кто будет обслуживать реакторы, там нужны два человека. Но выпустить Максима, так сказать, в двух экземплярах? Экая нелепость!
— Их преимущество будет состоять как раз в том, чего ты так опасаешься, Гилл. Полная синхронность! Они будут угадывать мысли друг друга.
— Это опасно, Сид.
— Но почему? Этого объяснить ты не можешь, бьюсь об заклад. Кроме того, у нас нет выбора. Отпустить его нельзя, убить тоже. Ни того, ни другого мы не хотим, верно? Ну, решайся быстрее, или тебе нужны другие доводы? Времени в обрез, скоро оба придут в себя.
Гилл зарядил пневмошприц одной порцией снотворного, на двоих этого слишком мало. Рэ злобно скалил зубы, Эор дрожал от страха. Хотя и с трудом, оба они могли передвигаться, однако не шевелились, словно не слыша звавшего их Тиака. Еще до того, как они пришли в себя, Гилл опять замаскировался в кустах. Ретроспективная амнезия от инфразвуковых лучей была хороша тем, что при ней не помнят ничего происшедшего непосредственно перед облучением, то есть ни появления Юму, ни нападения, ни беспамятства. Но оба смотрели на Тиака с подозрением.
Сид взял Эора за руку и осторожно потянул к себе.
— Идем, Эор. — Не зная, помнят ли охотники о том, что он говорил им час назад про Юму, либо и это поглотила шоковая амнезия, он сказал неопределенно: — Пойдем, я отведу тебя в хорошее место…
Эор резко выдернул руку.
— Нет…
Он провел ладонью по лицу, словно стирая с него налипшую паутину. Рэ щупал лоб, тер виски, видимо, борясь с непонятным помутнением сознания.
— Где мое копье? Где?.. Тиак, ты знаешь! Я его уронил? — прорычал Рэ.
Поглядывая на них из кустов, Гилл подумал о том, что видит их в таком качестве последний раз. Какие получатся из них Максимы, это другой вопрос, но к своему племени они уже не вернутся. Или если вернутся, то совсем другими, чем сейчас…
Сид снова подошел к Эору, протянув ему обе руки, но невольно отступил. Стоявший рядом Рэ рявкнул:
— Где мое копье? Тиак, где копье? — Тон его становился все более злобным.
Медленно повернув голову, Сид нашел взглядом Гилла, затем оценил расстояние до Рэ и стал осторожно пятиться назад. Эор тупо смотрел на него, но не двигался с места.
— Где мое копье? — Рэ уже орал, оправившись от шока.
— Грязная работа, но что поделаешь, — проговорил Сид на земном языке. — Гилл, включи аппарат, веди их сам…
При звуке непонятной для него речи Рэ вскинул голову, сделал два шага по направлению к Сиду и неуверенным движением поднял кулак, собираясь ударить. Гилл мгновенно нажал на спуск пистолета. Оба охотника тотчас сникли, плечи их сгорбились, руки безжизненно повисли вдоль тела. Безвольно подчинившись лучу, они как в полусне побрели в сторону «Галатеи». «Словно на похоронах, — отметил про себя Гилл. — Но первым таким покойником был Юму. Его ты не мог видеть. А вот Тиак вел себя куда лучше. Но почему?»
Сид молча шагал сзади, стараясь ступать Гиллу в след. Только уже в лифте он проворчал:
— Надеюсь, больше заготовок нам не потребуется? Сыт по горло.
Гилл утвердительно кивнул. Кусая губы, он со смешанным чувством смотрел на скорчившихся в углах кабины своих бывших соплеменников — с дрожащими конечностями и помутневшим, невидящим взглядом. Они все еще не пришли в себя.
Взглянув на Гилла, Эор сказал:
— Мы с Рэ подумали и решили: нам все равно, кого мы получим, Нормана или Эдди. Мы не возражали бы даже против третьего Максима, но это, видимо, может внести путаницу. Хотя обучать его было бы гораздо легче…
— Суть не в этом, — прервал его Рэ. — Нам позарез нужен еще один человек для обслуживания двигателей. Если ты, Гилл, возьмешь на себя еще обязанности помощника Сида в управлении полетом, то перекроешь только одну из функций, которые выполнял Норман.
Оба Максима говорили без ошибок, в спокойном тоне, не дергаясь и не проявляя нетерпения. Рэ больше всего на свете стыдился своего прежнего дикого нрава и боялся прослыть невоздержанным в отличие от Эора. Оба знали, что репродукция Максима была проведена в двойственном числе с тщательной балансировкой мотивации поступков и образа мыслей, но это тревожило их меньше всего.
— Значит, вы предлагаете репродуцировать антрополога Эдди, переориентировав его на инженера-механика? — подытожил Гилл.
— Именно, — оба Максима кивнули одновременно. Помедлив, Эор добавил:
— Мы признаем, что в случае репродукции личности Нормана, как бы это сказать, гм… могут возникнуть некоторые осложнения. А Эдди, если мы правильно информированы, был всеобщим любимцем. Мы его любим так же, как любили, гм… наши предшественники. Любим и сейчас, хотя его еще нет.
Гилл был доволен. За минувшие недели в «Галатее» установилось некое оптимальное равновесие, в возможность которого он прежде, откровенно говоря, не очень-то верил. Но факты обнадеживали. Обитатели «Галатеи», словно губки, ежедневно впитывали в себя новые знания, а этот процесс обогащал личность каждого чертами индивидуальности. Практически такой ход развития обещал стать постоянным; но, с другой стороны, они по-разному чувствовали границу, отделявшую их от прошлого, от предшественников-землян, и часто разговаривали об этом, называя вещи своими именами. Что касалось эмоциональной зависимости от живых прототипов, то здесь наибольшие трудности переживал Сид: у обоих Максимов приступов ностальгии не наблюдалось. Сид кое-как преодолел свое многословие, с головой уйдя в работу, но любовь поспорить у него осталась. Наблюдая за ними, Гилл вновь и вновь приходил к выводу, что в былом он и Бенс находились лишь в начале начал сложнейшего комплекса задач по трансплантации психики. Ползали, так сказать, по поверхности, в то время как техническая сторона метода спроектирована ими уже в деталях. Почему, например, Сид не унаследовал ничего из сомнений и тревог своего прототипа? Почему он, с одной стороны, смелее, решительнее, чем Гилл, но в то же время беспомощнее, беззащитнее перед невозможным, перед желанием вызвать в памяти неизвестные им обоим черточки и факты земной жизни того, земного, Сида? Почему, далее, в сознании Юму, Тиака, Эора и Рэ ясно различимы периоды возобладания примитивного эмоционального начала, хотя цикличность пока неясна?.. Или это еще придет? Установлено только, что периоды просветления сменяются вдруг днями жестокой депрессии. В таких случаях Сид запирается в своей кабине, а он, Гилл, зарывается в книги, пытаясь читать. Оба Максима решают проблему иначе. Когда они в первый раз пожелали выйти из «Галатеи», чтобы прогуляться в лесу, Гилл был уверен, что все летит к черту. У близнецов был инфразвуковой пистолет, и они не только объяснили, зачем он им нужен в джунглях, но
