— Я не уверена, что это так. Пока никто не пострадал.
— И никто из «охотников» не попался?
— Нет, не попался, хоть их и ловили. У нас есть небольшая гвардия — из тех, кто любит драться. Такие всегда есть, и они по-настоящему хорошие воины. Но эта банда умеет уходить. Кажется, это для них очень важно.
— Ты думаешь, они из внешнего мира?
— Они не наши — это точно. Откуда же еще?
— Тебе виднее. В сказках у такой страны, как твоя, должен быть антипод. Такой же сказочный, но очень скверный. У вас о таком не рассказывают?
— Нет, никогда не слышала.
— Эти люди не появлялись здесь при закрытой границе?
— Нет. Когда граница перекрыта, у нас все тихо и спокойно. Как сейчас.
— Мне в голову пришло… А Кэт сможет вернуться?
— Да. Она ведь вила. К тому же она всегда в силах меня вызвать, и я ее впущу.
— А кто-нибудь еще способен кого-нибудь впустить?
Бет задумалась.
— Через Круг — через Порог — можно провести кого-нибудь с той стороны гор. Но это большой путь, неблизкий. Так не придешь и не уйдешь за час. Да и не станут вилы проводить через Порог шайку разбойников.
— А кого станут?
— Через Порог проводят лишь близких людей. Таких, в ком уверены.
— Проводить нужно в обе стороны?
— Нет. Спуститься можно самому, но, говорят, это довольно страшно. Кажется, что шагаешь в пропасть.
7
Наш разговор вконец испортил Бет и без того нерадужное настроение. Она мрачно задумалась, потом сказала:
— Ты строишь очень точные модели. Если ты прав, нас ждет война.
— Нет, только не это! — взмолился я. — Закрой границы, и живите хоть вы по-человечески!
— Закрою — насколько это сейчас возможно. И пограничников, пожалуй, надо будет завести.
— А там, где сейчас ребята, эта банда не объявлялась?
— Нет. Там правит другая королева. Она старше и, наверно, мудрее: ее границы перекрыты.
— Но тебе что-то мешает сделать так же?
— Понимаешь, получается, что я краду ребят у мира. Вот, например, Андре — художник. Ты же видел: таких, как он, мало. И у других нашлось бы, что отдать людям. Вот и тебя я тоже отнимаю у твоей страны…
— Моя страна по мне точно не заплачет.
— Ну и зря! Ты стоишь гораздо больше, чем эта несчастная задачка.
— Да проку-то от меня?
— Проку? Тебе можно доверить что угодно — по крайней мере, все будет честно.
— Поэтому мне не доверят ничего. Еще пришлось бы поискать работу.
— В самом деле? У вас действительно не понимают, чего стоит твоя голова?
Бет помолчала и сама себе ответила:
— Хотя, вероятно, твоей голове уже действительно назначили цену.
— Ну, хочешь, я останусь?
— Конечно, хочу, но это будет неправильное решение. Оно на нас же самих плохо потом отзовется. Но надо продумать для тебя какую-то страховку. Прямо сейчас.
Глава 3
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
С голоду я не умер и свой ужин получил, но это было совсем не то элегическое мероприятие, которое предполагалось изначально. Кофе мы пили с доном Пабло и его помощницей — то есть начали пить, а продолжали уже с Тонио и Кроносом. Последний объявился сам (по телефону), спросил, нельзя ли ему познакомиться с Иваном Николаевичем, пока тот еще не уехал. Бет посмотрела на меня, я кивнул. Не знаю, что подвигло меня согласиться: то ли гордость (еще никто из нас, Иванушек, не уклонялся от Кащеевых проверок, а я чем хуже?), то ли любопытство.
Совет собрался в очень своеобразной комнате. Она располагалась в глубине квартиры и оказалась чрезвычайно многоугольной, многостенной и многодверной. Посередине стоял стол с офисным (и еще каким-то) оборудованием. Окон не было вовсе. Посетители являлись в нее после вежливого стука прямо из многочисленных дверей, явно минуя площадь, лестницу, звонок и прочие условности.
