– Вообще-то, он не совсем сидел, – поправился Дэйв, – Они потом разглядели, что он полулежал, облокотившись спиной на одну из тех мусорных корзин, знаешь, основания которых закапывают в песок, чтобы их не сдул сильный ветер. Вес человека давил на корзину так... – Дэйв поднял руку вертикально, а затем немного наклонил ее в сторону.
– Так, что она накренилась, как Пизанская башня, – сказала Стефани.
– Точно подмечено. И еще, он был слишком легко одет для раннего утра, когда термометр показывал примерно 5 градусов, а из-за свежего морского бриза температура опускалась до нуля. На нем были серые слаксы и белая рубашка. На ногах мокасины. Ни пальто, ни перчаток. Недолго думая, ребята подбежали посмотреть, все ли с ним в порядке, хотя уже было ясно, что что-то не так. Позже Джонни говорил, что как только увидел его лицо, сразу понял, что этот человек мертв, Нэнси сказала то же самое. Но тогда они не захотели признать этого, не убедившись наверняка. А ты бы поступила иначе?
– Нет, – ответила Стефани.
– Он просто сидел там (ну... почти лежал), положив одну руку на колени, а другую, правую, на песок. На бледном, восковом лице выделялись маленькие фиолетовые пятна, по одному на каждой щеке. Глаза, как сказала Нэнси, были закрыты, веки и губы имели синюшный оттенок, а шея выглядела одутловатой. Его светлые, как песок, волосы были коротко стрижены, и только челка падала на лоб и трепетала на ветру, который дул почти беспрерывно.
«Вы спите, мистер? – спросила Нэнси. – Если да, то вам лучше проснуться». А Джонни Грэйвлин сказал: «Он не спит, Нэнси, и не в обмороке. Он не дышит». Позже она говорила, что и сама заметила это, но не хотела верить. Естественно, бедная девочка. И она возразила: «А может, дышит. Может, он спит. Не всегда ведь можно увидеть, как дышит человек. Тряхни его, Джонни, проверь, не проснется ли». Джонни не хотелось этого делать, но показаться трусом хотелось еще меньше, поэтому он наклонился (когда мы, много лет спустя, выпивали в «Бикерс», он говорил мне, что ему пришлось собрать для этого все силы). Он рассказывал, что все понял, как только схватил человека за плечо, потому что под рукой он почувствовал не живую плоть, а будто протез. Но он начал трясти и звать: «Проснитесь мистер, проснитесь и...», – он хотел было сказать: «Умрите по-другому», но решил, что при сложившихся обстоятельствах это будет неуместно (в нем уже тогда проявлялись задатки политика), и изменил фразу на: «Вдохните аромат кофе!».
Он тряхнул человека дважды. В первый раз ничего не произошло. Но от второго толчка голова незнакомца откинулась на левое плечо – Джонни тряс за правое – а все тело поползло вниз по стенке мусорной корзины и завалилось на бок. Голова хлопнулась о песок. Нэнси закричала и побежала обратно на дорогу так быстро, как только могла. А это, ручаюсь, было очень быстро. Если бы она не остановилась там, то Джонни, скорее всего, пришлось бы гнаться за ней до конца Бэй-стрит и дальше, до конца первой пристани. Но она остановилась, и он, догнав, обнял ее. Никогда, по его словам, ему еще не было так приятно прикосновение живого тела. Он говорил, что так и не смог забыть, как схватил мертвеца за плечо, которое было словно деревянным под белой рубашкой.
Дэйв оборвал рассказ и встал.
– Я хочу холодной кока-колы, – сказал он. – У меня в горле пересохло, а история длинная. Кто-нибудь еще хочет?
Выяснилось, что хотят все, но пошла за напитками Стефани, которая была, так сказать, лицом заинтересованным. Вернувшись, она застала Винса и Дэйва у перил за созерцанием залива и далекого берега материка. Подойдя к ним, она поставила жестяной поднос на широкий поручень и раздала стаканы.
– На чем я остановился? – спросил Дэйв, сделав большой глоток.
– Ты прекрасно знаешь, на чем, – сказал Винс. – На том, как наш будущий мэр и Нэнси Арнолт, которая сейчас бог знает где, возможно в Калифорнии – все нормальные люди в итоге уезжают так далеко от острова, как это возможно без загранпаспорта – обнаружили дитя Колорадо мертвым на пляже Хэммок.
– Ага. Джон собирался бежать к ближайшей телефонной будке у районной библиотеки, чтобы позвонить Джорджу Воурносу, который тогда был начальником полиции Лосиного острова (сердечный человек, много времени прошло, прежде чем его наградили за все, что он сделал). Нэнси была не против, но хотела, чтобы Джонни снова посадил «того человека». Она называла его «тот человек». Не «мертвец», не «тело», а «человек».
