– Вы правы, – просияла улыбкой мать.
Видя, что больше в его услугах не нуждаются, лекарь засобирался уходить. Тут я вспомнил об артефакте и спросил:
– Скажите, вы не могли бы подзарядить мой целительский артефакт? А то он уже скоро разрядится.
– Разумеется, мы заплатим, – тут же поддержала тирра Беатриса. – Так бы его пришлось отправлять в город на подзарядку. Но раз уж вы сейчас здесь…
– Конечно, – кивнул господин Дигор, и я передал ему вещицу.
Сам собирался следить за процессом подзарядки со всем тщанием. Может, и сам пойму, что и как делать, и в следующий раз не будет необходимости обращаться к кому-то еще.
И снова меня несколько удивило то, что перед тем, как приступить к работе, маг запустил какое-то плетение. Зачем? И так ведь видно, что артефакт на последнем издыхании. Едва светится. И немудрено, учитывая интенсивность работы за последнее время. Но может, тут какой-то секрет, о котором я не знаю? А, была – не была, спрошу! Спрос не грех, как говорится.
– Господин Дигор, а что за плетение вы применили перед подзарядкой?
– Диагностическое, – механически пробормотал лекарь.
В истинном зрении я видел, как в его магическом канале произошло напряжение. Он зашевелился, словно змея, и по нему пробежали энергетические волны. Что самое удивительное, так это то, что канал, в отличии от источника, мог менять свое местоположение. Так сейчас он устремился в руку, которую маг держал над артефактом. Из ладони словно бы открылся светящийся зев, видимый только в истинном зрении. Это я проверил, переключившись на обычное. Потом снова перешел на истинное и с интересом стал наблюдать за тем, как из ладони мага хлынул небольшой поток энергии. Большая его часть рассеивалась в окружающем пространстве, но часть все-таки попадала в накопитель.
Теперь понятно, почему говорилось о том, что чем меньше эльм, тем качественнее проходит подзарядка! Мой канал бы направлял энергию прямо в накопитель, а рассеивание было бы минимальным. Понять бы еще только, как это делается!
– А это обязательно? – снова вернулся я к интересующему меня разговору.
– Ну, а как бы я, по-вашему, молодой человек, мог видеть то, что делаю? – хмыкнул господин Дигор. – Или начитались старинных книг про углубленное магическое зрение?
Я непонимающе смотрел на него. Никаких подобных книг я не читал. Но догадывался, что старик так назвал то, что я называю истинным зрением. То, что еще недавно я считал само собой разумеющимся для мага.
– А разве такое бывает только в книгах?
Тирра Беатриса, словно извиняясь за глупость отпрыска, поспешила сказать:
– Мой мальчик никогда раньше не интересовался магией. Да и обучение еще не проходил. Так что многого не знает.
Лекарь сдержанно кивнул, продолжая внимательно наблюдать за процессом подзарядки. Это не помешало ему параллельно разговаривать со мной:
– К сожалению, эта возможность древних магов с годами была утеряна. Вот уже три тысячи лет углубленное зрение ни у кого не просыпалось. Так что даже не во всех магических учебниках вы встретите упоминание о нем. Современным магам подобное может быть интересно разве что с точки зрения истории.
– Вот как? – выдавил я, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
Стоит ли признаваться в том, что одно исключение все-таки произошло? Или пока не надо? Понять бы сначала, чем мне все это грозит!
– Чтобы видеть фронт работ, магам приходится вначале создавать различного рода диагностические плетения, – продолжил импровизированную лекцию господин Дигор. – Для живой и неживой материи они различны. Также есть более простые и сложные плетения, которые позволяют видеть энергетические структуры полнее или схематичнее. К сожалению, даже самое сложное диагностическое плетение держится не больше пятнадцати минут, после чего его приходится обновлять. Но думаю, для подзарядки вашего артефакта хватит и десяти.
