметсе ел и пил, он рассказал жене, что все никак не может попасть в рай, но теперь решил захватить из своего погреба бочонок брёйнбиира и несколько бутылок вина, чтобы продавать их тем, кто входит в святой град, а на вырученные деньги покупать себе наивкуснейшую еду.

– Все это хорошо, муженек, – заметила она, – но даст ли тебе святой Петр разрешение открыть кабачок у ворот рая?

– Надеюсь, что даст, – отвечал он.

И нагрузившись бочонком брёйнбиира и бутылками вина, Сметсе стал вновь подниматься в рай.

Остановившись у райской стены, он немедля устроил кабачок под открытым небом, ибо воздух в этом небесном месте прекрасен, и в первый же день всяк, входивший в рай, пропускал у него по стаканчику, и все хорошо платили ему – из сочувствия.

Однако многие захмелели и явились в рай в нетрезвом виде. Святой Петр услышал об этом и, дознавшись до причины такого конфуза, предписал Сметсе прекратить торговлю напитками, а его самого велел пребольно выпороть,

Вскоре приказала долго жить и жена Сметсе: уж очень она напугалась, увидев призрак своего мужа.

Душа ее прямиком полетела в рай, и там, у стены, заметила она бедного Сметсе, который сидел в грустном раздумье. При виде жены он радостно вскочил со своего места.

– Жена, я пойду с тобой!

– Как же ты осмелишься?

– Я спрячусь под твоей юбкой, она такая широкая, что меня не заметят.

Так Сметсе и сделал; жена постучала в райские ворота, и святой Петр ей отворил.

– Входи, добрая женщина! – сказал он.

Но, заметив ноги Сметсе, которые выглядывали из-под юбки жены, святой Петр закричал:

– Окаянный кузнец! Долго ты еще будешь измываться надо мной? Уходи отсюда, продавшийся дьяволу!

– Ах, сударь, – взмолилась женщина, – сжальтесь над ним, или позвольте мне остаться вместе с ним!

– Нет, – сказал святой Петр, – твое место здесь, а его – там. Входи же, а он пусть отправляется прочь, да поживее!

И она вошла в рай, а Сметсе остался за стеной. Но ровно в полдень, когда ангелы-повара принесли жене Сметсе ее порцию чудесного пирога с рисом, она подошла к стене и, перегнувшись вниз, крикнула:

– Ты здесь, муженек?

– Да, я здесь, – отвечал он.

– И ты голоден?

– Конечно.

– Ну так вот, – сказала она, – разверни свой кожаный передник, и я брошу тебе пирог с рисом, который мне сейчас дали, только спрячь его хорошенько, муженек, и съешь поскорее!

– Ну, а как же ты, – спросил он, – что же ты будешь есть?

– Пока ничего, – отвечала она, – но я слышала, что скоро будет ужин.

И Сметсе, поев пирога с рисом, почувствовал сразу, как у него прибавилось силы, ибо этот пирог был сочнее и аппетитнее самого лучшего мяса. Тем временем жена его, прогулявшись по раю, снова подошла к стене и стала рассказывать Сметсе, что она там увидала.

– Ах, муженек, в раю так чудесно! как бы я хотела, чтобы и ты был здесь! Вокруг господа Иисуса сидят мудрецы и рассуждают с ним о добре, о любви, о справедливости, о знании и красоте, а также о том, как лучше управлять людьми и как сделать, чтобы все были счастливы. Слова их звучат, точно музыка. И каждое мгновение они бросают в мир семена прекрасных, добрых, справедливых, правдивых мыслей. Но люди так злы и глупы, что топчут ногами эти семена или дают им засохнуть. А немного поодаль в разных местах сидят гончары и золотых дел мастера, каменщики и маляры, кожевники и сукновалы, плотники и кораблестроители, и надобно видеть, что за прекрасные вещи они создают, каждый – в своем ремесле. И когда они что-нибудь уж очень хорошо сработают, тогда они тоже бросают добрые семена в мир, но и эти семена частенько погибают.

– Жена, а кузнецов ты там не видала?

– И кузнецов видала!

– Ах, как бы я хотел вместе с ними работать! – сказал Сметсе. – Ведь мне так стыдно, что я должен здесь жить, будто дармоед какой, ничего не делая и кормясь подаянием. Но послушай, жена! Уж если святой Петр не хочет пустить меня в рай, попроси за меня господа Иисуса, он добр и, быть может, смилостивится надо мной.

– Иду, муженек, иду, – отвечала она.

Когда Иисус, окруженный своими мудрыми советниками, увидел женщину, приблизившуюся к нему, он сказал ей:

– Я узнаю тебя, добрая женщина, при жизни ты была замужем за кузнецом Сметсе, который так хорошо принял меня, когда я в образе младенчика спустился на землю со святым Иосифом и святой Марией. А разве твой муж не в раю?

– Ах, нет, господи Иисусе, – отвечала она, – мой муж остался за воротами, он очень опечален и огорчен, святой Петр его сюда не пускает.

– А почему? – спросил Иисус.

– Уж и сама не знаю почему, – отвечала она.

Но тут ангел, заносивший на медную доску список людских прегрешений, вдруг вмешался:

– Сметсе не может войти в рай, ибо, избавившись от дьявола, он сохранил у себя его деньги.

– О, это большое преступление, – сказал Иисус, – но разве он не раскаялся?

– И еще как! Да и всю свою жизнь он был добрым, сострадательным, милосердным.

– Пошлите за ним! – повелел Иисус, – я хочу сам его допросить.

Несколько ангелов с алебардами повиновались и привели Сметсе к сыну божьему, который сказал ему так:

– Сметсе, это правда, что ты сохранил у себя деньги дьявола?

– Да, господи! – отвечал кузнец, и коленки у него застучали друг о дружку от страха.

– Сметсе, это нехорошо! Уж лучше человеку страдать от всяких мук, печалей и забот, чем хранить деньги дьявола, который так зол, уродлив, несправедлив и лжив. Но, может быть, ты расскажешь мне о каком-нибудь похвальном поступке, которым ты хоть чуточку загладил свою великую вину?

– Господи, – сказал Сметсе, – я долго сражался вместе с зеландцами за свободу совести и вместе с ними терпел голод и жажду!

– Это хорошо, Сметсе, но продолжал ты и дальше так похвально вести себя?

– Увы, господи, нет! – признался кузнец, – говоря без утайки, храбрости моей хватило ненадолго: я вернулся в Гент и вместе с другими продолжал сносить испанское иго.[42]

– Это дурно, Сметсе, – отвечал Иисус.

– Господи! – заплакала жена кузнеца, – никто не был щедрее его к беднякам, ласковее со всеми, добрее с врагами, даже с гадким Слимбруком!

– Это хорошо, Сметсе, – сказал Иисус, – но нет ли у тебя еще какой-нибудь важной заслуги?

– Господи, я всегда с радостью работал, ненавидел лень и уныние, искал веселья и забавы, любил петь песни и с охотой попивал брёйнбиир, посланный мне богом.

– Это хорошо, Сметсе, но еще недостаточно!

– Господи! – продолжал кузнец, – я что было силы избил мерзкие призраки Якоба Гессельса, герцога Альбы и Филиппа Второго, короля Испании.

– Вот это отлично, Сметсе, – сказал Иисус, – разрешаю тебе войти в мой рай!