Констанс ничего об этом не написала.
— Слишком дорого. Ты представляешь, сколько берут за слово? Денежки счет любят. Ты называешь ее леди Констанс?
— А как же еще?
— Сухо. Вы ведь давно знакомы?
— Да, довольно давно… мы с ней друзья. Поразительная женщина. Но такая гордая… я бы сказал, холодноватая. Держит на расстоянии, если ты меня понимаешь. К ней не подступишься.
— А ты бы хотел подступиться, — уточнил лорд Икенхем, пристально глядя на него.
Мистер Скунмейкер только что допил вторую кружку, и что-то подсказывало графу, что момент настал.
Сперва мистер Скунмейкер вроде бы замялся, но домашнее пиво одолело его. Он порозовел, особенно уши.
— Да, — отвечал он. — А что?
— Дорогой мой, я тебя не упрекаю! Я понимаю и сочувствую. Любой нормальный человек захочет подступиться к Конни.
— Ты зовешь ее Конни?
— Естественно.
— Как ты решился?
— Получилось само собой.
— Ах, мне бы так! — вздохнул мистер Скунмейкер, заглянув в свою кружку и увидев, что она пуста. — Мне бы твою смелость. Если бы я уговорил эту женщину выйти за меня замуж, я был бы самым счастливым человеком в мире.
Кроме ее брата Кларенса, подумал лорд Икенхем, ласково трогая рукав друга.
— Молодец, Джимми. Так ей и скажи. Они это любят.
— Не решаюсь.
— Чепуха. Шестилетний ребенок это скажет, если он вообще умеет говорить.
Мистер Скунмейкер снова вздохнул. Пиво Г. Оуэна веселит сердце человека [53], иногда — даже слишком, но не на этот раз.
— Вот-вот, — сказал он. — Я не умею. Как взгляну на ее профиль, так и лишаюсь речи.
— Не смотри на нее сбоку.
— Я ее недостоин, вот в чем дело. Она выше меня.
— Скунмейкер достоин кого угодно.
— Кто это сказал?
— Я.
— Ну, я с этим не согласен. Я знаю, что выйдет. Она окатит меня холодом.
Лорд Икенхем, убравший было руку, вернул ее на рукав.
— Вот тут ты неправ, Джимми. Я случайно знаю, что она тебя любит. Конни ничего не может скрыть от меня.
— Она сама тебе сказала?
— Не то чтобы сама… Но ты бы на нее посмотрел, когда упоминают твое имя! Поверь, она так сжала руки, что косточки пальцев побелели, а все потому, что кто-то заговорил о тебе. Примени метод Икенхема, победа обеспечена.
— Метод Икенхема?
— Да. Изобрел как-то в молодости. Хватаешь в объятия, сжимаешь, покрываешь поцелуями смущенное лицо и говоришь что-нибудь вроде: «Моя судьба!» Естественно, стиснув зубы. Так верней.
Мистер Скунмейкер воззрился на него в ужасе.
— Ты хочешь, чтобы я все это сделал с леди Констанс?
— А что такого?
— Все.
— Например?
— Я и начать не смогу.
— Где твое мужество?
— С ней? Его просто нету.
— Ну, ну! Кто она, в сущности? Обычная женщина…
— Нет, она — леди Констанс, сестра графа Эмсворта, с родословной до самого потопа.
Лорд Икенхем подумал немного и понял, что это препятствие, но не тупик.
— Вот что, Джимми, — сказал он. — Тебе нужна «Царица мая».
— Что?
— Это напиток, который я обычно рекомендую робким воздыхателям, которые боятся применить метод Икенхема. Полное название: «Завтрашний день, о, завтрашний день, он лучше рая, завтра я стану, о, завтра я стану царицей мая». Берем сухое шампанское, прибавляем немного бренди, кюммеля и шартреза. Действие — поразительное. Карлики без подготовки, но в пенсне, покоряли самых гордых красавиц. Скажу-ка я Биджу, чтобы он все это приготовил и подал тебе к обеду. Потом выведи Конни на террасу и приступай по схеме. Очень удивлюсь, если мы не увидим объявления в «Таймс».