Джонни сказал: «Не думаю, что полиции понравится, что я трогал его». Нэнси ответила: «Но ты уже трогал его. Я просто хочу, чтобы ты посадил его так, как он сидел». «Я, кстати, – продолжал Джонни, – сделал это только потому, что ты попросила». «Пожалуйста, Джонни, я смотреть не могу на него, и думать о нем не могу», – сказала она и заплакала, что, конечно, решило исход дела – Джонни пришлось отправиться туда, где возле отбросов лежит труп, в той же сидячей позе, но теперь щекой касаясь песка.
Тем вечером в «Бикерс» Джонни сказал, что ни за что на свете не сделал бы этого, если бы она не попросила и не стояла там, наблюдая за ним в ожидании, что он выполнит ее просьбу. Знаешь, я ему поверил. Мужчина ради женщины готов сделать то, чего никогда бы не сделал, будь он один, то от чего любой держался бы подальше, даже будучи пьяным и окруженным подстрекающими его друзьями. Джонни рассказывал, что чем ближе он подходил к человеку, лежащему на песке, – тот просто лежал, согнув колени, словно сидел на невидимом стуле – тем сильнее становилась уверенность в том, что человек откроет глаза и попытается схватить его. И хотя Джонни знал, что это мертвец, чувство не ослабевало, более того, по его словам, оно становилось сильнее. Все же он подошел и, собрав волю в кулак, обхватил эти деревянные плечи и прислонил человека спиной к покосившейся мусорной корзине. Джонни сказал, что в тот момент думал о том, что корзина неизбежно с грохотом опрокинется, и тогда он закричит. Но корзина не опрокинулась, и он не закричал. Я убежден, Стеффи, что мы, несчастные, обречены всегда ожидать, что произойдет самое худшее, именно потому, что так получается очень редко. Это дает возможность смириться с тем, что всего лишь паршиво, ведь тогда оно кажется сносным и даже хорошим.
– Вы действительно так думаете?
– О да, мэм! В любом случае, Джонни уже хотел уйти, но заметил пачку сигарет, выпавшую на песок. И поскольку худшее было позади, а это было всего лишь паршиво, ему не составило труда подобрать ее, и он даже подумал, что надо будет рассказать об этом Джорджу Воурносу – на случай, если полиция найдет отпечатки пальцев на целлофане – и положил пачку обратно в нагрудный карман рубашки мертвеца. Затем он вернулся к Нэнси, которая ждала его, ежась от холода и переминаясь с ноги на ногу. Ей, наверное, было очень холодно в коротких шортах и спортивной куртке с эмблемой Бэйвью. Хотя, конечно, трясло ее не только от холода.
Но она недолго мерзла, потому что они тут же побежали к районной библиотеке. И клянусь, если бы кто-нибудь засек время, оно оказалось бы рекордным для забега на дистанцию в полмили или близко к рекордному. У Нэнси с собой было много четвертаков в маленьком кошельке в кармане спортивной куртки, и именно она позвонила Джоржду Воурносу, который в тот момент как раз одевался, чтобы пойти на работу (ему принадлежал «Вестерн-авто» на месте которого теперь церковные активистки устраивают благотворительные базары).
Стефани, несколько раз составлявшая рубрику «Об искусстве», кивнула.
– Джордж спросил, уверена ли она, что человек мертв, и Нэнси ответила «да». Затем он попросил передать трубку Джонни и задал ему тот же вопрос. Джонни ответил так же, добавив, что человек был тверд как доска. Он рассказал, как покойник завалился на бок, и как сигареты выпали из кармана, а он вернул их на место. Джонни ожидал получить нагоняй за то, что сделал, но не получил. Ни от Джорджа, ни от кого-либо другого. Правда, все это не похоже на то, что показывают по телевидению?
– Пока нет, – ответила Стефани, подумав о том, что, на самом деле, это напоминает когда-то увиденный ею эпизод из сериала «Она написала убийство». Но, услышав пересказанный разговор, который оживил историю, она подумала, что персонажи Энджелы Лэнсбери не стали бы доносить в полицию, а попытались сами разгадать тайну. По крайней мере, сумели бы выяснить, откуда этот мертвец.
– Джордж сказал Джонни, чтобы они с Нэнси возвращались обратно на пляж и ждали его там, – продолжал Дэйв. – Велел им никого не подпускать к трупу. Джонни ответил «хорошо». А Джордж сказал: «Если не успеете на паром в 7:30, Джонни, я напишу объяснительную записку для тебя и твоей подружки». На что Джонни ответил, что это его волнует меньше всего. И они с Нэнси Арнолт побежали обратно на пляж Хэммок, но теперь не быстрым бегом, а трусцой.
Стефани поняла, почему. Дорога от пляжа Хэммок до Лосиной деревни шла под гору, а вот бежать в обратную сторону труднее, особенно после пережитого потрясения.