С доном Пабло мы в тот же вечер нашли общий язык, а позже замечательно сработались и вообще стали друзьями. Кроме всего, он единственный известный мне человек в этом мире, с кем интересно играть в шахматы. Возможно, дело в том, что дон Пабло и сам однажды иммигрировал в эту страну из Испании. Он рассказал мне, улыбаясь и покачивая головой (как будто ему уже и не верилось), как это вышло. Юный Пабло, сын испанского дипломата, попал однажды на прием, который посетили Кэт и Бет. После приема он всерьез обдумал свое будущее, решил, что совершенно не согласен с той политикой, которую ему предстояло представлять, и для начала устроил себе каникулы в Иллирии (совсем как я). Там он пытался убедить ее величество Елизавету, что будет любить ее вечно, то есть до своей глубокой старости. Эта блажь, к счастью, потихоньку развеялась. Дон Пабло на очередном приеме, уже в Иллирии, встретил очень милую девушку из хорошей семьи, и жизнь его сложилась счастливо. К тому же он оказался поистине государственным человеком, и ее величество Елизавета сумела найти наилучшее применение его талантам.
Когда дон Пабло говорил не по-русски (русскому он учился очень давно у некоего князя-эмигранта), речь его была остроумной, емкой и изящной. Его помощница — седая чопорная дама — ловила на лету каждое указание начальника и тут же ловко претворяла в те самые документы, которые в Иллирии почти никто не умел делать.
Тонио пробыл на совещании недолго. С ним обсуждался только завтрашний отъезд и детали аварийной эвакуации — в случае, если мне закроют выезд из родной страны.
— Это нестрашно, — сказал Тонио. — Где самое близкое от твоего дома море?
— В Питере. Это Балтика, Финский залив.
— Ты сможешь найти повод, чтобы съездить в этот Питер?
— Насколько мне известно, — заявил дон Пабло, — для поездки в Санкт-Петербург никакого специального повода не требуется. Этот город принято осматривать как… э-э-э… жемчужину архитектуры.
— Так пусть все время, пока ты будешь у себя в стране, там подежурит наш кораблик, — предложил Тонио. — Чуть что не так — едешь осматривать жемчужину архитектуры.
— Ты думаешь, ваш кораблик сможет прямо так запросто болтаться в нашем порту? — усомнился я.
— Еще как сможет! Не волнуйся. Ты считаешь, «Дельфин» ходит в Италию легально? Его там никто и не видал. А увидит — так не узнает.
— А я как найду этот ваш кораблик? И как узнаю?
— «Ты узнаешь его сразу», — сказала Бет и рассмеялась. — Это у вил такой пароль. Просто узнаешь — и все. Искать его не надо, он сам тебя найдет. Иди себе вдоль моря.
— Команда не устанет там болтаться?
Тонио замотал головой.
— Нет. Это такой кораблик… Можно идти вдоль берега любого моря и ждать его. Кораблик и придет.
— «Алые паруса», да и только, — заметил я.
— Ну, в частности, и это тоже, — важно кивнул дон Пабло.
Мы с Тонио договорились, что я буду писать в Иллирию на его адрес и на имя его матушки, синьоры Терезы, и он ушел готовиться в дорогу.
С Кроносом они разминулись. Хранитель времени не торопился. Он пришел, когда мы почти все уже успели обсудить.
Моя легенда была почти правдива. Я приехал в Иллирию, а Лэнд закрыли на каникулы, и ребят увезли далеко, на край света. Обычная бюрократическая неувязка. Хорошо, кто-то (господин советник) в последний момент вспомнил обо мне, прибежал встретить, добрая душа, определил в хороший пансион и, чтобы я не скучал, приставил ко мне барышню, упражнявшуюся в русском языке, молоденькую будущую учительницу — со всеми логически вытекающими последствиями. А ко двору меня, естественно, не приглашали. С какой стати всяких аспирантов приглашать ко двору? Я и дворца не видел (истинная правда). Он где-то за городом, я туда не добрался.
Теперь мои дела обстоят так. Невеста согласилась подождать, пока я (так и быть) расправлюсь с диссертацией. А местный университет (самое главное, чуть не забыл!) попросил вызвать меня из Москвы. Им понадобился математик. Они бы взяли меня прямо с сентября, но возьмут и попозже. Им не к спеху, они хотят отправить кого-то на пенсию, но с этим можно не пороть горячку. Бумаги от университета прилагаются. Имя и данные будущего шефа я записал, чтобы потом разучить. А с чудесами я, конечно, не встречался, да и не до чудес мне было, это всякому понятно.
