Лорд Иллингворт. Больше чем загадка — она настроение.
Миссис Оллонби. Настроения длятся недолго.
Лорд Иллингворт. В этом их главное очарование.
Входят Эстер и Джеральд.
Джеральд. Лорд Иллингворт, все меня поздравляют, леди Ханстентон и леди Кэролайн, и... все. Надеюсь, из меня выйдет хороший секретарь.
Лорд Иллингворт. Вы будете образцовым секретарем, Джеральд. (Разговаривает с ним.)
Миссис Оллонби. Вам нравится жить в поместье, мисс Уэрсли?
Эстер. Очень нравится.
Миссис Оллонби. А вы не тоскуете о лондонских обедах?
Эстер. Я ненавижу лондонские обеды.
Миссис Оллонби. А я их обожаю. Умные люди никогда не слушают, а глупые — всегда молчат.
Эстер. Мне кажется, что глупые люди очень много разговаривают.
Миссис Оллонби. Ах, я никогда не слушаю!
Лорд Иллингворт. Мой милый, если б вы мне не понравились, я бы не предложил вам это место. Именно потому, что вы мне так нравитесь, я и хочу, чтобы вы были всегда со мной.
Эстер уходит с Джеральдом.
Чудесный юноша этот Джеральд Арбетнот!
Миссис Оллонби. Он очень мил, право, очень мил. Но эту американскую девицу я просто не выношу.
Лорд Иллингворт. Почему?
Миссис Оллонби. Она сказала мне вчера, да еще так громко, что ей всего только восемнадцать лет. Это было очень неприятно.
Лорд Иллингворт. Никогда нельзя верить женщине, которая не скрывает своих лет. Женщина, которая говорит, сколько ей лет, может рассказать все что угодно.
Миссис Оллонби. Кроме того, она пуританка.
Лорд Иллингворт. А вот это уже непростительно. Пускай бы еще некрасивые женщины были пуританками. Это их единственное оправдание. Но она-то положительно хорошенькая. Я ею безмерно восхищаюсь. (Смотрит пристально на миссис Оллонби.)
Миссис Оллонби. Какой вы, должно быть, насквозь испорченный человек!
Лорд Иллингворт. Кого вы считаете испорченным?
Миссис Оллонби. Тех мужчин, которые восхищаются невинностью.
Лорд Иллингворт. А испорченными женщинами?
Миссис Оллонби. О, тех женщин, которые никогда не надоедают мужчинам.
Лорд Иллингворт. Вы очень строги к самой себе.
Миссис Оллонби. Дайте нам определение.
Лорд Иллингворт. Сфинксы без загадки.[1]
Миссис Оллонби. Это относится и к пуританкам?
Лорд Иллингворт. Знаете ли, я не верю в, существование пуританок. Не думаю, чтобы на свете нашлась хоть одна женщина, которая не была бы польщена, когда за ней ухаживают. Вот это и делает женщин такими неотразимо соблазнительными.
Миссис Оллонби. Вы думаете, нет такой женщины на свете, которая не позволила бы поцеловать себя?
Лорд Иллингворт. Очень мало.
Миссис Оллонби. Мисс Уэрсли не позволит.
Лорд Иллингворт. Вы в этом уверены?
Миссис Оллонби. Вполне.
Лорд Иллингворт. Как вы думаете, что она сделает, если я ее поцелую?
Миссис Оллонби. Заставит вас жениться на ней или даст пощечину. А что бы вы сделали, если бы она ударила вас по щеке перчаткой?
Лорд Иллингворт. Вероятно, влюбился бы в нее.
Миссис Оллонби. Тогда это к лучшему, что вы ее не поцелуете.
Лорд Иллингворт. Это вызов?
Миссис Оллонби. Стрела, пущенная в воздух.
Лорд Иллингворт. А знаете ли, мне всегда удается все, что бы я ни задумал.
Миссис Оллонби. Очень жаль это слышать. Мы, женщины, обожаем неудачников. Мы их опора.
Лорд Иллингворт. Вы поклоняетесь победителям. Вы льнете к ним.
Миссис Оллонби. Мы — лавровые венки, прикрывающие их лысину.
Лорд Иллингворт. А вы им нужны постоянно, кроме минуты торжества.
Миссис Оллонби. В эту минуту они неинтересны.
Лорд Иллингворт. Вы соблазнительница!
Пауза.
Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт, в вас есть одно, что мне всегда будет нравиться.
Лорд Иллингворт. Только одно? А у меня так много недостатков.