— Значит, хватаю? — печально спросил мистер Скунмейкер.
— Именно.
— Целую?
— Да.
— Говорю: «Моя судьба»?
— Если еще чего не придумаешь, — сказал обстоятельный Икенхем. — Это приблизительный текст. Главное — не тяни.
3
Наутро, когда лорд Икенхем устроился поудобней в гамаке, он услышал хриплый голос, увидел рядом Скунмейкера, присел и посмотрел. Скунмейкер ему не понравился. Он был бледен и уныл. По всей вероятности, завтрашний (теперь — сегодняшний) день не оказался лучше рая.
Слишком хорошо воспитанный, чтоб облачить все это в слова, пятый граф выразил притворную радость.
— Джимми! Я тебя ждал. Какие новости? Начинаю копить деньги на свадебный подарок.
Мистер Скунмейкер покачал головой и тут же издал горестный стон. Качать головой ему было трудно.
— Знаешь ли, эта «Царица»… — выговорил он.
— Да, многие жалуются, — согласился лорд Икенхем. — Я думаю, дело в шартрезе. Ничего, главное — результат.
— Его нет.
— Ну, ну, ну! Я видел, как ты уводил Конни на террасу.
— Да, а что дальше? Испугался, как всегда.
Лорд Икенхем вздохнул. Он знал, что разочарования посылаются нам, чтобы мы стали духовней, но все равно не любил их.
— Ты не объяснился?
— Куда там!
— О чем же вы говорили? О погоде?
— О Майре и этом ее женихе. Я спросил, почему она не написала о нем в телеграмме.
— Что она ответила?
— Она сказала, что не хотела меня пугать. Странно…
— Ничего странного. Нельзя же ответить, что она просто не может без тебя жить. Скромность, сам понимаешь.
Мистер Скунмейкер немного оживился.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно. Она тебя любит как сумасшедшая. Придешь в себя, попробуй снова. Опыт показывает, что против этого похмелья средство одно — выспаться. Ложись в гамак.
— А тебе он не нужен?
— Как сказал сэр Филип Сидни, тебе нужней.
— Спасибо, — простонал мистер Скунмейкер, карабкаясь в гамак, ибо недолгое веселье уже покинуло его. — Нет, Фредди, ты неправ. Она меня не любит. Что ж, — и он снова вздохнул, — у меня есть мое дело.
Глаза у лорда Икенхема сверкнули. Его посетила новая мысль.
— А что ты сейчас делаешь, Джимми? Что-нибудь такое, великое?
— Ну, не маленькое. Ты знаешь Флориду?
— Не особенно. Я больше бывал на Западе и в Нью-Йорке.
— Значит, тебе ничего не говорят слова «Остров Юпитера»?
— Нет, почему же, говорят. Такой курорт для миллионеров, да?
— Примерно. Клуб, гольф, теннис, пляж. Снимешь домик на сезон.
— И платишь не так уж мало?
— Ну, естественно. Вот я и задумал такую штуку, только подальше. Корпорация «Остров Венеры».
— Вкладчиков хватает?
— Вполне. А что?
— Просто я подумал, если Майра выходит за этого племянника, не предложить ли герцогу акцию-другую? Денег у него — завались, но лишние не помешают. Он к ним очень привязан.
Мистер Скунмейкер уже засыпал, но все же ответил, что охотно окажет герцогу такую услугу. Он поблагодарил друга за совет, а друг сообщил ему, что каждый день совершает доброе дело, потому что его матушку когда-то напугал бойскаут.
— Живем один раз, Джимми, — сказал он. — Если я что-то могу сделать, я не откладываю. Как лежится?
Мистер Скунмейкер тихо захрапел, а его
