смотрю на три цветка. Если не считать моего крика на Сана во время занятия, это наш первый разговор после расставания.
«Я скучаю по тебе».
«Я разочарован и расстроен».
«Прости меня».
За три недели наш разговор наполняется новыми полевыми цветами, растущими вокруг березы. Немофила, чтобы сказать, что я чувствую облегчение. Бодяк обыкновенный говорит, что он зол, гайлардия – мне стыдно, амми большая – ему больно, цикорий – мне грустно, еще цикорий потому, что ему тоже грустно, и повсюду пятнистые грушанки, растущие из тоски.
Мы ходим туда и обратно, взращивая нашу уязвимость, боль и желание увидеть друг друга. Мы честны друг с другом. Мы открываемся и доверяем другому видеть себя настоящего.
Так мы и поступаем.
Мы видим друг друга. Думаю, так всегда и было.
Новый цветок стоит в конце нашего разговора – одинокий ирис, чтобы признаться мне в любви.
Каждая эмоция прекрасна, каждый отклик ценен, каждый цветок красив по-своему.
Наше общение не умаляет боли и страданий, не стирает страха и тоски. Но нам чуть легче с осознанием, что мы вместе.
Думаю, глубоко в душе Сан понимал, что так случится. Он знает, что я не смогу уберечь его. И поменяйся мы местами, он бы принял такое же решение. Я зла на Солнце за то, что оно прокляло мою магию, но в то же время благодарна ему за то, что оно подарило мне Сана.
Затмение наступит через два дня. Я все еще думаю, каково это – лишиться магии и начать новую жизнь, но не знаю, смогу ли это вынести. Раньше я была уверена, что смогу, но этот год все усложнил. Часть меня жаждет былой уверенности. Остаться на время затмения, лишиться сил, и тогда больше никто не погибнет от моей магии.
Быть с Саном, зная, что ему ничего не грозит. Если он, конечно, захочет остаться со мной.
Я многое потеряю, но многое и обрету.
Но теперь я думаю о ведьмах, которые погибают от истощения, рискуя жизнью и используя внесезонную магию, которая оказалась естественной для меня. Для меня это так и должно быть, будто все частички встают на свои места, когда я вытягиваю магию из глубоко спящего сезона.
Я думаю о теневых, которые наконец начали говорить с нами, признали свою роль в происходящем и ищут способы обратить вспять разрушения.
Я могла бы помочь преодолеть пропасть, уравновесить атмосферу, чтобы исцелить ее в будущем.
Выбор запутанный и сложный, но ответ совершенно ясен. Я сама – запутанный и сложный человек. Я эгоистка. Я устала и хочу для себя нечто большее, чем тоскливая и одинокая жизнь.
Я смотрю на ирис, и глаза наполняются слезами. Я знаю, что даже если не откажусь от магии, Сан все равно будет меня любить. Точно так же, как я знаю, что горячий воздух поднимается, а брокколи – это цветок.
Я прикасаюсь к земле рядом с ирисом и выплескиваю очередную эмоцию в почву. Передо мной прорастает дикий бергамот, прекрасный бледно-лиловый цветок, который распускается благодаря обожанию.
«Обожаю тебя».
Я вижу, как на ветру распускается хризантема, завершая наш разговор до тех пор, пока мы не вернемся после затмения.
Я бегу по тропе вниз, оставляя для Сана на лугу частичку себя.
«Ты не обязана защищать тех, кто причинил тебе боль».
– Всему свое время
Я ношусь по хижине как угорелая, собирая сумку для сегодняшнего отъезда. Полное затмение пройдет прямо над нашей школой. Мы поедем в местечко в нескольких часах езды от нас. Там мы сможем увидеть частичное затмение и сохранить нашу связь с солнцем.
Все ведьмы должны покинуть «тропу затмения», предоставив все атмосфере. Довольно опасно. Но полное затмение длится всего несколько минут, а потом мы сможем спокойно вернуться. Другого выхода нет.
Я уже собираюсь застегнуть молнию на спортивной сумке, как мой взгляд падает на эликсир грез, который мне дал Сан. Я не использовала его – хотела сберечь, но каждую ночь перед сном я открываю крышечку и вдыхаю аромат янтарной жидкости. Это уже вошло в привычку. Я заворачиваю флакончик в салфетки, а потом в толстовку – без запаха эликсира я уже не хочу ложиться спать.
Сумрак следует за мной по пятам, словно тень на солнце, чувствуя мой скорый отъезд. Я наполняю его миски кормом и водой и долго глажу его. Он был рядом со мной в самые ужасные минуты. Хватит ли мне лишь его, магии и себя самой?
Конечно, в такой жизни не особо много радости и счастья, но, может, все будет хорошо. И, может, мне этого все же хватит.
Застегнув сумку и перекинув ее через плечо, я открываю дверь. На коврике лежит небольшая посылка. Я поднимаю ее. Посылка завернута в коричневую бумагу и перевязана бечевкой, сверху приклеен конверт, адресованный мне.
– А это от кого? – спрашиваю я Сумрака, возвращаясь к кровати и открывая конверт.
Глазами опускаюсь в конец письма. Оно от Лайлы Харт… жены мистера Харта. Я делаю медленный вдох.
«Дорогая Клара!
Мы встречались лишь мельком, но мне кажется, я хорошо тебя знаю. Ричард часто рассказывал о тебе с таким уважением. Ему нравилось учить тебя. Он считал годы, которые вы провели вместе, лучшими в своей работе. Я немного слышала о твоих успехах в прошлом году. Ричард бы очень гордился тобой. Как бы я хотела, чтобы он был рядом и увидел все своими глазами.
Я недавно перебирала вещи в его кабинете и нашла дневник. Ричард записывал все ваши совместные занятия, но не только их. Оказывается, пока я спала, он долгими ночами изучал высших ведьм. Он сделал несколько открытий, которые, возможно, заинтересуют тебя.
Прочти дневник.
И если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, свяжись со мной. Ты была очень дорога Ричарду, и после стольких рассказов о тебе, кажется, ты стала дорога и мне.
С любовью,
Лайла Харт»
Дважды я перечитываю письмо. Как бы мне хотелось, чтобы мистер Харт был здесь и прогнал мое чувство вины за то, что он не с нами. Я смотрю на мемуары Элис, которые были завернуты в такую же коричневую бумагу. Мистер Харт по-прежнему со мной, и от этой мысли я улыбаюсь.
Я уже собираюсь развернуть посылку, как вдалеке громко звенит звонок. Пора садиться на автобус.
Положив подарок, я целую напоследок Сумрака. Собираю волосы в хвост, хватаю бутылку с водой и сумку. Не дойдя
