Глава 24
В жизни Циньчжу наконец наступила полоса везения. Беспорядки военного времени все глубже разлагали государство и общество. Интеллигенция и простые служащие с каждым днем получали все меньше и меньше. Растущие день ото дня цены на обычные товары вытягивали из них последние фыни. Зато ожили те, кто сколачивал целые [состояния на бедствиях своей страны.
Элитой и опорой общества стали завсегдатаи черного рынка: всякого рода авантюристы, контрабандисты и спекулянты. Они были вульгарны и невежественны, но зато имели массу денег.
Среди этого сброда был некий Ли – Золотой Зуб. Когда-то он держал контору по найму рикш. Потом каким-то образом раздобыл грузовик, занялся торговлей и разбогател. Он использовал этот грузовик для правительственных перевозок. Получая три тонны государственных товаров, он сбывал их по установленной цене. Еще полтонны он прихватывал себе, а это уже шло по ценам черного рынка. В скором времени он сколотил себе огромное состояние. При чем тут рост цен, если денег столько, что их все равно не истратить? Когда денег слишком много, их надо тратить, а не копить. Он носил
американскую одежду высшего сорта и часы, которые стоили десять тысяч юаней. И хотя он не знал ни одного иероглифа, из нагрудного кармана его светло-сиреневого костюма торчали четыре дорогих американских авторучки с золотыми перьями. Иногда ему казалось, что хорошо бы иметь пять, чтобы продемонстрировать свою состоятельность. Раз у других в кармане одна ручка, у него их должно быть пять. Авторучки – это капитал, который он носил при себе. Случится, не повезет, и он проиграется в пух и прах, можно вынуть парочку в качестве залога. У всех должна быть авторучка, поэтому они и стоили денег.
Золотой Зуб был типичным порождением республики. Его друзья-коллеги успели все промотатщ а он продолжал покупать все самое лучшее. Его носовой платок ручной раскраски был из индийского шелка, золотой портсигар был набит импортными сигаретами из России и Америки. И хотя простые жители города давно уже голодали и мерзли, его гардероб был увешан европейскими костюмами и всем чем угодно. Его черные волосы были напомажены привезенным из Парижа бриллиантином, стоившим по пятьдесят американских долларов за бутылку. Сидя за тяжелой баранкой, трудно не потеть. Чтобы избавиться от неприятного запаха, он обливал себя одеколоном. Денег, уплаченных за одну бутылочку такого одеколона, было достаточно, чтобы больше месяца кормить сотню детей. Дорогие вещи, в которых он щеголял, могли поспорить с теми, что носили американские миллионеры.
Стоимость одного его обеда в ресторане равнялась расходам рядовой семьи за полмесяца. Ежедневно он приглашал к себе на ночь женщину и платил ей столько, что ей хватало этого на целый год. Когда он играл на деньги, то ставил только на тысячные банкноты, мелочь вызывала у него раздражение. Отправляясь в Бирму, он каждый раз привозил оттуда несколько золотых ручек, пару ящиков бренди, которых ему хватало на месяц.
Однако этого было мало. Следовало подумать и о будущем. Он собирался купить несколько грузовых машин и открыть транспортную контору. Тогда можно было бы вообще не работать, а только загребать деньги. Еще он хотел обзавестись семьей и жениться.
Более всего для этого подходила Циньчжу – исполнительница сказов. Он видел ее несколько раз на сцене. Вот это действительно то, что нужно! Потратив тысячу юаней, чтобы только познакомиться с ней, он теперь уже не мог с ней расстаться. Она умела тратить деньги, что весьма ему импонировало. А у него уже начинала болеть голова оттого, что иссякла фантазия, куда и на что еще тратить деньги.
В Циньчжу ему нравилось абсолютно все. Поистине, тут царила полная гармония. Циньчжу нравилось ухаживать за мужчинами, она в этом преуспевала, проявляя исключительную заботу и внимание. Она любила поесть, это их тоже сближало. Но самое прекрасное заключалось в том, что ее имя всегда красовалось в самой верхней строке театральных анонсов. Сам он был всего лишь малоизвестной пешкой, а женившись на Циньчжу, наверняка мог стать фигурой достаточно заметной.
По этому поводу Золотой Зуб еще должен был договориться о цене с отцом невесты – Тан Сые. Тому достаточно было разочек взглянуть, чтобы сразу понять, есть у него деньги или нет. Человек, у которого четыре золотых ручки, наверняка сорит деньгами. Тан Сые понимал также, что, если в один прекрасный день такому мужчине кто-то приглянулся, он не станет мелочиться. У Тан Сые была видная дочь, которую можно было продать. Ее имя каждый день печаталось в газетах, она выходила на сцену со знаменитостями первой величины, и за нее наверняка можно было запросить хорошую цену.
