Папа даже рѣшился-было разстаться съ мама, потому-что она хотѣла остаться въ Италіи, онъ — возвратиться домой черезъ Геную, моремъ, «чтобъ на сухой землѣ не терпѣть новыхъ кораблекрушеній» и не встрѣтиться на возвратномъ пути съ новыми непріятностями. Я хотѣла остаться съ мама; Кери папа бралъ съ собою. Все ужь было готово къ его отъѣзду, какъ я получила письмо отъ милаго лорда Джорджа, который звалъ насъ въ Геную, гдѣ скоро начнутся великолѣпные праздники. Тогда мы вмѣстѣ съ мама, сказали папа, что охотно ѣдемъ съ нимъ въ Геную; онъ обрадовался этой уступкѣ, или, какъ ему казалось, раскаянію, и примиреніе наше пока довольно-прочно. Этимъ кончаются извѣстія, касающіяся меня.
Но сообщу тебѣ другую новость, сильно-оскорбившую мама. Послѣ отъѣзда графини, папа нѣсколько времени былъ боленъ подагрою. Мама въ это время получила письмо отъ капитана Морриса и сочла нужнымъ распечатать его, зная, что папа не въ-состояніи вести корреспонденціи. Моррисъ дѣлалъ предложеніе Кери. Я это предвидѣла. Возможно ли было намъ согласиться принять въ свое семейство человѣка, который былъ бы опаснѣйшимъ врагомъ нашимъ? Нѣтъ сомнѣнія, что онъ принялъ бы сторону папа, который могъ пріобрѣсть энергію подъ его вліяніемъ. Потому я вполнѣ одобряю поступокъ мама, которая отказала ему на-отрѣзъ, не говоря ничего папа, чтобъ не безпокоить его. Притомъ же Кери слишкомъ еще молода и даже легкомысленна. И какихъ выгодъ можетъ ожидать наше семейство, вступая въ родство съ какими-нибудь Моррисами? Однимъ словомъ, для насъ было большимъ счастіемъ, что письмо Морриса попало въ наши руки. Это единственное утѣшеніе, которое имѣла въ послѣднее время твоя на-вѣки
Мери Анна Доддъ.
Мистриссъ Доддъ къ мистриссъ Мери Галларъ, въ Додсборо.
Генуя. Отель Feder. Милая Молли,
Послѣ отъѣзда графини де-Сент-Амандъ, причины котораго было бы слишкомъ долго разсказывать, мы вздумали переселиться въ Геную. Но болѣзнь К. Дж. — слѣдствіе его вспыльчивости, задержала насъ въ Пармѣ около мѣсяца, такъ-что мы едва успѣли прибыть въ Геную поздно вечеромъ, наканунѣ начала большихъ праздниковъ, которые привлекли въ этотъ городъ множество иностранцевъ.
Въ отели, куда мы подъѣхали, всѣ комнаты были заняты, да и во всемъ городѣ уже нельзя было отъискать квартиры ни за какую цѣну. Одно англійское семейство при насъ, ненашедъ помѣщенія, уѣхало въ Кьявари, потому-что даже суда въ гавани были наполнены народомъ. К. Дж. началъ пересматривать списокъ остановившихся въ отелѣ, надѣясь найдти въ числѣ ихъ пріятеля, у котораго можно было бы выпросить пріютъ; но изъ множества англійскихъ именъ не оказалось ни одного знакомаго; а лордъ Дж., хотя и зналъ всѣхъ аристократовъ, но всѣ они были родственники или близкіе друзья людей, съ которыми онъ «былъ въ разладѣ». Мы стояли такимъ образомъ на подъѣздѣ, разсуждая, что намъ дѣлать, какъ мимо насъ быстро прошелъ вверхъ по лѣстницѣ джентльменъ, лица котораго мы не успѣли разглядѣть. Содержатель отеля самъ провожалъ его, потому было видно, что джентльменъ этотъ человѣкъ важный. К. Дж. спросилъ о немъ лакеевъ; едва они успѣли отвѣчать, что «этотъ синьйоръ занимаетъ № 4, большую квартиру въ бель-этажѣ, а больше ничего они не знаютъ», какъ содержатель отеля подошелъ къ намъ съ улыбкою и поклонами, объявляя, что синьйоръ, занимающій № 4, считаетъ себѣ истиннымъ удовольствіемъ предоставить въ наше распоряженіе половину своихъ комнатъ, и надѣется, что мы не найдемъ неудобнымъ принять это предложеніе.
— Кто жь онъ? кто жь онъ? закричали мы въ одинъ голосъ; но хозяинъ гостинницы такъ изуродовалъ англійское имя, что мы не могли его разобрать и, отложивъ разгадку до того времени, какъ увидимъ его въ «спискѣ жительствующихъ», отправились, сопровождаемые хозяиномъ, въ уступленныя намъ комнаты. Онѣ были меблированы великолѣпно: зеркала, японскія вазы, картины, рѣзная мебель придавали имъ видъ истинно-княжескаго палаццо. Въ большой гостиной горѣлъ огонь въ мраморномъ каминѣ, а столъ былъ покрытъ англійскими газетами и журналами; это показывало, что неизвѣстный вельможа оставлялъ намъ комнаты въ томъ видѣ, какъ занималъ ихъ самъ.
— Поищемъ же нашего незнакомца, сказалъ лордъ Джорджъ, пробѣгая глазами списокъ сеньйоровъ, жительствующихъ въ этомъ отелѣ: «а, вотъ онъ: „№ 4. Большой апартаментъ. Жительствуетъ, сэръ Моррисъ Пепрайнъ, баронетъ“. — Это однофамилецъ того Пепрайна, которому принадлежатъ каменоломни аспидныхъ плитъ близь Голигеда, въ княжествѣ Уэльскомъ, прибавилъ лордъ Джорджъ:- знаете?»