Миссис Оллонби. Ах, не слишком чваньтесь ими. Вы можете все это утратить, когда состаритесь.
Лорд Иллингворт. Я вовсе не намерен стариться. Душа рождается старой, но становится все моложе. В этом комедия жизни.
Миссис Оллонби. А тело рождается молодым, но становится старым. В этом трагедия жизни.
Лорд Иллингворт. А иногда и комедия. Но по какой это загадочной причине я всегда буду вам нравиться?
Миссис Оллонби. Потому что вы за мной никогда не ухаживали.
Лорд Иллингворт. Я никогда ничего другого не делал.
Миссис Оллонби. Право? Я не заметила.
Лорд Иллингворт. Какое счастье! Для нас обоих это могло бы стать трагедией.
Миссис Оллонби. Вместе мы бы ее пережили.
Лорд Иллингворт. Нынче все можно пережить, кроме смерти, и все можно перенести, кроме хорошей репутации.
Миссис Оллонби. А вы знаете, что такое хорошая репутация?
Лорд Иллингворт. Это одна из многих неприятностей, которых мне не пришлось испытать.
Миссис Оллонби. Может быть, еще придется.
Лорд Иллингворт. Почему вы мне грозите?
Миссис Оллонби. Я вам скажу, когда вы поцелуете эту пуританку.
Входит лакей.
Лакей. Чай подан в желтой гостиной, милорд.
Лорд Иллингворт. Скажите леди Ханстентон, что мы сейчас придем.
Лакей. Слушаюсь, милорд.
Лорд Иллингворт. Не пойти ли нам пить чай?
Миссис Оллонби. А вы любите такие простые удовольствия?
Лорд Иллингворт. Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур. Но если хотите, останемся здесь. Да, останемся. Книга Жизни начинается с мужчины и женщины в саду.[2]
Миссис Оллонби. А кончается Откровением.[3]
Лорд Иллингворт. Вы божественно фехтуете. Но с вашей рапиры соскочил наконечник.
Миссис Оллонби. Зато маска еще на мне.
Лорд Иллингворт. От этого ваши глаза только сильнее блестят.
Миссис Оллонби. Благодарю вас. Идемте.
Лорд Иллингворт (замечает письмо миссис Арбетнот на столе, берет его и смотрит на конверт). Какой любопытный почерк! Он напоминает мне почерк женщины, которую я знавал много лет назад.
Миссис Оллонби. Кто это такая?
Лорд Иллингворт. О, никто. Не важно кто. Женщина, не стоящая внимания. (Бросает письмо на стол и вместе с миссис Оллонби поднимается по ступеням террасы. Они улыбаются друг другу.)
Занавес
Гостиная леди Ханстентон после обеда; лампы зажжены.
Дамы сидят на диванах.
Миссис Оллонби. Какое облегчение избавиться от мужчин хоть ненадолго!
Леди Статфилд. Да, мужчины нас так преследуют, правда?
Миссис Оллонби. Преследуют? Хотелось бы мне, чтоб они нас преследовали.
Леди Ханстентон. Дорогая моя!
Миссис Оллонби. Досадно, что эти негодные могут быть совершенно счастливы и без нас. Вот почему, мне кажется, долг каждой женщины не оставлять их ни на минуту, кроме вот этой короткой передышки после обеда; без нее мы, бедные женщины, иссохли бы и превратились в тени.
Слуги вносят кофе.
Леди Ханстентон. Превратились бы в тени, дорогая?
Миссис Оллонби. Да, леди Ханстентон. Это так утомительно — держать мужчин в руках. Они всегда стараются ускользнуть от нас.
Леди Статфилд. Мне кажется, это мы всегда стараемся ускользнуть от них. Мужчины очень, очень бессердечны. Они знают свою силу и пользуются ею.
Леди Кэролайн. Все это вздор и чепуха — насчет мужчин. Надо только, чтобы мужчина знал свое место.
Миссис Оллонби. А где же его место, леди Кэролайн?
Леди Кэролайн. Возле жены, миссис Оллонби.
Миссис Оллонби (берет у лакея кофе). Вот как?.. А если он не женат?
Леди Кэролайн. Если он не женат, так должен искать себе жену. Это просто позор, сколько холостяков встречаешь нынче в обществе. Надо бы провести такой закон, чтобы заставить их всех жениться в течение года.
Леди Статфилд (отказывается от кофе). Но если он влюблен в женщину, которая, может быть, принадлежит другому?
