повесила трубку, это вызвало бы подозрения.
– Прискорбно.
– Ты же об этом ничего не знаешь?
– Нет, не знаю. Удачи в расследовании. Береги…
– Стой! Помнишь, когда ты бросила меня на обочине?
– Я уже извинилась.
– Я не прошу извинений. Все могло бы кончиться и хуже.
– Например, я могла бы подсунуть тебе арахис, – ответила я. Эта мысль приходила мне в голову.
– Ты оставила мне бутылку воды.
– Верно.
– Очень предусмотрительно.
– Спасибо.
– Я снял с нее твои отпечатки.
Я не могла говорить. Едва могла дышать. Если он свяжет Дебру Мейз с двумя моими прошлыми жизнями… Дебра грешила больше всех.
– Ты их проверил?
– Нет, – ответил он.
– Почему?
– А вдруг я что-нибудь найду? Буду полицейским, который позволил уйти криминальному авторитету.
– Выдумщик! Теперь ты мне льстишь. Это единственная причина?
– Нет, не единственная.
– До свидания, Доменик.
* * *
В два часа ночи консьерж в «Ритце» начал на меня коситься. Я взяла такси обратно на вокзал и провела шесть часов, обдумывая следующий шаг. К утру мне так хотелось спать, что я едва могла держать голову прямо, стоя в очереди на посадку. Я даже не заметила полицейских, пока они не оказались прямо перед носом.
– Удостоверение личности и билет, пожалуйста, – сказала женщина-офицер.
Я лишь тупо уставилась на нее в ответ.
– Удостоверение личности и билет, – повторила она.
Я полезла в бумажник и достала водительское удостоверение Сони Любович.
Полицейский взглянул на фотографию пышущей здоровьем Сони и перевел взгляд на меня. Он хмурил брови, пока его напарница изучала документ.
– Вы знаете, что срок действия документов истек? – спросила служительница закона.
– Правда? Нет, не знала.
В ее взгляде на мгновение засветилось сочувствие, а затем она снова переключилась на деловой тон.
– Поменяйте права, как только вернетесь домой.
– Обязательно, – заверила ее я.
* * *
Первые четыре часа в поезде я спала, прильнув лбом к дрожащему окну. Едва ли сон можно было назвать спокойным, и все-таки я пришла в себя. Когда проснулась, поезд отходил от станции Нью-Хейвен.
Пришло время начать охоту за новым именем. Я ходила по вагонам, выбирая новую личность, как некоторые женщины выбирают обувь. Нашла неплохой вариант: чуть за тридцать, длинные каштановые волосы, нос и подбородок похожи на мои. Однако ее губы были накачаны филлерами, а лоб из-за ботокса застыл, как у глиняной скульптуры. Я не знала, какая версия – натуральная или фальшивая – на фото в ее правах, поэтому перешла в следующий вагон в поисках более подходящего варианта.
Только когда мы пересекли границу штата Коннектикут, я нашла другую подходящую женщину. Она была моложе, может, лет двадцати трех, и на двадцать килограммов тяжелее меня. Однако наши рост и цвет кожи практически совпадали. Как однажды сказала Блю, лучшая маскировка – это лишний вес. По крайней мере, мне не придется уминать пончики. Ведь неизвестно, как может выглядеть человек, если сбросит двадцать килограммов.
Увы, женщина сидела в почти полном вагоне, придерживая сумочку рукой. Я села в двух рядах от нее и стала ждать удобного случая. Увы, удобный случай все не представлялся. Когда объявили следующую остановку, Уоллингфорд, мое новое имя надело пальто и закинуло сумку на плечо. Женщина стояла в толпе пассажиров у двери вагона. Я сняла пальто и перекинула его через руку, в толчее притиснувшись к ее сумке. Когда поезд подъехал к станции, выпал шанс там пошарить. Нащупав кожаный бумажник, я схватила его и спрятала под пальто. Прошла мимо ожидающих остановки пассажиров и зашагала к следующему вагону, затем проскользнула в туалет и заперла дверь.
Отдышавшись, я открыла бумажник и посмотрела ее права. Женщину звали Линда Маркс. Вполне солидное имя. Я взглянула на фото и решила, что, пусть и с натяжкой, но могу сойти за Линду Маркс.
Поезд остановился, двери с лязгом распахнулись. Едва я вышла из туалета, как мне преградил путь мужчина средних лет, который оттеснил меня назад и закрыл за собой дверь.
– Я все видел, – сказал он.
– Что вы видели? – спросила я.
– Отдай, – сказал он.
Недостаток преступной жизни в том, что ты не можешь заявить в полицию о других преступниках, как я недавно выяснила. Я достала бумажник из сумки и протянула ему.
– Забирай.
Мужчина сунул бумажник в свой рюкзак.
– Теперь давай свой бумажник, – велел он, протягивая руку.
У меня в кошельке лежали восемьсот восемьдесят долларов и карточка, с которой я не собиралась расставаться. Я оглядела своего соперника – в драке мне не победить. Я притворилась, что копаюсь в рюкзаке, незаметно вытащила карточку и уронила ее на дно моей сумки. Потом я передала бумажник с деньгами мужчине. Он присвистнул от удовольствия, увидев пачку денег, отчитал сорок долларов и предложил мне.
– Деньги на дорогу.
– Да пошел ты, – ответила я, но купюры взяла. – А теперь извини, я не хочу, чтобы люди думали, что у нас тут свидание.
– В следующий раз жди, когда поезд начнет тормозить. Пассажиры слишком заняты подготовкой к выходу, чтобы заметить чужую руку у себя в сумке.
– Спасибо за совет, – сказала я, закрывая за собой дверь.
Я прошла в конец поезда и села на последнее место. От поиска новой личности в тот день я отказалась и своего грабителя больше не видела. Прибыла в Берлингтон ночью. Поехала в мотель, оплатила номер картой «Вестерн Юнион» и зарегистрировалась под именем Сони Любович.
В мотеле нашелся небольшой кабинет с ксероксом и компьютером. Я зашла в соцсеть и создала профиль под именем Амелия Лайтфут. Затем отправила Лоре Картрайт сообщение из одного слова.
Блю?
Через пять минут Лора Картрайт ответила:
Почему так долго?
Мы обменялись еще несколькими сообщениями, прежде чем Блю прислала мне номер телефона и написала:
Нам есть что обсудить.
Я проверила в интернете номер, который она мне дала. Предоплаченный одноразовый телефон, как и у меня. Я вернулась к себе в мотель и задумалась, не ловушка ли это. По моим последним данным, за информацию, которая приведет к моему аресту, назначено вознаграждение в тридцать тысяч долларов, но я не могла себе представить, чтобы Блю так со мной поступила, особенно учитывая, что я про нее знаю.
Я позвонила.
– Лора Картрайт, – сказала она. Голос определенно принадлежал Блю.
Я помолчала, прислушиваясь к фоновому шуму.
– Это ты? – спросила она.
– Да, – наконец сказала я.
– Как к тебе относилась Дебра Мейз?
– Не слишком приветливо.
– Жаль слышать. Хочешь обсудить?
– Лучше давай обсудим Джека Рида.
– А, его, – произнесла она скучающим тоном.
– Он нашел меня, Блю. Явился ко мне с пистолетом.
– Хреново. Приношу свои извинения, – сказала она.
– Ты