— Нѣтъ, сказали мы всѣ.
— Какъ же! это мѣсто извѣстное. Его нарочно ѣздятъ смотрѣть. Какъ называется оно?… да, Пилдммолли-Кестель, такъ, по-крайней-мѣрѣ насколько доступно человѣческому языку это имя. Но дурно имя или хорошо, а самыя каменоломни приносятъ пятнадцать тысячъ фунтовъ годоваго дохода, слѣдовательно можно примириться съ ихъ названіемъ.
— Не родня онъ вамъ, лордъ? спросилъ К. Дж.
— Не припомню; быть можетъ; но мы никогда не считали нужнымъ принимать Пепрайновъ за родныхъ.
— Во всякомъ случаѣ, онъ очень-милый и деликатный человѣкъ; надобно выпить за его здоровье, сказалъ К. Дж., видя, что лакей несетъ намъ ужинъ. Мы сѣли за столъ въ самомъ пріятномъ расположеніи духа, и скоро забыли о незнакомцѣ, потому-что было много у насъ другихъ предметовъ разговора, особенно, главное торжество великолѣпныхъ праздниковъ, карусель съ турниромъ, назначенный завтра. Мы теперь только и думали, какъ бы достать хорошее мѣсто на этомъ дивномъ зрѣлищѣ.
Оставшись въ моей комнатѣ наединѣ съ Мери Анной, мы долго разсуждали о незнакомцѣ, котораго она считала родственникомъ лорда Дж., объясняя, что только этому обстоятельству мы обязаны его внимательностью. «По его презрительнымъ отвѣтамъ я вижу, говорила она, что лордъ Дж. не хочетъ признавать родства съ нимъ. Его гордость неизмѣрима. Это, быть-можетъ, худое предзнаменованіе для меня, прибавила она, улыбаясь, но мы посмотримъ». Съ этимъ она пожелала мнѣ спокойной ночи.
На другой день поутру мы сидѣли за завтракомъ, толкуя о предстоящихъ веселостяхъ, какъ вдругъ К. Дж., читавшій газеты, закричалъ. «Вотъ канальство! (его любимое выраженіе). Вотъ такъ штука! Извольте-ка слушать, какая новость: „По бездѣтной кончинѣ сэра Вальтера Ричарда Пепрайна, имя и обширныя помѣстья этого древняго рода переходятъ къ сыну сестры покойнаго баронета, капитану Джорджу Моррису, который становится богатѣйшимъ землевладѣльцемъ графства и будетъ имѣть большое вліяніе. Конечно, намъ неизвѣстны его будущія намѣренія; но вообще надѣятся, что новый владѣтель возвратится изъ чужихъ краевъ, гдѣ нынѣ находится, и поселится въ родовомъ замкѣ“. Курьеръ княжества Уэльскаго. — Поздравляю, господа и госпожи, съ объясненіемъ вчерашней услуги, съ раскрытіемъ тайны. Но возникаетъ новая загадка: почему онъ не заговорилъ съ вами на подъѣздѣ? Не-уже-ли онъ тогда не узналъ насъ?
Ахъ, Молли! я думала, что упаду въ обморокъ отъ этихъ словъ. Я смертельно боялась, что К. Дж. взглянетъ на меня и замѣтитъ мое смущеніе. Въ-самомъ-дѣлѣ, вообразить страшно, что я надѣлала! Я отказала жениху съ пятнадцатью тысячами фунтовъ дохода, съ баронетскимъ титуломъ, жениху той дочери, которая такъ мало имѣетъ видовъ на замужство! потому-что, если у Мери Анны сотни поклонниковъ, то у Кери это былъ первый и, быть-можетъ, послѣдній! Она была бы миледи, была бы внесена въ „Книгу перовъ и баронетовъ!“ Я, кажется, не выдержала бъ и призналась, если бъ Мери Анна не взяла меня за руку и не отвела прочь.
Какъ мы ни заняты были хлопотами, чтобъ достать хорошее мѣсто на турнирѣ, но мысль о Моррисѣ не покидала моей головы. Я знаю, что К. Дж. будетъ меня мучить до конца жизни, если узнаетъ, что я отказала Моррису. Я придумывала двадцать средствъ поправить свою ошибку: хотѣла писать ему, или заставить писать Мери Анну, или послать къ нему Джемса. Потомъ придумывала, что можно сказать, будто Кери смертельно занемогла отъ любви къ нему, и что мы соглашаемся на предложеніе для спасенія нашей дочери; но Мери Анна высказала слѣдующія глубокія замѣчанія: „повѣрьте, мама, онъ не уйдетъ отъ насъ. Еслибъ онъ былъ молодой человѣкъ — дѣло надобно бы считать погибшимъ; но Моррису тридцать-пять или тридцать-шесть лѣтъ: въ эти годы чувства не измѣняются. Нѣсколько мѣсяцевъ онъ будетъ стараться забыть ее, но вы увидите, что наконецъ онъ возвратится къ намъ; а если не возвратится, мы посмотримъ, какъ на него дѣйствовать: пробужденіемъ ревности или возбужденіемъ состраданія“. Она много говорила въ этомъ смыслѣ и совершенно убѣдила меня въ благоразуміи своихъ соображеніи. Потому мы согласились, что надобно выжидать и наблюдать, конечно, скрывая все отъ К. Дж.
Циркъ съ своимъ турниромъ и другими представленіями скоро разогналъ мою унылость, потому-что лордъ Дж. безпрестанно приносилъ новыя извѣстія то о какомъ-нибудь гигантѣ, то о прелестныхъ наѣздницахъ, и намъ не оставалось ни минуты подумать о другихъ дѣлахъ.
