Вот где настоящий кошмар!
Могла бы догадаться. Такие истории рано или поздно всплывают. Что вызвало его приступ? Присутствие девушек? Или он открыл дверь в темный уголок сознания? Так или иначе, никто это не свяжет со мной. Если бы он хотел, давно бы уже рассказал про Айрис.
А она терпеливо выжидала, пока я дочитаю.
– Как мы с ним такое провернули? И почему у меня сейчас не получается? Здесь же повсюду мужчины! Почему нельзя их отразить, как Вуди?
О господи! Пока всё не узнает, не сдастся.
– Ничего ты не провернула.
– Ага, как же! Берни, мы его будто… На сто восемьдесят развернули! Как там? «В том и забава, чтобы идиота взорвать его же миной» [23].
Опять она распалилась. Я заглянула в открытый «дом». Наверное, надеялась повторить фокус с Вуди: осторожно убрать воспоминание в сторону, положить в папку «Неважное», спрятать в «комнате тишины». Вот только Айрис ощущала мое присутствие. Никаких «комнат тишины» я не нашла. Во всем «доме» ярко горел свет; Айрис и не собиралась утихать. Вдобавок из-за историй о супергероях она подсознательно понимала, что я сделала с Вуди, ничуть не сомневалась, не страшилась, напротив – с алчным восторгом ждала продолжения.
– Слушай, Айрис, я все объясню. Только никому ни слова. И не мечтай о продолжении. Тогда был исключительный случай. Если ты обижена или злишься, такого можно натворить…
Наконец я рассказала о зеркалах и об игре. Айрис слушала внимательно, жадно, словно бродячая кошка, которую однажды покормили и теперь она не отстанет.
– Понятно. Как Эмпат. Ну, из комиксов.
– Я их не читаю.
– В общем, Эмпат – он из «Хулиганов», учеников Белой Королевы… Стой, как это не читаешь?
Я пожала плечами.
– Господи, Берни! У тебя же суперспособности, а ты даже в комиксы не заглядываешь!.. Короче, ты отражаешь свои чувства? И все, что видишь в других?
– Грубо говоря, да.
– С ума сойти! Покажи. – Она глянула через плечо на мужчину с нелепыми усами, который так и сидел с приятелями у стойки. – Вот на нем. Мутный тип.
– Ты вообще слушала? Это опасно.
– Для нас-то нет. Давай, Берни! Попробуй на нем. Подойди к бару, закажи еще кувшин. Этот мы почти допили. – Она вылила остатки «Маргариты» в мой бокал. – Давай! Погляжу на тебя в деле.
– Айрис, серьезно…
– Ты же сказала, опасно, только если ты обиделась или злишься. Сейчас ты спокойная? Не угробишь его.
– Нет, Айрис. Это не игрушки.
Она положила руку мне на плечо.
– Пожалуйста, всего разок! Я хочу посмотреть.
То ли текила виновата, то ли внутренний демон, то ли необычайное влияние Айрис, но я встала и пошла к бару, по пути как бы невзначай задев плечо незнакомца…
Треск соединения. Взгляд Айрис, словно отраженный в окне. В «доме» незнакомца темно, лишь одна лампа освещает каминную полку. Он поссорился с женой, горечь обиды еще не выветрилась. Дверь, где сидит жена, открыта. Не хочется туда идти, но я иду и отражаю происходящее в сторону Айрис. А вот и жена: сидит в уголке, опустив голову на колени, такая страшная, впрочем, как обычно. А ревет… Господи ты боже, этот рев! Поневоле выпить захочешь.
Это его голос. Воспоминания отдаются эхом. Нет, не воспоминания. Мысли. Пересказывают случившееся. С его стороны. Она сама начала. Как всегда. Настоящая жертва здесь он. Он толкнул ее в угол. А она вырвалась, да с такой яростью! Она всегда была жестокой. Только тупые либеральные элиты никогда в такое не поверят. Сразу встанут на ее сторону. Вечно все встают на сторону женщин. На жертв среди мужчин всем плевать. Если мужчину убивают в парке, никаких хештегов не запускают. А если женщину, так сразу #MeToo и #ЯЗаДжоПерри.
Джо Перри! Я вздрагиваю. Нет, он не убийца. Но тоже по-своему жестокий, хотя никогда этого не признает. И умеет обмануть самого себя. Уже сейчас его воспоминания изменились. Главное – сбить с толку. Госпожа Чаровник хорошо в этом разбиралась. А еще в зеркалах и софитах.
Я заказала еще кувшин замороженной «Маргариты». Айрис нетерпеливо ждала, в ее глазах сверкал свет и отражения.
– Ну?
– Да, неприятный тип. Но мы ввязываться не станем.
– Почему?