Он, наконец, закончил с процессом и словно смахнул что-то с руки. Тут же его магический канал перестал так ярко светиться. Ради интереса я напряг истинное зрение и посмотрел на источник господина Дигора. Почти треть из него была потрачена на подзарядку. Многовато, конечно! Хотя и целительский артефакт у меня не из дешевых. Но и источник у лекаря был почти в три раза меньше моего. Кстати, успел я проверить и источник матери. В два раза больше, чем у лекаря. Но он у нее светился не серебристо-белым светом, а светло-синим. Как я уже понял, цвет зависит от направленности дара. У меня он был вообще ни на что не похож. Переливался всеми возможными цветами. Были даже вкрапления черного.
– Господин Дигор, благодарю вас за помощь и содержательную беседу, – степенно поблагодарил я.
Мы раскланялись, после чего я в крайней задумчивости уселся на диван в гостиной, пока мать провожала господина Дигора и расплачивалась с ним. А подумать было о чем! Какие преимущества дает возможность видеть мир более полно, чем обычные маги? Ведь мне не требуются никакие костыли в виде диагностических плетений, чтобы видеть общую картину. Но что из того, если я никак не могу воспользоваться своими возможностями из-за крохотного эльма?! Хотелось грязно выругаться.
Впрочем, я слишком мало знаю, чтобы делать какие-то выводы и прогнозы. А значит, информации нужно больше!
Так что когда вернулась тирра Беатриса, обрушил на нее все свое любопытство.
– Мама, ты можешь рассказать мне больше об этом самом углубленном зрении, о котором говорил лекарь?
– Ох, дорогой, я особо такими вопросами не интересовалась! – смутилась женщина. – Да и после моего обучения в Академии прошло уже столько времени. Многое успела подзабыть. Давай, я лучше отыщу тебе подходящую книгу в библиотеке. Кажется, у нас было нечто подобное.
Возражать я не стал. Так даже лучше. Наверняка ведь не удержусь и чем-то выдам свою реакцию от того, что услышу. И мать может заподозрить неладное.
В общем, через какое-то время я заполучил в свое распоряжение небольшой старинный фолиант. И, наплевав сегодня на продолжение тренировки, поднялся к себе. Представляю себе, как завтра будет дрючить меня лейтенант Сердон! Но как-нибудь переживу. Сейчас куда важнее понять возможности, которыми я обладаю.
Книга представляла собой научную работу какого-то мага о сравнении древних с более современными их сородичами. Написано было тяжеловесно, с кучей лишних деталей. Но суть все же удавалось вычленять. И чем больше я вчитывался в пожелтевшие от времени страницы, тем сильнее копилось внутри волнение. Когда же дочитал до конца, закрыл книгу и долго в ступоре смотрел прямо перед собой.
Итак, еще пять тысяч лет назад все маги поголовно обладали углубленным зрением. Но после великих войн и магических катаклизмов начали происходить мутации. Причем не в лучшую сторону. Рождалось все больше неполноценных одаренных, не умеющих самостоятельно переходить на истинное зрение. Нормальные маги жалели их и считали кем-то вроде инвалидов. Именно для таких и были разработаны обучающие артефакты, без которых сейчас не мыслят себе процесс обучения нынешние маги. Для них же и придумали так называемые диагностические плетения. Что-то вроде очков для магов.
Без них те не видели энергетическую структуру мира так, как это могли полноценные маги. А если не видишь этого, то и не сможешь самостоятельно создавать плетения. Достаточно представить себе человека, которого попросили нарисовать по памяти сложный узор с закрытыми глазами. Что у него получится, можно только догадываться. Хрень на постном масле, скорее всего. А значит, они нуждаются во вспомогательных способах передачи информации. С помощью ментальных техник то или иное плетение внедряется прямо в мозг. Так, чтобы маг мог воспроизвести его и с закрытыми глазами.
Казалось бы, так легче и удобнее. Не надо напрягаться, запоминать, самому что-то вырисовывать. С другой – такой маг не может вносить никакие изменения в уже существующие плетения, придумывать что-то новое, исправлять. Да он не может даже долго удерживать перед глазами энергетические нити, создавая из них конструкты! В то время как полноценный маг это может!