Тан Сые назвал Золотому Зубу солидную сумму и вдобавок попросил большой грузовик американского производства. Деньги могли девальвировать через каких-то несколько часов, а вот грузовик – капитал надежный. Золотой Зуб согласился на это условие. Свои люди, один грузовик – мелочь. И Тан Сые без всяких усилий заполучил грузовик. Его умевший строить планы и крайне жадный умишко заработал с новой силой. Он захотел, чтобы в транспортной конторе, которую вскорости должен был открыть зять, ему досталось место советника или директора. Золотой Зуб сказал, что он сделает все, что тот ни попросит. Теперь Тан Сые кусал себе локти. Надо было просить два грузовика и денег вдвое больше. Он попробовал узнать у Золотого Зуба, сможет ли тот ему каждый месяц в определенное время давать десять лянов опиума, на лечение подагры. Золотой Зуб сделал жест, полный безразличия: «Конечно, можно, это просто». Потом Тан Сые замахнулся на сбережения зятя: пусть, мол, хранятся у него. Мало]ли что может произойти, а у него они будут целее. Но на это Золотой Зуб не пошел.
Когда Тан Сые подписывал документ о браке, он чувствовал себя обиженным и обманутым.
Свадебная церемония проводилась в самом фешенебельном ресторане Чунцина. И хотя Ли – Золотой Зуб платил Циньчжу по тысяче юаней в день вплоть до дня
свадьбы, он все же настаивал на том, чтобы свадьба была официальной. Деньги ничего не стоят, а свадьба останется в памяти. Циньчжу была счастлива. Ей и присниться ^не могло, что в один прекрасный день она станет невестой и официально выйдет замуж.
Циньчжу попросила Сюлянь быть у нее на свадьбе свидетельницей. Сначала Сюлянь отказалась. Ее не покидала грусть, и идти на свадьбу не было никакого желания. Однако потом она поняла, что Циньчжу просит ее искренне, из самых добрых побуждений. Девушек, которых она могла бы пригласить, было сколько угодно, а Циньчжу вес же предложила ей. Видя нерешительность Сюлянь, она обняла ее за плечи и с мольбой во взгляде срывающимся голосом сказала:
– Давай, Сюлянь. Я выхожу замуж, будь у меня свидетельницей! Я не очень блюла себя, а ты чиста и непорочна, но все-таки приходи. Выполни мое сокровенное желание. Я хочу, чтобы на моей свадьбе свидетельницей была девушка. Это будет счастливым предзнаменованием, и тогда вся моя жизнь тоже окажется счастливой и благополучной.
Ребеночек в животе у Сюлянь легонько шевельнулся. Не слишком ли это смахивает на принуждение, подумала она, но все-таки согласилась.
Свадьбу закатили пышную. Сама церемония бракосочетания и убранство помещения должны были символизировать современную эпоху. В зале были развешаны флаги всех стран мира, включая совершенно черный флаг какого-то африканского государства, на стенах висели всевозможные шелковые панно с пожеланием счастья. Все вокруг было расцвечено, блестело и сверкало так, что у человека голова шла кругом. Оркестр пригласили из местного цирка, поэтому звучала в основном музыка, под которую фокусники вынимают из цилиндров зайцев или голубей из рукавов. Одна из мелодий сопровождала номер воздушных акробатов. И хотя гостям это показалось слишком экстравагантным, жених не видел тут ничего предосудительного. В конце концов, музыка есть музыка. Чем больше гремел оркестр, тем более впечатляюще. Так он смотрел на вещи.
К свадьбе Золотой Зуб подготовился весьма основательно, нанял двух слуг, которые должны были его сопровождать. Из-под модного костюма в черно-белую клетку виднелся высокий накрахмаленный воротничок, который был повязан импортным индийским шелковым галстуком в красно-желтую полоску. В верхнем кармане пиджака – четыре самых знаменитых золотых авторучки.
На ногах – высокие черные сапоги, начищенные до блеска так, что в них можно было увидеть собственное отражение. Эти сапоги он купил у английского офицера, на них даже остались шпоры, гремевшие при каждом шаге. В петличке пиджака красовался огромный цветок из белых перьев, а под ним – шелковая лента с надписью «Жених».
