— Нет, пан Глоговский, все, что нужно для теперешней жизни, у меня есть, есть и останется, потому что это…
— Ради бога, не кончайте и не показывайте мне этого обыкновенного хлева хозяйской и обывательской души.
— Вы меня оскорбляете.
— А вы уничтожаете меня! Знаете, жил ли я в Париже, бродил ли по свету, делал ли что-нибудь, творил или думал, в дни отчаяния единственной моей отрадой была мысль о вас! Я любил вашу душу и, вспоминая вас, всегда чувствовал, что я не так одинок в этом мире; в вашей душе я черпал новые силы для жизни. Я приехал к вам. Для чего? Чтобы увидеть вас в ореоле святого семейного счастья? Вы стали мне чужой, настолько же чужой, как вот этот ваш Бартек, как ваш муж, как многие другие! Я не узнаю вас!
— Лошади поданы, — доложил, появляясь в дверях, Бартек.
— Отлично. Сейчас еду. Прощайте.
— Итак, вы не останетесь?
— А что мне здесь делать? Я не могу равнодушно видеть трупы тех, кого знал и любил. Прощайте.
— До свидания, не забывайте, что тут вам всегда рады. Не осуждайте нас и особенно меня. Я живу так, как могу, иначе я не сумела. Вы должны понять, что такая жизнь не преступление, а обязанность.
— Прощайте! — Он пожал ей руку и в последний раз взглянул на ее лицо — спокойное, равнодушное, остывшее, лицо человека, примирившегося с судьбой; лицо, где не осталось и тени прежних высоких мечтаний и взлетов духа; это было обычное лицо хорошей матери, жены и женщины, твердо видящей цель своей жизни. Он опустил голову и вышел.
Некоторое время Янка смотрела ему вслед, ей было жаль, что он так уходит. Он показался ей чудаком, истериком, с нервной, слишком утонченной душой, даже не очень приятным, так как его разговоры раздражали ее, напоминая время, которое она хотела забыть совсем. Она посмотрела на утопающий в сумерках парк, на отца, гуляющего в своей загородке, на небо, в котором, как цветы, расцветали звезды, и направилась в столовую. Пришел Анджей.
— Жена, ужинать, я голоден как волк! — крикнул он, целуя ее. — А где же этот fliegender Literat?[28] — спросил он, ища глазами Глоговского.
— Fliegender Literat упорхнул.
— Не захотел остаться?
— Нет, я уговаривала, но он уперся и уехал.
— Ну что ж, обойдемся без него. Нудный тип! Луся, принеси-ка сына! — крикнул он в соседнюю комнату.
Мальчика принесли, и вскоре все — мать, отец, старики Гжесикевичи, няня и даже Янова, разливавшая чай, с интересом и восторгом наблюдали за ребенком, а он, разыгравшись, катался по большому дивану, хватал отца за усы, лез Янке на голову, падал, хохотал, визжал.
A fliegender Literat в это время приближался к станции.
Спускалась весенняя ночь, напоенная запахом первых цветов, пением птиц, шепотом деревьев. Притихшие деревни утопали в бело-розовых вишневых садах, дышавших ароматом и радостью. Глоговский ехал сгорбившись, с ненавистью глядя вокруг. Змея сожаления и отчужденности обвила его душу и немилосердно грызла. Он чувствовал себя оскорбленным и одиноким; его терзали обида и горечь разочарования; он почти вдвое согнулся на сиденье и шипящим, полным ненависти и страдания голосом воскликнул:
— Сукины сыны… Стадо филистеров! Скоты! — И он плюнул с таким презрением и гневом, как будто плевал в лицо всему человечеству, всей природе.
Тинторетто Робусти Якопо (1518–1594) — итальянский живописец эпохи позднего Возрождения.
Хорошо (франц.).
Гоффман-Танская Клементина (1798–1845) — польская писательница-сентименталистка.
Влука — польская мера земельной площади — 10,8 гектара.
Rozmaitości — всякая всячина (польск.). Так назывался один из лучших варшавских театров того времени, основанный в 1829 году.
«Швейцарская долина» — сад с зимним концертным павильоном. Место маскарадов и увеселительных, празднеств тогдашней Варшавы.
Громко, громко! (итал.)
Польская миля — 7146 метров.
Магелона — героиня «Истории о Магелоне, королевне неаполитанской», приключенческой французской повести, переведенной на польский язык в XVI веке. Повесть была популярна и в поздние времена, как род лубочной литературы.
Тости Франческо Паоло (1846–1916) — итальянский композитор, автор популярных песен.
«Старый капрал» — песня польского композитора Станислава Монюшко (1819–1872) на слова французского поэта Пьера Беранже (1780–1857),
Умерла (лат.).
«Доктор Робин» (1842) — одноактная комедия французского драматурга Жюля Премере (1819–1868).
«Плющ» — женский журнал, выходивший с 1865 по 1893 год.
Название одного из крупнейших в то время парижских универсальных магазинов.
О прекрасная Италия! (итал.).
Город у Неаполитанского залива, у подножия Везувия.
О мой Неаполь, священный город, ты вечный рай (итал.).
Да, да, синьора! (итал.)
Межвинский Владислав (1850–1909) — знаменитый в свое время польский тенор.
Прощайте, моя красавица, прощайте, синьора! (итал.).
Гряди, творящий (лат.) Начальные слова католического гимна.
Английское бюро путешествий Кука, имевшее филиалы во всех странах.
Бедекер Карл (1801–1859) — немецкий книгопродавец, издатель популярных туристских путеводителей.
Антоний Ланге (1861–1929), отрывок из «Фрагмента».
Гаттамелат Эразм (1370–1443) — кондотьер, предводитель наемных войск. Скульптура Донателло (1386–1466).
Целительной силой природы (лат.).
Летающий литератор (нем.) — намек на название оперы Рихарда Вагнера (1813–1883) «Летучий голландец» («Der fliegender Hollander», 1841).