Я снова попыталась объяснить. Увиденное в чужих «домах» обманчиво. У всех свои тайны, зачастую неприятные. У этого незнакомца их не больше, чем у остальных. Жена с ним несчастлива. Ну и?
– Так вмешайся! Сделай так, чтобы он ее ценил.
Я вспомнила мистера Дэвиса. Его «дом». Порезы у него на руках. И покачала головой.
– Ты не понимаешь. Не так-то просто…
Врешь. Очень просто.
Внутренний демон прозвучал так громко и четко, словно со мной вслух говорила Айрис.
– Берни, он мерзкий, пялится на нас весь вечер. Отправь его домой, к жене.
– Не могу.
Ложь. Стоило лишь немного переставить зеркала. Не сложнее, чем велеть покупать книги в магазине вместо интернета. Не сложнее, чем объяснить матери: книги о девочках не сделают из ее сына слабака.
Я потянулась за пиццей. Не думала, что задержусь так надолго. Собиралась домой к восьми, поужинать с Мартином. Теперь было уже поздно. Я доела кусочек. А ведь так просто исправить мужчину с дурацкими усами. Надо только…
Я вновь заглянула в его «дом». Дверь к жене закрывалась. Я подошла поближе, включила свет и направила на ее образ. Кстати, ее зовут Марджори. Симпатичное имя. И сама она симпатичная. Может, не так молода, как прежде, зато любит мужа. Да и он ее. Хотя недостаточно. О себе он думает куда больше. Если аккуратно отодвинуть эгоизм и повернуть зеркала к ней… Осторожно намекнуть тотчас вернуться домой – с коробкой конфет, например, – и пообещать исправиться…
Да, очень легко. Видимо, набиваю руку. Никакой тревоги или травмы не осталось. Так, маленький намек: если жене хорошо, то и твоя жизнь наладится. Толика раскаяния. Сработало! Мужчина встал, к большому удивлению друзей – они и смеялись, и кричали ему вслед, – но он остался при своем. А уходя, бросил на меня задумчивый взгляд, словно смутно узнавал. В остальном же ничего особенного, он просто спешил домой.
Айрис улыбнулась и подлила мне коктейля.
– Кто следующий?
– Айрис, так больше нельзя.
– Почему? Ты ведь получила мое сообщение?
– Список имен?
– Ага. Моих тупых бывших. Подумала, ты заглянешь к ним, и… – Она многозначительно закатила глаза. – Сама понимаешь. Покажешь, на что способна. Используешь суперсилу.
– Ну уж нет.
– Да почему?
Я понизила голос:
– Во-первых, я тебе не героиня комиксов. А во-вторых, если мы заглянем к твоим бывшим и они все разом изменятся, кто-нибудь догадается про Вуди!
– А-а, и то верно. Как-то не подумала. – Она отщипнула кусочек пиццы. – Проголодалась как волк! У меня после новой татуировки всегда так. Показать? Ничего противного. – Не успела я ответить, Айрис опустила лямку с плеча и показала свежую татуировку под пленкой. – На память о том, что со мной чуть не случилось. Нравится?
Я застыла. Жаркая волна прокатилась по всему телу с головы до ног. Взгляд застыл на новой, еще розоватой по краям татуировке Айрис. От страха закружилась голова, перехватило дыхание.
Гирлянда листьев в форме сердца и крошечных остроконечных цветов над двумя словами, написанными изящным девичьим почерком.
– Паслен сладко-горький, – пояснила она, показав на гирлянду. – Прекрасный, но ядовитый.
Только взгляд мой приковали не цветы, а слова под ними – слова, которые Грейс Оймейд швырнула мистеру Д. в лицо у спортивного поля в день, когда взросление направило на меня ослепительный свет своих софитов и отняло мою силу.
Больше никогда.
3
Пятница, 1 апреля
Воспоминания глубже слов. А стыд – еще глубже. Зеркало, отражающее зеркало, создает бесконечный тоннель образов, и мистер Дэвис, увидев их, провалился туда, куда даже я не могла проникнуть.
А началось все, как ни странно, с дружбы. Детская дружба куда сильнее взрослой. Общение с Кэти изменило меня навсегда. Когда мы перестали дружить, я все еще хотела участвовать в ее жизни. Увы, после моего дня рождения Кэти обрубила со мной всякую связь. Пришлось следить за бывшей подругой из дома Лорелей, Грейс, Дженни, Линды или какой-нибудь другой везучей девочки.
Тогда-то все и началось. История с мистером Д. и его любимицами. Конечно, среди них была Кэти, и Грейс Оймейд тоже. Они наблюдали, как мистер Д. бегает. Сидели рядом с ним за обедом, ходили на его тренировки. В каждой школе
