уголке огромной кровати, и она, к изумлению Тони, уснула, прежде чем они спустились ужинать.
Вместе с переменой одежды и у Тони, и у Милли переменилось настроение. Милли надела свое лучшее вечернее платье, огненно-красное, с открытой спиной, красные туфли на высоких каблуках, наново накрасилась, расчесала обесцвеченный перманент, нацепила браслеты, подушила за ушами, вдела огромные серьги из поддельного жемчуга, отринула домашние заботы и, снова облачившись в форму, приступила к несению воинского долга, как легионер, вызванный к боевой службе после выматывающей бездельем зимы в казармах; и Тони, наполняя перед зеркалом портсигар и опуская его в карман смокинга, напомнил себе, что, какой фантасмагоричной и мерзостной ни казалась бы ему эта ситуация, он должен вести себя как хозяин; итак, он постучался и спокойно прошел в комнату своей гостьи; вот уже месяц он жил в мире, внезапно утратившем порядок; казалось, разумный и достойный строй жизни, весь накопленный им опыт был всего-навсего никчемной безделицей, по ошибке засунутой в дальний угол туалетного столика; и в каких чудовищных обстоятельствах он бы ни оказался, какие новые признаки безумия ни бросились бы ему в глаза, это ничего не могло добавить к тому всепоглощающему хаосу, который оглушил его. Он с порога улыбнулся Милли.
— Прелестно, — сказал он. — Совершенно прелестно. Пойдем обедать?
Их комнаты были на втором этаже. Ступенька за ступенькой, они рука об руку спустились по лестнице в ярко освещенный холл.
— Держите хвост пистолетом, — сказала Милли. — Вы что, язык проглотили?
— Извините, вам скучно?
— Нет, это я шучу. А вы паренек серьезный, верно я говорю?
Несмотря на мерзкую погоду, гостиница, по-видимому, была битком набита съехавшейся на уик-энд публикой. Через вращающиеся двери входили все новые и новые гости, глаза у них слезились, щеки посинели от стужи.
— Жидки понаехали. — Комментарии Милли были излишни. — Ну да ладно, все равно хорошо раз в кои-то веки вырваться из «Сотняги».
Среди вновь прибывших обнаружился приятель Милли. Сейчас он распоряжался размещением своих многочисленных чемоданов. В любом другом месте он привлек бы всеобщее внимание, поскольку щеголял в берете и просторной меховой шубе, из-под которой выглядывали клетчатые чулки и комбинированные черно-белые туфли.
— Отнесите чемоданы наверх, распакуйте, и чтобы мне побыстрей, — приказал он.
Он был низенький и плотный. Его подруга, тоже в мехах, недовольно таращилась на одну из стеклянных витрин, украшавших холл.
— Ой, ради бога, — сказала она.
Милли и молодой человек поздоровались.
— Это Дэн, — сказала Милли.
— Ну, — сказал Дэн, — таки что будем делать, что?
— Выпить мне наконец дадут? — сказала подруга Дэна.
— Конечно, Кисуля, ради тебя я сам сбегаю за выпивкой. Составите нам компанию, или мы будем de trop? [22]
Они вошли в блистающий салон.
— Я продрогла как собака, — сказала Кисуля.
Дэн снял пальто и предстал в брюках гольф лилового цвета с блестящим отливом и в шелковой рубашке такой расцветки, которую Тони выбрал бы разве что для пижамы.
— Мы тебя сейчас отогреем, ну, — сказал Дэн.
— Тут от жидков не продохнуть, — сказала Кисуля.
— Это залог того, что гостиница хорошая, я так считаю, вы не согласны? — сказал Тони.
— Еще чего, — сказала Кисуля.
— Не обращайте внимания на Кисулю, она озябла, — объяснил Дэн.
— Интересно, кто бы не озяб в твоем паршивом драндулете?
Они выпили несколько коктейлей. Потом Дэн и Кисуля ушли к себе, как они объяснили, причепуриться: их пригласили на вечеринку к другу Дэна — его вилла находилась неподалеку.
Тони и Милли пошли обедать.
— Отличный парень, — сказала Милли, — часто заходит в наш клуб. У нас там кто только не бывает, но Дэн — он из приличных. Я как-то раз чуть было за границу с ним не поехала, но в последнюю минуту у него что-то там сорвалось.
— Кажется, мы не очень понравились его девушке.
— Да она просто озябла.
Тони обнаружил, что ему с трудом удается поддерживать разговор. Поначалу он отпускал замечания о соседях, как делал бы, если бы обедал с Брендой у Эспинозы.
— Какая хорошенькая девушка, вон в том углу.
— Чего бы вам не податься к ней, милок? — взвилась Милли.
— Посмотрите, какие бриллианты у той женщины. Вы думаете, они настоящие?
— Спросите у нее, если вам так интересно.
— Смотрите, какая красивая женщина — брюнетка, вон там танцует.
— Чего бы вам ей самой не сказать — она просто помрет от радости.
Вскоре до Тони дошло, что в кругу, где вращалась Милли, считается дурным тоном проявлять интерес к другим женщинам, кроме своей спутницы.
Они пили шампанское. Его же, что неприятно поразило Тони, пили и оба сыщика. Он об этом еще поговорит, когда ему представят счет. Нельзя сказать, чтобы они пошли ему навстречу с Винни. Где-то в глубине сознания его все время терзал вопрос, что же они будут делать после ужина, но вопрос решился сам собой: когда он закурил сигару, с другого конца зала к ним подошел Дэн.
— Послушайте, — сказал он. — Если у вас нет планов на вечер, поедем с нами в гости к моему другу. Вы не пожалеете. Я вам скажу, он умеет принять гостей первый сорт.
— Ой, давайте поедем, — сказала Милли.
Смокинг Дэна был сшит из синего материала, который при электрическом освещении, очевидно, должен был казаться черным, однако почему-то оставался совершенно синим.
Итак, Милли и Тони поехали к другу Дэна и были приняты «первый сорт». Туда съехались человек двадцать или тридцать гостей, все более или менее похожие на Дэна. Друг Дэна был само радушие. Когда он не возился с приемником, который то и дело выходил из строя, то расхаживал среди гостей, снова и снова наполняя стаканы.
— Славная штучка, — говорил он, демонстрируя наклейку, — от нее никакого вреда, кроме пользы. Штука что надо.
И они налегли на «штуку что надо». Временами друг Дэна замечал, что Тони не в своей тарелке. Тогда он подходил и клал руку ему на плечо.
— Рад, что Дэн вас затащил, — говорил он, — надеюсь, у вас ни в чем нет недостатка. Очень рад вас видеть. Приезжайте еще, когда не будет гостей, посмотрите мой домик. Розами интересуетесь?
— Да, я очень люблю розы.
— Так приезжайте, когда зацветут розы. Раз вы интересуетесь розами, вам тут понравится. Черт бы побрал это радио, опять барахлит.
И Тони задумался, а бывал ли он так приветлив, когда в Хеттон привозили незнакомых гостей без спросу.
В самый разгар вечера он очутился на диване рядом с Дэном.
— Славная девочка Милли, — сказал Дэн.
— Да.
— Я вам что скажу. Она нравится не тем мужчинам, что остальные девушки. Вроде нас с вами.
